Популярная история евреев - Джонсон Пол (первая книга .txt) 📗
Стэнли добавляет: «Хотя впоследствии я много раз видел его в состоянии раздражения или радостного возбуждения, этот случай был единственным, когда мне довелось наблюдать его во власти более сильных эмоций». Не исключено, что Дизраэли возвращался к этой идее на смертном одре. Рассказывали, что он умер, бормоча что-то на иврите.
В проеврейских и просионистских симпатиях Дизраэли не просто отражал свое национальное происхождение – он олицетворял филосемитскую трагедию англичан. В частности, английские писатели, воспитанные на Библии короля Иакова, глубоко интересовались еврейским прошлым, зачастую сопереживая их нынешним проблемам. Примером этого являются «Еврейские мелодии» Байрона. Было, разумеется, и постоянное искушение представить евреев в художественной литературе в виде неприятных или антиобщественных типажей. Этому соблазну поддался, например, Чарльз Диккенс в «Оливере Твисте», который издавался выпусками в 1837—1838 годы, где на злого Фагина безоговорочно навешивается ярлык «еврей», хотя его сугубо еврейские качества совсем не очевидны. Среди лондонских евреев преступность была широко распространена, особенно в среде бедных ашкенази. Евреи были среди первых, отправленных в Австралию, и к 1852 году, когда эта практика прекратилась, оказалось, что их туда уехало не менее тысячи. Среди них был, в частности, Исаак («Айки») Соломонс, известный под кличкой «Князь Заборный». Предполагают, что у Диккенса образ Фагина списан именно с него. Но, кстати, Диккенс всегда горячо протестовал против обвинений в антисемитизме «Оливера Твиста». Как будто специально, чтобы возразить им, в своей книге «Наш общий друг» (выпуски выходили в 1864—1865 годы) он рисует образ одного из своих наичистейших персонажей – мистера Райя, «деликатного еврея, в чьей нации чувство благодарности глубоко укоренилось».
Иногда неясно, действительно ли вымышленный персонаж задуман как воплощение еврея. В викторианские времена евреи часто изображались с грязными рыжими волосами, и некоторые из наиболее отталкивающих действующих лиц действительно так и выглядят. Таков, например, Юрайя Хип в «Дэвиде Копперфильде» или преподобный Обадийя Слоуп в «Башнях Барчестера» Энтони Троллопа. Троллопа иногда критиковали за то, что он изображал «плохих» евреев. Он действительно не любил Дизраэли (который выведен в его политических романах как мистер Добни). Но ведь так же поступали и многие другие, включая Диккенса и Теккерея, причем необязательно по причинам расистского свойства; Дизраэли отвечал им взаимностью, изобразив и Диккенса и Теккерея карикатурным образом в своем последнем романе «Эндимион» (1881). Троллоп написал огромное количество романов, где изобразил невероятное множество иностранцев (и немудрено – он путешествовал больше всех романистов XIX века), но при внимательном чтении нельзя обнаружить у него какой-то систематической предубежденности против евреев. Мадам Макс Геслер, которая фигурирует в ряде его политических романов, дама в высшей степени достойная уважения. Антон Трендельзон в «Нине Балатаке» (1865) – другой симпатичный еврей у Троллопа. Даже карикатурный образ финансиста-жулика Огюста Мельмота не может быть назван еврейским. Особенность манеры Троллопа в том, что его прототипы не совсем очевидны. Но в данном случае прототип абсолютно ясен. Это Альберт Грант, урожденный Абрахам Готхаймер, сын уличного торговца. Родившись в 1831 году в Дублине, он стал впоследствии депутатом парламента от Киддерминстера, участвовал в реконструкции Лисестерсквер, был генеральным управляющим лондонских банков Креди Фонсье и Креди Мобилье, создавал мошеннические компании и умер банкротом в 1899 году.
