Что такое собственность? - Прудон Пьер Жозеф (мир книг TXT) 📗
Слава мужчины растет до самой его смерти; слава женщины начинает меркнуть с первого дня ее замужества. Я, однако, принадлежу к числу счастливых! Что же другие? Какой позор!.. Я отдала бы всю жизнь мою за один день свободы, независимости, жизни личной; так как, в конце концов, мы не можем назваться личностями. Личность женщины теряется в семье и нераздельна с ней.
Подобного рода умственная немочь овладевает преимущественно женщинами зажиточных классов общества, женщинами, обладающими досугом и воспитанием, счастливицами, которым все завидуют.
Она редко, почти никогда не встречается среди женщин из народа, там, где деятельная жизнь и гнетущая нужда не дают времени для размышлений. Жизнь мужчины, в особенности же жизнь мужчины из народа, — битва; женщина его гетера, товарка, маркитантка. Им нет времени спорить о превосходстве или преимуществах. Нужно вести борьбу; роли распределяются сообразно наклонностям; никто не имеет времени спрашивать себя, составляет ли он цель или же служит средством другому; играет ли он роль оси или радиуса, солнца или планеты.
Болезнь эта часто производит ужасные опустошения: одни становятся вполне непокорными; другие, не зная, что делать со своей свободой, бросаются в прелюбодеяние; некоторые, пылая ненавистью к своему полу, кидаются в гетерогеническую любовь. Многие семьи после пятнадцатилетнего тихого счастья превращаются, без всякой видимой причины, в настоящий ад.
Сорокалетняя женщина, осажденная этим Асмодеем, начинает сожалеть о своем браке; она забывает мужа, детей, хозяйство; все внушает ей отвращение, становится для нее безразличным, невыносимым; она ищет самою себя и не находит.
Требуется благополучно пережить кризис; от тебя, мужчина, вполне зависит цело и невредимо пройти это ущелье, излечить эту болезнь. Лишь только ты по некоторым признакам нетерпения, мелким посягательствам на твою независимость, по горечи некоторых размышлений заметишь наступление зла, нужно тотчас же усвоить себе холодно рассчитанный, строгий образ действия.
Увещания, проповеди совершенно излишни; болезнь эта не поддается ни рассудку, ни логике; все твои слова пропадут даром.
Ты не можешь отрицать справедливость причин, раздражающих твою жену, и прекрасно. Вместо того чтоб облегчать ее положение, ты должен сделать его, не говорю —более невыносимым, но более непреоборимым и неизбежным. Ты должен сделаться представителем рока. Ты не должен ни унижать ее, ни скрывать твоих преимуществ, ни рассеивать ее: она сочтет тебя за лицемера или за слабоумного; ты сделаешься в ее глазах отвратительным. Оставь ее одну с ее горем, не говоря ни слова, не оказывай ей ни малейшей ласки. В эту минуту она не жена твоя, твоя любовь будет противоестественной, поставь себе за правило полнейшее воздержание. Ты погубишь иначе и себя и ее. Ты должен действовать иным средством.
Строго наблюдай за собой и, воздерживаясь от супружеского ложа, строго соблюдай верность. Не позволяй себе ни одного любезного слова или жеста ни направо, ни налево. Твоя жена больна, ты должен жить анахоретом, как бы ты жил, если б она была в родах. Это увеличит твою власть: она скоро заметит твое поведение.
Удаляясь от любви и нежности, ты должен удвоить свое рвение к занятиям, как касающимся лично тебя, так и тем, которые относятся к хозяйству. Твоя жена страдает; разум ее поврежден, сердце смягчилось, обращайся с ней, как с больной, не издавая не одного упрека, докажи ей, что ты смог бы справиться с хозяйством даже в ее отсутствие.
Пусть разговоры ваши касаются только будущего: воспитания детей, приданого дочерей, расходов, требуемых этим, затрачиваемых тобою, ради этого, усилий, принимаемых мер и проч. Жена будет невольно убеждаться в твоем превосходстве, она увидит и твое порабощение, она поймет подчинение и зависимость твоей жизни, поймет, что ты твердо и неуклонно, без жалоб и без корысти, шествуешь по пути жертв и долга, тогда как она слабеет и изнемогает. Рано или поздно она почувствует угрызения совести. Ее природа возьмет верх: поплакав и повздыхав, она утешится в своем одиночестве, захочет обновиться, нравиться и сделаться опять молодой, — она спасена тогда, и власть твоя упрочена!
