Собрание сочинений. Том 13 - Маркс Карл Генрих (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Когда мы получили первые известия о вторжении австрийцев в Пьемонт, мы думали, что их намерением все еще было (а таким оно очевидно было всегда) быстро напасть на пьемонтскую армию и французский авангард, прежде чем успеют прибыть главные силы французов. Теперь нам сообщают, что от этой идеи австрийцы отказались уже раньше. У австрийцев, по-видимому, создалось впечатление, что французы начали вступать на пьемонтскую территорию 24 апреля, и хотя ни один французский полк не вступил на пьемонтскую землю раньше 26 апреля, вполне возможно, что это ложное представление побудило их отказаться от всех попыток coup de main {смелого удара, решительного действия. Ред.} против любых войск, которые оказались бы перед ними. Вследствие этого вторжение потеряло тот характер стремительности, который придало бы ему преследование более важной цели. Это было просто-напросто начало военных действий, предписанное императором с той лишь целью, чтобы занять часть неприятельской территории, захватить в свои руки ее ресурсы и лишить обороняющуюся армию возможности использовать их. Если такова была цель, то достаточно ясно, что вторжение должно было остановиться на Сезии и По у Верчелли и Валенцы. В таком случае торопиться было незачем. Методически, медленно и уверенно продвигалась австрийская армия в глубь пьемонтской территории. Был еще один момент, который в значительной степени определил этот образ действий. Австрийцы двигались по двум главным дорогам, которые ведут с востока на запад через Ломеллину: одна дорога от Павии к Валенце, другая от Аббьятеграссо к Виджевано и Касале. Северная дорога, от Боффалоры на Верчелли, ими вовсе не использовалась. Обе эти дороги пересекаются многочисленными реками, текущими с северо-запада на юго-восток, две из них, Тердоппио и Агонья, имеют некоторое значение. Так как мосты были разрушены и дороги во многих местах испорчены, а низина справа и слева от дорог была либо залита, либо пропитана водой, то продвижение армии было сильно замедлено, и вся армия, численностью от 150000 до 180000 человек, должна была двигаться по этим двум дорогам. Поэтому сейчас мы не удивляемся, узнав, что последний корпус австрийской армии перешел Тичино не раньше 1 мая, ибо корпус численностью от 30000 до 35000 человек, движущийся по одной-единственной дороге со всем своим обозом, как правило растягивается по меньшей мере на 12–15 миль, или на расстояние дневного перехода; а так как по дороге от Павии к Касале двигались три корпуса, то отсюда следует, что третий из этих корпусов перешел Тичино у Павии на два дня позже первого.
Авангард переправился через реку 29 апреля у Павии; это была бригада 5-го корпуса под командой генерала Фештетича. За нею следовал весь 3-й корпус (Шварценберга), двигаясь на Граполло. В тот же день другой корпус, 7-й (генерала Цобеля), перешел реку дальше к северу у Берегуардо и направился на Гамболо. 30-го числа 8-й корпус (Бенедека) проследовал за 3-м у Павии, а 5-й корпус (Стадиона) проследовал за 7-м у Берегуардо. 1 мая 2-й корпус (Лихтенштейна) перешел реку у Павии. В этом порядке, с 7-м корпусом на крайнем правом фланге, с 5-м, 3-м и 2-м корпусами в центре и с 8-м корпусом на крайнем левом фланге, армия перешла сначала Тер-доппио, затем Агонью и наконец, приблизительно вечером 2-го числа, появилась перед По и Сезией. Из этого мы видим, что пьемонтские сообщения о крупных отрядах войск, прошедших Боффалору и Арону, были совершенно ошибочны (беспрепятственное продвижение Гарибальди на Гравеллону у Лаго-Маджоре полностью подтверждает это) и что неверным было также высказанное в этих сообщениях предположение о том, будто генерал Бенедек с 8-м корпусом выступил из Пиаченцы и отдельной колонной двигался вдоль южного берега По. Напротив, австрийцы двигались вперед таким узким фронтом (12 миль), какой только возможен для армии в 150000 человек. Они держались и действовали насколько возможно сосредоточенно и методически, имея лишь несколько подвижных отрядов на обоих своих флангах в районе Новары, Ароны и на южном берегу По. Это чрезвычайно методическое продвижение, как нам кажется, является доказательством того, что от идеи наступления на пьемонтцев окончательно не отказались. Так как неприятель заведомо неспособен был оказать серьезное сопротивление раньше, чем была бы достигнута его