Генералиссимус. Книга 1 - Карпов Владимир Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
В ставке Гитлера тоже праздничное настроение, все приветливы, улыбчивы. Отброшены заботы, сомнения и колебания, на фюрера смотрят с великим почтением. А как же — победитель Франции, Польши и вот уже почти покоритель России!
В присутствии фюрера говорят только шепотом. В полный голос, раскатисто и победно, говорит только он. И всем это понятно и приятно. Имеет право!
Третьего июля, на двенадцатый день войны, Гальдер записал в своем дневнике: “В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена... восточнее мы можем встретить сопротивление лишь отдельных групп, которые, принимая во внимание их численность, не смогут серьезно помешать наступлению германских войск. Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена”.
А Гитлер на очередном совещании 4 июля многозначительно заявил:
—Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно-воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить.
Не надо думать, что гитлеровцы были людьми легкомысленными, и представлять их так карикатурно, как порой описывали наши газеты, просто наивно. У руководства германскими вооруженными силами были довольно весомые основания для хорошего настроения.
Окрыленный успехами первых двух недель боев, Гитлер рассуждает о делах, которые будет осуществлять вермахт после завершения восточной кампании. Он вообще настолько верил в реальность своих замыслов, что еще до нападения на СССР отдал соответствующие указания, и генштабисты разработали директиву № 32. Гитлер подписал ее 11 июня 1941 г.
Эта директива фокусировала задачи на операции вермахта после осуществления плана “Барбаросса”. Предусматривалось, что после разгрома Вооруженных Сил Советской России, “исходя из обстановки, которая должна сложиться в результате победоносного завершения похода на восток, перед вооруженными силами могут быть поставлены на конец осени 1941 г. и зиму 1941/42 г. следующие стратегические задачи...” Дальше излагались эти задачи: в Северной Африке захватить Тобрук и наступать на Суэцкий канал; из Закавказья бросить механизированный экспедиционный корпус в Иран и Ирак; блокировать западный вход в Средиземное море путем захвата Гибралтара и так далее.
Но, кроме лучезарных планов, существовали реальная обстановка, реальные войска, которые продолжали сражения. А реальность эта была такова, что группа армий “Центр”, понеся большие потери в боях за Смоленск, имела на своем правом фланге отставшую группу армий “Юг”, войска же нашего Юго-Западного фронта угрожали тылам продвинувшейся группы армий “Центр” и могли нанести ощутимый контрудар, а при хорошей организации и отрезать эти прорвавшиеся вперед армии центральной группы.
И вот у фюрера появилась забота: куда двигать войска дальше — на юг или на север? О том, почему возникла такая проблема, кто заставлял об этом думать, в окружении Гитлера как-то не принято было говорить. Просто возникла проблема, и фюрер в театральной позе, предрешая гениальность своего выбора, предрекал: “Это будет самым тяжелым решением этой войны”. Втайне он, видимо, понимал, что расчет на молниеносный удар не сбывается. Во всех вариантах восточной кампании, которые разрабатывались до начала войны, предусматривалось — не допустить отхода частей Красной Армии в глубь территории Советского Союза, все они должны были быть окружены и уничтожены до рубежа Днепра. Однако это явно не состоялось.
Внешне Гитлер был спокоен и важен, но в сознании его что-то заметалось в предчувствии беды. Это можно сегодня подтвердить несколькими отданными им директивами. Была целая вереница директив, причем одна другую догоняла, уточняла и даже отменяла.
19 июля, опасаясь за судьбу группы армий “Центр”, Гитлер вынужден был отдать директиву № 33. Кстати, это первая директива после подписанного в начале войны плана “Барбаросса”, которая конкретизировала дальнейшие действия войск.
Согласно этой директиве, приостанавливалось наступление группы армий “Север”. Командующему группой армий “Центр” Боку было приказано заняться наведением порядка в своих армиях, и особенно восстановить боеготовность танковых соединений. Рундштедту — группа армий “Юг” — приложить все силы для уничтожения советских армий и не позволить им уйти на восток, за Днепр.
Вынужденный отдать такое приказание, Гитлер был этим очень недоволен, потому что подобная приостановка никак не входила в прежние расчеты ни его, ни верховного командования вермахта. Многие генералы из окружения Гитлера всячески подбивали фюрера на продолжение безоглядного наступления на Москву, да и сам Гитлер, все время искавший возможностей осуществить свои прежние намерения, вдруг, вопреки логике событий, неожиданно для командующих, 23 июля отдает дополнение к директиве № 33, которое в корне меняет ранее поставленные задачи.
Теперь Лееб группой армий “Север” должен — без дополнительных танковых сил — взять Ленинград, Бок группой армий “Центр” — взять Москву, и, кроме того, 3-й танковой группе, входящей в состав ее войск, приказано двинуться к Волге. А Рундштедт на юге, получив подкрепление, должен был пройти через Харьков и Донбасс, вторгнуться на Кавказ и осуществить дальнейшие планы, намеченные в директиве № 32, то есть двигаться в Ирак и Иран.
Как видим, Гитлер, не считаясь с обстановкой на фронтах, пытается волевым напором осуществить свои заветные замыслы. Зачем ждать? Противник разгромлен, он шатается, его надо только толкнуть! Ведь несколько дней назад всем было ясно — война выиграна.
Главнокомандующий сухопутными силами Браухич и начальник генерального штаба Гальдер поняли невыполнимость задач, которые ставил в этих новых указаниях Гитлер. Они высказали свои точки зрения, но аргументы их не были признаны достаточно убедительными.
Тем временем на западном направлении продолжалось Смоленское сражение. В районах Ярцева, Ельни, Смоленска, в котлах у Могилева советские войска действовали очень активно, исход этих боев был настолько непредсказуем и успех действий советских войск мог привести к таким тяжелым последствиям, что Гитлер был вынужден 30 июля отдать еще одну, очередную, директиву № 34, которой практически отменял свой предыдущий приказ и в которой снова давал указания о переходе к оборонительным действиям.
Командующий центральной группой войск Бок был очень недоволен этим приказом, потому что он все еще был уверен, что сможет решительным рывком в сторону Москвы опрокинуть советские части и овладеть столицей.
После войны гитлеровские генералы обвинили своего фюрера в авантюризме и недостаточной стратегической грамотности. Но сравнение действий фюрера и его командующего на центральном направлении свидетельствует как раз об обратном. В данном случае Гитлер, опасаясь тяжелых последствий в результате наступательных действий советских армий, приказывал Боку остановиться, отбить наступление, дообеспечить свои войска, привести их в порядок и только после этого возобновить наступление. Однако Бок готов был ослушаться фюрера, он заявлял: “Мы теряем огромный шанс... Необходимо двигаться вперед, на Витебск, не обращая внимания на создавшиеся в тылу котлы”. Главнокомандующему Браухичу он сказал: “Принципы современной войны требуют продолжать наше движение на Москву. Мы разбили большое число соединений противника”. Более осторожный Браухич говорил Боку о том, что в тылу остались еще сильные советские части и надо перейти к временной обороне. Но Бок продолжал настаивать на своем.
Для того чтобы окончательно разобраться в сложившейся обстановке и сделать заключение, кто же прав — Бок или Браухич, Гитлер 4 августа прилетел в Борисов, в штаб группы армий “Центр”. Главным вопросом, который назрел и по поводу которого Гитлер должен был принять решение, был вопрос о том, где сосредоточить основное усилие — на наступлении на Москву или на взятии Киева.