Я рассуждаю об отношениях мужчины к женщине точно так же, как и о праве собственности.
Человек может только в силу личной справедливости мотивировать и узаконять свою поземельную собственность, которая на самом деле не что иное, как узурпация. На основании того, что человеческое общество и свобода несовершенны вне собственности, я вывел заключение о необходимости справедливости.
Я утверждаю точно так же невозможность союза женщины и мужчины вне брака и подчинения женского пола мужскому; преимущество мужчины узаконяется справедливостью, которая и делается ее необходимой принадлежностью. Эта справедливость к женщине облегчается ему любовью.
Будьте справедливы и всецело владейте, по праву господства, всей землею! Справедливость делает всех вас властелинами; природа составляет ваши владения.
Будьте справедливы и обладайте, по праву превосходства, вашими женами; справедливость, составляющая вашу принадлежность, выше любви, выпавшей на долю женщины; без справедливости вы не сумеете ни достойно любить, ни быть любимыми.
Всякая противоположная доктрина есть проституция, отрицание права; она должна быть преследуема и наказуема. Не пугайтесь непрестанных притязаний жен ваших! Природа вложила в них постоянное стремление к господству, и, по моему мнению, они вполне обладают правом постоянно испытывать нашу власть и справедливость, для того чтобы удостоверяться в заслуженности их любви.
Не нужно обманываться: женщины, несмотря на свою ветреность, любят в нас именно справедливость, силу и труд. Что же касается ума, то женщины всегда думают обладать им в равной с нами степени.
Я принадлежу к числу мужчин, которые вполне довольны знаниями женщины, умеющей чинить наши рубашки и готовить нам бифштекс; не знаю, какая женщина может счесть себя оскорбленной этим.
Я положительно отрицаю женскую гениальность.
Я говорю, что человеческий род за целых шесть тысяч лет не обязан женщинам ни одной мыслью; я не принимаю в расчет ни Цереру, ни Палладу, ни Прозерпину, ни Изиду; но…
Я заметил, что из двенадцати женщин артисток или литераторов, певиц, ученых или философов десять по крайней мере принадлежат к числу женщин легкого поведения. Что скажут на это госпожи L. и d'H.?
Я знавал, напротив, множество женщин с прекрасным сердцем, великой душой и умом, которые, не жалуясь и не уставая, в продолжение целых пятидесяти лет оправляли мужу постель, стирали его носки и готовили ему кушанье. Все они были честны, осторожны, мужественны и опрятны.
Нам скажут, что женщины имеют такое же право на развлечения, как и мужчины.
Я с этим не согласен.
Но если б это было и так, то, во всяком случае, ни один мужчина не пожелает себе развлекающейся женщины. Чья же будет вина, если эти женщины, прозабавившись до сорокалетнего возраста, умрут от бедности и тоски в пятьдесят; ведь никто не может заставить нас жениться на них.
Разве мы не можем распоряжаться собой?
Мы можем брать или не брать.
Современная порнократия. Говорят о новом феодализме, — феодализме индустриальном. Весьма печальный pendant к нему представляет ПОРНОКРАТИЯ.
В современном обществе ДЕНЬГИ играют первую роль, ПОРНОКРАТИЯ же — вторую.
Давно уже слышится фраза: все делается посредством женщин. За последние тридцать лет эта фраза сделалась теорией, вошла в книги, приобрела себе партию.
Порнократия и мальтузианизм легко уживаются вместе. Они переплетаются, соединяются между собой, относятся друг к другу как причина к следствию.
Один проповедует уничтожение детей, другая научает, каким образом можно не иметь их.
Первый требует полиандрии для женщин.
Вторая — полигамии для мужчин.
Оба вместе — смешения полов.
Такова тайна мальтузианства.
Жизнь есть пир, говорит Мальтус; браво, отвечает порнократия; мы стремимся к удовольствию, наслаждению и счастью.