оборонительная линия, то австрийцы, если бы не эта идея, не стали бы понапрасну изнурять свои войска маршем в такой узкой полосе. Можно было бы без всякого ущерба и с огромными преимуществами использовать дорогу на Новару, так как при всех обстоятельствах, чтобы занять Ломеллину и Новарезе, необходимо овладеть и Верчелли. То, что этим преимуществом пренебрегли, кажется нам явным доказательством, что в австрийской главной квартире еще не была оставлена надежда на возможность нанести неприятельским силам у Касале и Алессандрии удар превосходящими силами и при благоприятных обстоятельствах. Нам представляется несомненным, что предполагалось нанесение coup de main по Нови (узел железнодорожных линий, связывающих Геную, Алессандрию и Страделлу). Для его осуществления в ночь на 3 мая был наведен мост через По у Корнале и генерал Бенедек перешел по нему со своим 8-м корпусом. Он действовал весьма энергично; менее чем за 12 часов занял Вогеру, Кастельнуово на реке Скривии и Тортону, разрушил железнодорожные мосты и, весьма вероятно, решился бы двинуться к Нови, если бы дожди и внезапный подъем воды в По, частично разрушивший его мост, не принудили его отойти для сохранения связи с главными силами. Мост был восстановлен, и вся австрийская армия была снова сосредоточена на северном берегу По. Погода сделала пребывание в залитой водой низменной долине По невозможным, вследствие этого армия заняла позицию дальше к северу, между Гарласко, Мортарой и Верчелли, пользуясь близостью глазных сил к Сезии для разведки и фуражировки в районе к западу от этой реки. Австрийцы осуществили это, не встретив серьезного сопротивления, а 9-го числа они покинули западный берег Сезии, за исключением Верчелли, перенеся свою главную квартиру в Мортару, где они, как мы указывали, оставались до 19-го. В этот период они навели мост через По у Бельджойосо близ устья Тичино, и один корпус, неизвестно какой численности и какого состава, занял позицию у Страделлы и начал фуражировку в районах Южного Пьемонта, прилегающих к Пармскому герцогству. Мы предполагаем, что это был тот корпус, с которым Форе вел бой у Монтебелло. Однако по этому вопросу мы должны ожидать более достоверных сведений. По-видимому, сардинцам в ближайшем будущем предстоит испытать все прелести союза с французами. Их армии предстоит быть разделенной на части, вместо того чтобы составить особый корпус и самой добывать себе славу, каждая из ее пяти дивизий должна образовать придаток к одному из пяти французских армейских корпусов, в которых, конечно, она полностью растворится, так что все командование и вся слава будут принадлежать исключительно французам. Генуя с фортами и всем прочим уже полностью перешла в руки французов, и теперь сардинская армия будет существовать лишь как придаток к французской армии. Поистине занимается заря наполеоновского освобождения Италии! Хотя в обвинениях в грубой жестокости и грабежах в Ломеллине, возводимых сардинцами на австрийцев, нет ничего неожиданного или невероятного, однако справедливость требует заметить, что корреспонденции лондонского «Times» и аугсбургской «Allgemeine Zeitung» из австрийской главной квартиры представляют это дело в ином свете. Согласно этим достоверным источникам, ненависть крестьян Ломеллины, а также Ломбардии к землевладельцам значительно сильнее их отвращения к чужеземным угнетателям. Что касается землевладельцев Ломеллины (в прошлом австрийской провинции), то они большей частью являются sudditi misti {лицами с двойным подданством. Ред.}, т. е. подданными как Австрии, так и Пьемонта. Все крупные аристократы Милана имеют обширные поместья в Ломеллине. Они — пьемонтцы и в глубине души враждебно настроены по отношению к австрийцам, но крестьяне этой провинции, в силу своего антагонизма к ним, больше расположены к Австрии. Это доказывается сердечным приемом, который австрийцы нашли в Ломеллине, и их реквизиции и поборы, по-видимому, насколько возможно, ограничивались собственностью знати, а также городами, являющимися центрами итальянского патриотического движения, между тем как крестьян по возможности щадили. Эта политика является характерной для Австрии и она всегда была таковой с 1846 года [212]. Она вполне объясняет шум, поднятый в пьемонтской прессе по поводу реквизиций, которые, в конце концов, не превышают того, что считается нормальным в современной войне, и не достигают размеров, обычных для французских войск.
