Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I - Карпов Владимир Васильевич
Самым Опасным было можайское направление. Там, на подступах к Бородино, к тому самому Бородинскому полю, где в 1812 году наши предки дали генеральное сражение Наполеону, уже находились части противника. На Можайскую линию обороны, как мы знаем, сосредоточивало силы и командование Резервного фронта. Именно сюда, на наиболее угрожающее направление, и выезжает Жуков с членом Военного совета Н. А. Булганиным.
На этом рубеже особенно стойко сражалась стрелковая дивизия под командованием полковника В. И. Полосухина. Жуков убедился, что на Полосухина можно положиться, что он удержит занимаемые позиции, но тем не менее, не теряя времени, искал другие части, чтобы укрепить здесь оборону. На этом направлений войсками 5-й армии и всем, что можно было сюда собрать, командовал генерал-майор Д. Д. Лелюшенко, а после его ранения генерал-майор Л. А. Говоров.
Волоколамское направление он приказал оборонять генерал-лейтенанту К. К. Рокоссовскому, в распоряжении которого было только командование его 16-й армии, войска же этой армии, как помним, остались в окружении. Жуков подчинил Рокоссовскому все, что можно, из отходящих частей, он знал Рокоссовского как умелого и волевого генерала и надеялся, что он удержит волоколамское направление.
33-я армия во главе с генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым сосредоточилась на наро-фоминском направлении. На малоярославецком направлении получила задачу обороняться 43-я армия генерал-майора К. Г. Голубева. Калужское направление перекрыла 49-я армия генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина. На калининское направление, наиболее удаленное от штаба фронта, где действия противника и обороняющихся носили более самостоятельный характер, Жуков направил своего вновь назначенного заместителя генерала И. С. Конева с оперативной группой.
Поставил боевые задачи Жуков и войскам, находившимся в окружении. Он объединил командование всеми окруженными частями в руках командующего 19-й армией генерала М. Ф. Лукина и поручил ему руководить боями и выводом частей из кольца. По давно установившемуся правилу, известному не только из теории, но и из практики, окруженную группировку противника надо дробить и уничтожать по частям. Гитлеровцы и пытались это сделать в районе Вязьмы. Но, понимая их замысел, генерал Лукин старался не допустить дробления войск и организовал упорное сопротивление внутри кольца. В течение недели окруженные войска активными действиями приковывали к себе значительные силы противника. Затем они предприняли попытку прорыва. Немногие соединились со своими частями, но все-таки часть сил прорвалась.
Для того чтобы реально представить себе, как сражались выходящие из окружения войска, я приведу (сокращенно) подлинный документ — итоговое донесение начальника политуправления Западного фронта дивизионного комиссара Лестева, которое он направил 17 ноября армейскому комиссару 1 ранга Мехлису:
«О политико-моральном состоянии войск и характеристика ком. нач. состава, вышедшего из окружения.
По данным отдела укомплектования фронта, вышло из окружения нач. состава 6 308 человек, младшего нач. состава 9994 человека, рядового состава 68 419 человек. Данные далеко не полные, ибо много бойцов, командиров и политработников, вышедших из окружения, сразу же были влиты в свои части, а также часть задержанных бойцов и командиров с оружием заградотрядами формировалось в подразделения и направлялось на передовые позиции на пополнение частей…»
В донесении подробно излагаются некоторые примеры боев и организованного выхода из окружения,
«Морально-политический облик бойцов, командиров и политработников, выходящих из окружения организованными боевыми подразделениями и частями, продолжающими жить уставными положениями Красной Армии, оставался высоким. Эти группы, подразделения и части не избегали встреч с противником, а, наоборот, разыскивали его, смело вступали в бой и громили его.
Волевые командиры и политработники в сложных условиях окружения сумели сохранить целостность своих частей или сформировать новые боевые подразделения из бегущих бойцов и командиров, наладить в них надлежащий воинский порядок, дисциплину и с боями вести эти части и подразделения на соединение с главными силами, нанося противнику огромный урон.
