Неизвестные страницы истории российского флота - Виленов Влад (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Но вот стихло все… Смолкли громы. Исчезли огненные смерчи. Прекратился горящий дождь летавшего по воздуху пороха.
Могущественнейший колосс Черного моря лег на бок, ткнулся носом в грунт и опрокинулся вверх килем. Там, где он только что рычал, бился и страдал в своей кровавой предсмертной агонии, вселяя ужас и панику в сердца людей, не осталось ничего. Метнулась тень последнего дыхания его истерзанной груда, да пробурлила воронка последнего водоворота…»
Из воспоминаний капитана 2-го ранга А.П. Лукина: «…Предрассветный ветерок. Сереющие в ранней утренней мгле силуэты кораблей разворачиваются носом к нему. Потянуло холодком. Роса омочила палубу, башни. Часовые плотнее закутались в тулупы…
Вахтенный начальник, мичман Успенский, взглянул на часы. Через четверть часа побудка. Поднялся в рубку еще раз просмотреть книжку с приказами старшего офицера.
На всех кораблях склянки пробили 6 утра.
— Побудка!
Затрубили горны. Засвистели дудки— „Вставай, койки вязать“…
Нехотя выбегают заспанные люди. Внизу у трапов фельдфебеля басисто подбадривают их…
Команда сгрудилась в умывальниках, у первой башни.
В 6 часов утра проснулся старший офицер. Зажег лампочку. Сквозь занавеску иллюминатора смутно пробивается бледный рассвет…
В дверь постучали.
— Кто там?
— Дежурный по артиллерии кондуктор. Дозвольте, Ваше Высокоблагородье, ключ от ключей (ключ от ящика с ключами, охраняемого часовым).
Старший офицер выдал ключ. Прилег подремать еще несколько минут в ожидании сигнала „на молитву“.
Вдруг его словно тряхнуло. Корабль вздрогнул. Каюта заходила ходуном. Лампочка погасла.
В недоумении, что случилось, старший офицер вскочил. Послышался необъяснимый треск. Зловещее зарево осветило каюту…
В умывальнике, подставляя головы под краны, фыркала и плескалась команда, когда страшный удар грохнул под носовой башней, свалив с ног половину людей. Огненная струя окутанного ядовитыми газами желто-зеленого пламени ворвалась в помещение, мгновенно превратив царившую здесь только что жизнь в груду мертвых, прожженных тел.
Босиком, в накинутом пальто, старший офицер выскочил наверх. Ужасающая картина приковала его. Над мостиком сверкал огненный смерч. Ревела стихия ужасающего взрыва. Словно мячики, кувыркались в воздухе люди и тяжести.
— По орудиям! Отражение атаки! — бросился Городысский в казематы, сзывая людей, полагая, что корабль атакован подводными лодками.
Как безумные, неслись с носа люди… На палубу выскочил командир. Что случилось?!
Страшной силой нового взрыва вырвало стальную мачту. Как катушку, швырнуло к небу броневую рубку (25 000 пуд.).
— Распоряжайтесь здесь! — И командир побежал к месту взрыва…
Взлетела на воздух носовая дежурная кочегарка. Корабль погрузился во тьму.
Минный офицер, лейтенант Григоренко бросился к динамо, но мог добежать только до 2-й башни. В коридоре бушевало море огня. Грудами лежали совершенно обнаженные тела…
Трюмный механик, старший лейтенант Пахомов с трюмными унтер-офицерами стремился пробиться дальше. Но взрывы гудели. Рвались 130-миллиметровые погреба…
С уничтожением дежурной кочегарки корабль остался без паров. Нужно было во что бы то ни стало развести их, чтобы пустить пожарные водометы и зажечь свет. Старший инженер-механик приказал поднять пары в кочегарке № 7. Мичман Игнатьев, собрав людей, бросился в нее…
Взрывы следовали один за другим (было 25 взрывов). Детонировали группировавшиеся в носу погреба. Корабль кренился на правый борт, все более и более погружаясь в воду.
