Типы религиозной мысли в России - Бердяев Николай Александрович (читать книги онлайн регистрации txt) 📗

VII

[Своеобразным религиозным мыслителем, развившим целую систему духовного христианства, является М.М. Тареев, совсем особняком стоящий в среде профессоров духовных академий.<<2>> У Тареева более сильное сознание, чем то, которое есть в нашем народном сектантском духовном христианстве, и ему удалось сознательно разграничить сферу абсолютного и относительного. Он решительный и крайний дуалист, и вся его система построена на противоположении абсолютной, божественной жизни и относительной, природно-исторической жизни. Христианство есть исключительно личная религия, обращенная к бесконечной духовной жизни личности, и оно совершенно неприменимо к жизни плотской, природной и исторической, к государству, обществу, семье, культуре. Сфера относительно природной жизни должна быть освобождена и должна развиваться по своим законам. В духовной же христианской жизни нет никаких ступеней, никакой эволюции, ничего относительного, там все абсолютно, все несоизмеримо с жизнью природной. Построение Тареева имеет много общего с Р. Эйкеном,<<3>> хотя добыто оно, по-видимому, вполне самостоятельно. Тареев сильнее в своей критике, в своих отрицательных расчленениях и противоположениях, чем в положительном. Он бессилен связать концы с концами, и дуализм его делается бесплодным, нет пути, нет выхода. Тареев - монофизит. Его абсолютная духовная жизнь - божественная жизнь, и в ней тонет и исчезает человек, человеческая активность. Религиозный вопрос о человеке и человеческом творчестве у него не ставится. Но в его критике исторического христианства есть много меткого и верного, много очищающего. Критика эта, к сожалению, и у него сбивается на протестантизм, он не видит и не хочет признать космической иерархии.]

VIII

Ощущение от совпадения духовной жизни на вершинах, на заострениях культуры и в самых низах народной жизни дает самую большую радость и надежду на грядущее русское религиозное возрождение. Религиозное возрождение может быть лишь народным. Но народность есть качество, а не количество. Глубина духовной жизни народа заключена в избранных индивидуальностях, а не в массе, не в народном быте, который всегда есть лишь периферия. Разрыв более духовных христиан с родовым бытом совершается вверху и внизу. Изобличается ложь и неправда зримой жизни и начинается искание незримого смысла жизни. Духовное странничество - величайшее явление русского духа. Но для того, чтобы наступило подлинное религиозное возрождение и началось религиозное творчество, необходимо освобождение от сектантского духа, который всегда есть ложное направление духовной энергии. Воля к единству и вселенскому (церковному) соединению должна победить волю к раздору и замкнутому отделению. Истинный эзотеризм не есть сектантство, и в нем заложен истинный универсализм, истинное утверждение космической иерархии. Народному религиозному движению должен раскрыться религиозный смысл культуры, как пути человечества. В духовной жизни народа Я. Бёме, в так называемых "масонских" переводах начала XIX века, и другие мистики сохранились более и более живы, чем в нашем культурном слое и в нашей литературе. Но в эту народную Духовную жизнь должны войти все плоды культуры и должен выявиться их религиозный смысл.

Настоящее религиозное движение в России еще не началось. Но великие возможности такого движения есть в духовной жизни России. Есть своя правда во всех типах христианской религиозной мысли. Все хотят выйти из окостенелой, окаменелой, омертвевшей, внешней, бытовой государственно-утилитарной религиозности, все по-разному ищут новой религиозной жизни. Незримо рождается новый человек. И в русской религиозной мысли всегда есть пророчество о новой мировой эпохе, всегда есть чувство конца старого мира. Религиозный сдвиг должен произойти в глубине божественно-человеческой природы. Но этот творческий сдвиг не может и не должен быть сектантским и бунтарским разрывом с вселенской Церковью, с ее внутренней сущностью. Творческая религиозная революция происходит внутри (самой) Церкви, в ее сокровенной глубине И одинаково не правы и те, которые держатся (лишь) за внешние оболочки Церкви, и те, которые отрицают ее (вечное) внутреннее ядро. [Религиозная воля должна быть направлена на творческое откровение, почин которого берет на себя человек.]