История Мельмота имеет, однако, существенное значение, поскольку совпадает с неким водоразделом в отношении к евреям. До 1870-х годов образованные люди в Британии тяготели к филосемитизму. Но в течение этого десятилетия, которое характеризовалось общим экономическим спадом и многочисленными финансовыми банкротствами, тенденция несколько изменилась. Начиная с середины 70-х годов в сознании многих людей евреи стали ассоциироваться с крупными финансовыми аферами в Сити. Аналогичную тенденцию можно было наблюдать и на европейском континенте, особенно во Франции, Германии и Австрии, но там это можно было считать просто усилением существовавших антисемитских настроений. Для Британии же это было новым явлением, огорчавшим тех, кто симпатизировал евреям, и побуждавшим некоторых из них рассуждать о путях решения еврейского вопроса, как они его видели. Одним из таких людей был археолог сэр Чарльз Уоррен, который одним из первых раскапывал стену Иерусалимского храма. В 1875 году, том самом, когда появился Мельмот, Уоррен опубликовал книгу «Земля обетованная, или Гарантия Турции». К этому времени, в значительной степени благодаря британской поддержке, число евреев в Святой Земле медленно росло, достигнув в 1840-е годы 10-тысячной отметки. И Уоррен предложил, вполне в духе Дизраэли, создать британскую компанию с целью колонизации Палестины (взяв на себя взамен часть турецкого национального долга), «открыто заявляя о своем намерении постепенно заселить ее чистыми и простыми евреями, которые постепенно заняли бы страну и стали ею управлять». По мнению Уоррена, крупномасштабная финансовая и систематическая научная поддержка позволили бы впоследствии этой стране кормить 15 миллионов человек.
Весной того же года к голосу Уоррена присоединился еще один, причем гораздо более влиятельный, когда в журнале «Блэквудз» стал печататься с продолжениями роман Джордж Элиот «Дэниэл Деронда». Эту книгу в наше время почти не читают, да и тогда ее считали неудачей с художественной точки зрения. Однако с позиции практического результата она была, пожалуй, наиболее влиятельным романом XIX столетия. Это был еще один важный фрагмент сионистской разрезной головоломки, уложенный на место. Джордж Элиот страстно интересовалась евреями с тех пор, как в возрасте 17 лет прочитала Иосифа Флавия. Она проштудировала большое количество библейских комментариев и критических материалов. Ей принадлежат переводы «Жизни Иисуса» Штрауса и Спинозы. Антисемитские шутки вызывали у нее возмущение. Она не могла решить, чего больше во враждебности христиан по отношению к евреям: «нечестивости или глупости?» В 1866 году она встретилась с образованным евреем, Эммануэлем Дойчем, библиотекарем Британского музея, который только что напечатал знаменитую статью в «Куотерли Ревью», представляя Талмуд читателям-христианам с целью навести мост между двумя религиями. Он давал ей уроки иврита. В 1869 году он посетил Палестину и стал пламенным сионистом. «Восток! – писал он из Иерусалима, – все мои дикие желания наконец исполнились!» Дойч умер от рака. Во время его болезни Джордж Элиот часто посещала его и была захвачена его энтузиазмом. В начале 1870-х годов она начала интенсивно штудировать литературу и посещать синагоги с тем, чтобы написать еврейский роман. Она писала, что чувствовала «нестерпимое желание относиться к евреям с такой симпатией и пониманием, какие только могут позволить мое существо и познания… Мы, люди Запада, взращенные в христианских традициях, находимся в особенном долгу перед евреями и, независимо от того, осознаем это или нет, связаны с ними неким товариществом, основанным на религиозных или моральных чувствах».
Работа по написанию и изданию этой книги, завершенная в 1876 году, была для нее колоссальным эмоциональным испытанием. Она заканчивала книгу «со слезами на глазах». Носитель морали книги, идеолог сионизма Мордекан, умирающий богослов, списан с Дойча: этот «человек, погруженный в бедность и окруженный невежеством, ослабленный болезнью, на сознание которого падает тень приближающейся смерти, интенсивно живет в невидимом прошлом и будущем». В уста Дойча-Мордекая Джордж Элиот вкладывает выражение сионистских надежд: «То, что обретет Израиль, станет приобретением для мира. Ибо там, на Востоке, возникнет сообщество, в душе которого будет сокрыта культура и симпатии великих народов; это будет земля, где не будет места для вражды, нейтральная страна на Востоке, подобная Бельгии на Западе». Этот знаменитый отрывок приобрел в дальнейшем оттенок трагической иронии для поколения 1914 года и в еще большей степени – для нашего. Но в то время он выражал надежды, широко распространенные в среде проеврейской интеллигенции, на то, что возрождение Сиона умиротворит и сделает цивилизованным этот варварский регион. Эти надежды требовали также мессианской фигуры, как в «Танкреде». Такой фигурой в романе становится ее герой Дэниэль Деронда, на которого падает выбор Мордекая. В конце книги Дэниэл женится на Мире и готовится к отъезду на Восток, чтобы «восстановить политическое существование моего народа, воссоздать его как нацию, дать ему национальный центр, какой имеют англичане, хотя и разбросаны тоже по всему земному шару».