Вокруг кишели пожарные, спасательные пароходы, буксиры, моторы, шлюпки, катера… Командир на носу, старший офицер в корме распоряжались тушением и локализацией не затронутых еще детонацией погребов. Протянутые с пароходов шланги мощными струями воды заливали огнедышащие развороченные кратеры. Стоящие кругом люди направляли „пинки“, но взлетал новый взрыв и пожирал всех. На смену появлялись другие, хватались за новые шланги, но, как и те, исчезали в новой вспышке…
Последовало распоряжение затопить погреба 2-й башни и прилегающие к ним погреба 130-мм орудий, чтобы перегородить корабль. Для этого нужно было проникнуть в заваленную трупами батарейную палубу, куда выходили штоки клапанов затопления, где бушевало пламя, клубились удушливые пары и каждую секунду могли детонировать заряженные взрывами погреба. Только геройское самопожертвование могло пойти на это.
Старший лейтенант Пахомов с беззаветно отважными людьми вторично ринулся туда. Растаскивая обуглившиеся, обезображенные тела, грудами завалившие штоки, причем руки, ноги, головы отделялись от туловищ, Пахомов со своими героями освободил штоки и наложил ключи. Но в этот момент прогремел новый взрыв. Пламя обдало героев. Люди вспыхнули, как свечки… Еще не сознающий страдания, Пахомов довел дело до конца и выскочил на палубу. Увы, его унтер-офицеры не успели… Погреба детонировали. Ужасающий взрыв захватил и разметал их, как осенняя вьюга опавшие листья…
Крен корабля стал угрожающим, гибель неминуемой. Командир решил буксировать корабль на мелкое место…
К трапу подошел „Пулемет“ (название катера командующего флотом. — Авт.) с адмиралом Колчаком…
Огненный дождь горящего пороха, черная, искрящаяся зловещим заревом туча стояли над лежащим на боку флагманским кораблем…
Адмирал быстро поднялся на борт. Босой, с обожженными порохом ногами, старший офицер встретил его.
— Что произошло?! Что делаете? Где командир? — отрывисто спросил адмирал.
— Взрыв носовой башни… Топим погреба… Хотим развернуться кормой к северному берегу… Командир на баке…
Крен резко увеличился. Стало трудно держаться на палубе. Колчак, постояв несколько минут и оценив обреченность корабля, приказал экипажу оставить его.
Старший офицер закричал в мегафон:
— Спасайте раненых! Оставлять корабль с левого борта.
Офицеры и матросы бросились по низам. Душераздирающие сцены…
На палубе появился машинный старшина Белугин. Весь в огне, с оторванной ступней. На плечах вытащенный из огня раненый товарищ. Кровавый след шел за ним.
— Белугин! Что ты делаешь? Ты же без ноги.
Унтер-офицер глянул вниз и замертво, вместе с ношей, рухнул на палубу…
В некоторых казематах застряли люди, забаррикадированные лавой огня. Выйдешь — сгоришь. Останешься — погибнешь. Их отчаянные крики походили на безумные вопли потерявших рассудок.
Некоторые, попав в капканы огня, стремились выброситься в иллюминаторы, но застревали в них. По грудь висят над водой, а ноги в огне…»
Вот рассказ матроса с миноносного мотора: «В иллюминатор высунулся боцманмант. Как-то сложился плечами и протискался до груди. А дальше не может. Ни вперед, ни назад. Мы к нему. Самим страшно. Корабль совсем накренился. Того и гляди, ляжет и задавит. Вмиг подлетели. Хвать что было силы за плечи, рванули раз, другой, аж кости затрещали. Застонал несчастный. Мы понатужились — раз, раз, — не идет. Взмолился:
— Пустите, братцы!.. Спасибо! Мне все одно помирать… Своих душ не губите за меня… Ваше благородие, прикажите отваливать…
И было время. Только мы успели отскочить, как бортом его и прикрыло. Умирать буду, а этого не забуду. Какие глаза?! Господи! Какие глаза… Смерть неминучая. Ужас. Страдание. Тоска бездонная.
Между тем в 7-й кочегарке кипела работа. Зажгли в топках огни и, выполняя полученное приказание, подымали пары.
Но крен вдруг сильно увеличился. Поняв грозную опасность и не желая подвергать ей своих людей, но полагая все же, что нужно поднять пар — авось пригодится, — мичман Игнатьев крикнул:
— Ребята! Топай наверх! Ждите меня у антресолей. Понадобитесь — позову. Я сам перекрою клапана.
По скобкам трапа люди быстро вскарабкались наверх. Но в этот момент корабль опрокинулся. Только первые успели спастись. Остальные вместе с Игнатьевым остались внутри… Долго ли жили они и чего натерпелись в воздушном колоколе, пока смерть не избавила их от страданий…