Командир 203-го СП капитан Нагорный и комиссар этого полка тов. Азаренок до конца выхода из окружения сумели сохранить свой полк как боевую единицу, несмотря на то что полк в течение двух недель проходил с боями.
Группа командиров и политработников: Герои Советского Союза батальонный комиссар тов. Осипов, полковник Смирнов, батальонный комиссар Швейнов и другие по заданию Военного совета 30-й армии возглавили группу войск. Из отдельных частей и одиночных бойцов они сколотили боевые воинские подразделения, наладили в них партийно-политическую работу, установили железную воинскую дисциплину, ведя борьбу с малейшими проявлениями трусости и паникерства. Группа полковника Смирнова в течение двух недель дралась с противником, установила связь со штабом 29-й армии и действовала, выполняя его боевые приказы. Группа полковника Смирнова не скрывалась от врага, наоборот, нащупывала наиболее слабые места у противника, делала смелые налеты, разбивала узлы сопротивления, часто обращая противника в бегство. Группа вышла из окружения в составе 1870 человек… Все бойцы и командиры были вооружены и, кроме того, имели 14 станковых пулеметов, 33 ручных пулемета, 6 122-мм минометов, 3 76-мм пушки, 2328 гранат и 160 тысяч винтовочных патронов, 19 автомашин и 36 повозок.
Генерал-майор Орлов координировал действия групп, созданных из отходящих частей 20-й, 24-й и других армий, и с боями вывел из окружения более 5 тысяч вооруженных бойцов и командиров…
Особо следует отметить героизм танкистов 126, 127 и 128-й танковых бригад. Личный состав этих бригад вел бой до последнего снаряда, до последнего патрона, до последнего танка. Они смело вступили в бой с превосходящими силами противника, сгорали вместе с танками, но поля боя не покидали…»
Отнюдь не желая принижать подвига героически сражавшихся людей, но помня о своем обещании приоткрывать там, где это возможно, покров над «неизвестной войной», я приведу из того же донесения и некоторые факты, не украшающие наших бойцов и командиров.
«В ряде случаев командиры и политработники, в том числе штабы армий, дивизий и полков, оказавшись в окружении, растерялись и очень быстро потеряли связь со своими частями, перестали совершенно руководить ими. При прорыве противником левого фланга 20-й армии части 24-й армии стали в беспорядке отходить, открыв тем самым фланг 20-й армии и деморализовав ее части.
Получив приказ об отходе на новый рубеж, штаб 20-й армии и многие штабы частей и соединений потеряли управление своими частями и подразделениями…
То же самое произошло и со штабом 24-й армии, который шел отдельно от своих частей, не пытаясь восстановить связь со своими дивизиями и полками, восстановить порядок и боеспособность частей, не. заботясь о судьбе своих людей, боевой техники и материальных ценностей… В результате командирской неорганизованности целые дивизии и полки рассыпались на мелкие разрозненные группы и перестали быть боевыми единицами. Эти разрозненные группы, действуя самостоятельно, не могли прорваться из окружения… Политрук Комиссаров доложил: «В одной из деревень в районе Вязьмы группа безоружных красноармейцев осталась ночевать, зная о том, что противник находится в 3-4 километрах. Некоторые красноармейцы заявляли: „Нам некуда больше идти, нам все равно“. Эта группа людей в количестве 800 человек была захвачена в плен без единого выстрела… Много красноармейцев, и в первую очередь уроженцев областей, занятых противником, разбежались по домам и остались на территории, занятой противником».
Причину такого поведения дивизионный комиссар видит не в тех трагических бедах сталинского периода нашей истории, о которых мы сегодня говорим и пишем открыто, а совсем в ином. Нельзя, конечно, с позиций сегодняшнего дня упрекать комиссара, но все же то, в чем он видел тогда причины низкого морального духа, было весьма характерно для некоторой категории наших руководителей:
