Гибридная война. Выжить и победить - Магда Евгений Валериевич (книги TXT) 📗
— Статус ядерного государства позволял России рассчитывать на роль «регионального полицейского», тогда как ядерное разоружение Украины, Беларуси, Казахстана в начале 1990-х было воспринято Западом как должное.
— Внешнеполитическая многовекторность не позволила Украине сформировать понятные как мировому сообществу, так и собственным гражданам основы собственного позиционирования на международной арене.
Еще во времена президентства Виктора Ющенко были отмечены следующие особенности позиционирования нашей страны: образ Украины имеет как положительные, так и отрицательные черты; поводов для негативных оценок у экспертов оказалось больше, чем для положительных. Среди негативных преобладали отзывы о бюрократии, коррумпированности и отсталом сервисе, коррупционных скандалах, конфликтах в газовой сфере и т. д.; среди положительных оценок — ориентация Украины на демократические перемены, вес природных ресурсов и ментальные и поведенческие характеристики общества [63]. Ситуация выглядит парадоксальной, поскольку позитивные черты украинского государственного характера значат объективно больше, но их влияние было нивелировано спецификой функционирования украинского государства. Наша страна словно реализовывала принцип, заложенный в известной украинской пословице «Вміла готувати, та не вміла подавати». Но сегодня, после Революции достоинства и с началом агрессивных действий России в отношении Украины, для нашей страны вопрос борьбы за собственный позитивный имидж в мире является одним из важнейших. Украине жизненно необходимо как можно громче заявлять о себе, подкреплять таким образом свою внешнеполитическую субъектность в носящей конкурентный характер системе международных отношений.
Схватка агентуры
В современном мире, наряду со шпионами и разведчиками, особый вес обретают агенты влияния. Именно они, действуя непрямыми методами, на полутонах, помогают государствам, на которые работают, добиваться своих внешнеполитических целей. Причем делают это порой не за материальное вознаграждение, а исходя из собственных убеждений. Идеологические союзники — самые последовательные, но ставка делается, безусловно, не только на них.
Российское руководство, как в свое время советское, творчески использует традиции русофильства среди европейской интеллектуальной и творческой элиты. Советская власть, например, многократно организовывала показательные визиты в страну побеждающего коммунизма, позволяя избранным западным интеллектуалам заглядывать за железный занавес и публично восхищаться увиденным.
Победа над нацистской Германией и последующее «освобождение» стран Центральной Европы, энергичная помощь Советского Союза народам Азии и Африки в процессе строительства социализма обусловили всплеск популярности левых идеологий в конце 1950-х — 1960-е годы.
Советские спецслужбы интенсивно работали в среде западных интеллектуалов и в европейском политическом истеблишменте, умело играя на разногласиях между США и ведущими государствами Европы в эпоху холодной войны. Перестройка дала повод думать о возможности существования социализма с человеческим лицом. Хотя развал СССР похоронил эти иллюзии, с другой стороны, он породил веру в Россию как альтернативу западному миру.
Российская пропагандистская машина действует одновременно бесхитростно и изощренно, как это ни парадоксально. Ее адепты умело используют воспринимающийся как должное в западном мире плюрализм мнений, ловко ставя его себе на службу. Российские пропагандистских дел мастера стараются бить ненавистный Запад его же оружием, играя на поле европейских и американских СМИ с помощью влиятельных пиар-контор.
Лоббировать российские интересы при условии заключения соответствующих контрактов в цивилизованном мире не считалось и не считается чем-то зазорным. «Провокационные выставки, журнальные и газетные публикации, ангажированные эксперты, а также политики, голосующие за нужные Кремлю законы, — арсенал средств, с помощью которых Москва пытается навязать свои интересы Западу, достаточно обширен. Москва не жалеет ни денег, ни времени, чтобы создать и содержать в ЕС и США пророссийское лобби. Основные тезисы, которые Россия сегодня пытается внедрить: в Украине есть угроза прихода к власти "коричневой чумы", происходит всплеск дремучего национализма и идет гражданская война. Также активно муссируется тезис о том, что необходимо учитывать позицию России при решении украинского конфликта. Активней всего Москва обрабатывала главные центры принятия решений в ЕС — Францию и Германию. Прицепом к ним шла весьма зависимая экономически от России Чехия. В инструментарии донесения этих тезисов Кремль себя не стесняет. В ход идет все — от публикаций в СМИ и обнародования мнений лояльных экспертов до комментариев действующих политиков. В СМИ излюбленный агент Кремля — издания второго-третьего эшелона или региональные газеты. Размещая в подобных медиа проплаченные материалы, россияне вбрасывают в европейское и американское информационное пространство выгодные для себя идеи» [64].
Необходимо понимать, что сами по себе пророссийские взгляды в западном информационном пространстве не являются воплощением абсолютного зла даже в нынешних условиях гибридной войны. Но Кремль активно использует их в качестве своеобразных ракет-носителей, выводящих на общеевропейскую орбиту выгодные ему идеологемы, отставных и действующих высокопоставленных политиков Старого Света. На это в Москве не жалеют ни сил, ни средств.
В когорте так или иначе поддерживающих Россию немало авторитетных как во всей Европе, так и в своих странах политиков. Классическим «примером совмещения личных экономических запросов и интересов российских властей является Герхард Шредер. Он всегда симпатизировал России, а, перестав быть канцлером, получил теплое место главы компании Nord Stream AG, оператора газопровода «Северный поток». Находясь на этом посту, экс-канцлер стал призывать ЕС увеличить закупки голубого топлива у России и назвал Москву надежным поставщиком. В нынешних условиях Шредер подталкивает Запад к началу нового диалога с Кремлем, несмотря на оккупацию Крыма и вооруженный конфликт на востоке Украины» [65].
Наверное, нужно обратить внимание, что «казус Шредера», потратившему на переход со службы народу Германии в услужение «Газпрому» буквально несколько месяцев, накладывал свой отпечаток и на политическое поведение его преемницы на посту канцлера Германии, Ангелы Меркель. Надо сказать, что в Германии русское лобби занимает устойчивые позиции. Чего стоит, к примеру, Александр Рар — влиятельный политолог, автор многих публикаций о российской политике и книги «Немец в Кремле», носящей позитивный по отношению к Владимиру Путину характер.
На одной из особенностей формирования международного имиджа России стоит остановиться особо. Кремль предпочитает не делать ставку на одного VIP-персонажа европейской политической тусовки, а диверсифицирует риски и ставит одновременно на нескольких союзников, не столько для стимулирования у них политической ревности, сколько для гарантированного получения необходимого результата. Полученные РФ от продажи нефти и газа средства позволяют делать сильным мира сего в Старом Свете предложения, от которых практически невозможно отказаться.
В этом вопросе весьма показательной выглядит российская стратегия в Италии, где Кремль без ложного стеснения заигрывал сразу с двумя политическими тяжеловесами страны — Романо Проди [66] и Сильвио Берлускони [67]. Левоцентрист Проди, принимавший участие в 2013 году в Валдайском форуме — сеансе общения Владимира Путина с избранными представителями западной политической элиты, — выступает против антироссийских санкций. Бывший итальянский премьер, известный своим афоризмом: «Россия и ЕС неразлучны как икра и водка», в декабре 2014 года побывал с частным визитом в Москве, где, по всей видимости, обсуждал перспективы возобновления полноценных отношений между Россией и ЕС [68].