1916

1 Очень характерно, что высшие слои дворянства тяготели к мистическим народным сектам, но никогда не к рационалистическим, См.: А.С. Пругавин. "Раскол вверху".

[ ² См. его четырехтомные "Основы христианства". Самый интересный второй том "Евангелие".

^{3 Р. Эйкен утверждает дуализм мира духовного и мира природного и прорывы духовной энергии изнутри в этот мир.]}

Теософия и антропософия в России

Опубликовано. Воспроизводится по изданию 1989 г. (Типы религиозной мысли в России. [Собрание сочинений. Т. III] Париж: YMCA-Press, 1989. 714 с.) Страницы этого издания указаны в прямых скобках и выделены линейками. Текст предшествует номеру страницы.

I

Течение того типа, который я хотел бы характеризовать, лишь условно можно назвать религиозной мыслью. Оно не имеет отдельных выдающихся представителей в русской литературе и его нельзя определить по одному какому-нибудь мыслителю. ¹ Мы не встретимся здесь с психологией индивидуальной мысли, [как у Булгакова и Мережковского], но постараемся вскрыть психологию мысли типической и безличной. Основателем теософического общества была замечательная русская женщина Е.П. Блаватская, но само теософическое течение не может быть названо характерно-русским, существенным для нашей религиозной мысли. И если я все-таки хочу говорить о теософии в характеристике типов религиозной мысли в России, то потому только, что теософия начинает играть значительную роль в русской духовной жизни, в культурном нашем слое, и роль ее несомненно будет возрастать. Теософия и ее главнейшая разновидность — антропософия — своеобразно преломляются в русской душе. Русский теософ по духовному складу мало походит на теософа немецкого или английского, и нередко можно открыть в нем черты апокалиптической настроенности, совершенно чуждой западной теософии и даже противоречащей основам теософи-

¹ Наиболее самостоятельным и талантливым теософическим писателем у нас является П Д. Успенский

[463]

ческой доктрины. Всматриваясь в религиозные искания нашего времени, потому уже нельзя пройти мимо теософии, что для известных слоев современного культурного общества легче всего перейти к религии на почве теософии. На теософическом пути требуется всего менее интеллектуальных жертв и отречений. Не нужно отказываться от навыков рациональной мысли, от культурных привычек, можно примирить всякие противоположности. Популярная теософия соглашается быть естественным дополнением к позитивной науке и позитивной культуре, расширением натурализма на новые планы. Теософия не представляет тип творческой религиозной мысли и, по-видимому, не претендует на творческое значение. Теософия боится творческих натур и отталкивает их от себя. Теософическая литература есть лишь популяризация древней мудрости, преемственно передаваемой через учителей. Теософия прежде всего ставит себе педагогические, а не творческие задачи. И трудно найти среди теософов творческих мыслителей. Средний уровень теософических книг очень невысок. Теософы боятся самостоятельной мысли и мало интересуются многообразным творческим процессом, который совершается вне их круга. Замкнутая кружковщина очень характерна для теософической и антропософической среды. И все-таки нужно сказать, что теософия отвечает каким-то очень глубоким потребностям современного человека, глубоко неудовлетворенного официальной наукой, официальной философией и официальной религией. Распространение теософии есть симптом кризиса официального знания, в основе которого лежала бы не отвлеченная философема, а конкретная мифологема. И теософия популяризует, нередко в сухой и скучной форме, великие мифотворческие знания былых времен. Теософия есть современный гностицизм, она хочет дать душе человеческой не религиозную веру и не отвлеченное научное знание, а целостное премудрое знание. Душа современного человека на известной ступени развития жаждет премудрого знания, не удовлетворенная ни наукой, ни религиозной верой. Но можно ли признать