Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии) - Бейтсон Грегори
(5) Если бы все правила (коды) коммуникации и мышления животных были генотипически фиксированы, список был бы завершен. Однако некоторые животные способны к обучению, т.е. повторение последовательностей может привести к тому, что они станут действовать как паттерны. В логике "каждое утверждение утверждает свою собственную истинность", однако в науках о природе мы всегда имеем дело с противоположностью этого обобщения. Воспринимаемые события, сопровождающие данный перцепт, предполагают, что этот перцепт должен "означать" эти события. Через несколько таких шагов организм может обучиться использовать ин
формацию, содержащуюся в структурированных последовательностях внешних событий. Следовательно, я могу предсказать с успехом, превышающим случайный, что во вселенной "организм плюс окружающая среда" события будут возникать так, чтобы дополнять паттерны или конфигурации выученной адаптации организма к среде.
(6) То поведенческое "обучение", которое обычно исследуется в психологических лабораториях, принадлежит к другому порядку. С точки зрения животного, избыточность вселенной "действия животного плюс внешние события" увеличивается, когда животное регулярно отвечает определенными действиями на определенные события. Аналогично, избыточность этой вселенной увеличивается, если животному удается производить такие действия, которые служат регулярными предшественниками (или причинами) определенных внешних событий.
(7) Для каждого организма существуют ограничения и закономерности, определяющие, что именно будет выучено и при каких обстоятельствах это обучение произойдет. Эти закономерности и паттерны становятся базовыми предпосылками индивидуальной адаптации и социальной организации у всех видов животных.
(8) Последним по списку, но не по важности, идет вопрос о филогенетическом обучении и филогенезе в целом. В системе "организм плюс среда" существует такая избыточность, что из морфологии и поведения организма человеческий наблюдатель может угадать природу среды с успехом, превышающим случайный. Эта "информация" о среде впечаталась в организм благодаря длительному филогенетическому процессу, имеющему особый вид кодирования. Наблюдатель, который станет изучать водную среду на основании формы акулы, должен произвести дедукцию гидродинамики из адаптации к воде. Информация, содержащаяся в фенотипической акуле, имплицируется в формах, которые комплементарны характеристикам другой части вселенной "фенотип плюс среда", чья избыточность увеличивается фенотипом.
Этот очень короткий и неполный обзор некоторых видов избыточности в биологических системах и релевантных вселенных указывает, что в общую рубрику "часть вместо целого" включается несколько различных видов отношений между частью и целым. Приведем список некоторых характеристик этих формальных отношений. Рассмотрим отдельные случаи иконической коммуникации.
(1) События или объекты, которые мы здесь называем "частью" или "сигналом", могут быть реальными компонентами существующей последовательности, или "целого". Стоящий ствол дерева указывает на вероятное существование невидимых корней. Облако может указывать на приближающуюся грозу, частью которой оно является. Обнаженный клык собаки может быть частью реальной атаки.
(2) "Часть" может иметь только обусловленные отношения со своим "целым": облако может указывать, что мы промокнем, если не войдем под крышу; обнаженный клык может быть началом атаки, которая будет завершена, если не будут выполнены определенные условия.
(3) "Часть" может быть полностью отделена от целого, чьим референтом она является. Обнаженный клык в данный момент может упоминать атаку, которая, если она состоится, будет включать новое обнажение клыков. Теперь "часть" стала подлинным иконическим сигналом.
(4) С момента возникновения подлинных иконических сигналов (что не обязательно должно было случиться через вышеупомянутые шаги 1, 2 и 3) открываются возможности для многих других путей эволюции:
a) "часть" может стать более или менее цифровой, т.е. величины внутри нее больше не ссылаются на величины внутри того целого, чьим референтом она является. Но это может, например, способствовать улучшению отношения сигнал/шум;
b) "часть" может принять специальное ритуальное или метафорическое значение в тех контекстах, в которых исходное целое, на которое она когда-то ссылалась, больше не релевантно. Игра взаимного вылизывания между собакой-матерью и щенком, когда-то следовавшая за кормлением щенка, может стать ритуалом принятия в стаю. Кормление птенца может стать ритуалом ухаживания и т.д.
Следует отметить, что во всех этих последовательностях, чьи ответвления и варианты здесь только упомянуты, коммуникация животных ограничивается сигналами, производными от действий самих животных, т.е. частями этих действий. Как уже отмечалось, внешняя вселенная избыточна в том смысле, что полна сообщений типа "часть вместо целого", и, возможно, по этой причине этот базовый стиль кодирования характерен для примитивной коммуникации животных. Однако в той степени, в какой животные вообще способны подавать сигналы о внешней вселенной, они делают это посредством действий, являющихся частью их отклика на эту вселенную. Галки показывают друг другу, что Лоренц - "поедатель галок", не посредством симуляции какой-то части акта поедания галок, а посредством частичной симуляции своей агрессии по отношению к такому существу. Время от времени для коммуникации используются актуальные фрагменты внешней среды - кусочки материала, потенциально пригодного для строительства гнезда, "трофеи" и тому подобное, но и в этих случаях сообщения, как правило, привносят избыточность скорее во вселенную "сообщение плюс отношения между организмами", чем во вселенную "сообщение плюс внешняя среда".
Непросто объяснить в терминах теории эволюции, почему для детерминирования такой иконической сигнализации снова и снова развивался генотипический контроль. С точки зрения человеческого наблюдателя, такие иконические сигналы довольно просто интерпретировать, и мы могли бы ожидать, что иконическое кодирование будет сравнительно простым для декодирования животными - в той степени, в какой животные должны обучаться делать это. Однако предполагается, что геном не способен к обучению в этом смысле, и мы могли бы, следовательно, ожидать, что генотипичес-ки детерминированные сигналы будут скорее неиконическими (aniconic), т.е. произвольными.
Можно предположить три возможных объяснения иконической природы генотипических сигналов.
(1) Даже генотипически детерминированные сигналы появляются в жизни фенотипа не в качестве изолированных элементов, а как необходимые компоненты сложной матрицы поведения, которая по меньшей мере отчасти является выученной. Возможно, что иконическое кодирование генотипически детерминированных сигналов упрощает их ассимиляцию в эту матрицу. Может существовать экспериментальный "учитель", выборочно действующий в направлении благоприятствования тем генотипическим изменениям, которые дают путь скорее иконической, чем произвольной сигнализации.
(2) Сигнал агрессии, ставящий сигнальщика в положение готовности к атаке, возможно, имеет большую ценность для выживания, чем имел бы более произвольный сигнал.
(3) Ясно, что, когда генотипически детерминированные сигналы влияют на поведение других видов, эти сигналы должны быть иконическими, чтобы быть воспринятыми системами этих других видов. Например: метки или позы, имеющие предупредительный эффект; движения, способствующие маскировке или отпугивающей мимикрии. Однако во многих случаях возникает интересный феномен, когда достигается вторичный статистический иконизм. Labroides Dimidiatus, небольшой тихоокеанский губан, живущий за счет эктопаразитов других рыб, ярко окрашен и двигается ("танцует") легко различимым образом. Нет сомнений, что эти характеристики привлекают других рыб и являются частью сигнальной системы, которая приводит к тому, что другие рыбы позволяют чистильщику приближаться к себе. Но у вида Labroides есть подражатель, саблезубая морская собачка (Aspidontus Taeniatus), чьи похожие движения и окраска позволяют подражателю приближаться к другим рыбам и откусывать у них куски плавников (Randall, Randall, 1960).
