Пороги сновидения - Ксендзюк Алексей Петрович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
О понимании и постижении иных миров восприятия
Есть два, казалось бы, противоположных высказывания по поводу понимания. Оба эти высказывания я уже цитировал в разных книгах. Настала пора попытаться указать на их роль и значение в реальной познавательной ситуации. А что такое реальная познавательная ситуация? Это когда осознающий восприниматель встречается с принципиально новым опытом, к которому нельзя применить обычную комбинаторику нашего интеллекта, складывающего мозаику из известных ему элементов, — будь то перцептивные шаблоны или ментальные конструкции.
Даосы говорили: «понимание — это порыв бытия, а не разум». Они на собственном опыте открыли, что разум не понимает, а создает интерпретации, которые вызывают ложное чувство понимания, имитируют его. С другой стороны, Гордон Оллпорт, выдающийся ученый XX века, сказал: «Понимание есть апперцепция стереотипа как такового». Исследуя психологию мышления, он увидел, что понимание — это предвосхищенное узнавание уже существующего в уме стереотипа, модели, паттерна. Речь идет о двух сторонах одного и того же процесса.
Даосы акцентировали описание на самом моменте нового постижения, а современный психолог указал, что разум ассимилирует новое и превращает его в стереотип. Вот почему понимание — это «порыв бытия, а не разум»; но разум не способен узнать понимание, пока не испытает «апперцепцию стереотипа».
Познавательная ситуация для человека была бы неразрешимым парадоксом (ведь «новое» и «стереотип» — явления противоположные, и никакой компромисс между ними невозможен), но мы способны к обучению новым стереотипам. Здесь и находится решение.
Каждый перцептивный акт, собирающий незнакомые миры второго внимания, содержит в себе обучающий потенциал. В какой степени мы им воспользуемся — другой вопрос. Мы вполне способны проигнорировать порядок сборки и вернуться к стереотипу, вытесняя огромные массивы сенсорных данных, не вмещающиеся в его прокрустово ложе. Это будет понимание «по-оллпортовски». Можем, наоборот, сосредоточить осознание на целостном потоке Иного и почувствовать «порыв бытия», о котором говорили даосы. Во втором случае разум займется поиском новых порядков — организованностей, которые неминуемо станут «стереотипами» при каждом последующем узнавании. И тогда наша способность понимать обогатится.
Разумеется, даже во втором, более благоприятном случае реальной познавательной ситуации мы не станем обладателями прилагающегося к пониманию «набора» транслирующих инструментов. Ибо инструменты даны языком, а язык — творение базового режима перцепции, совокупности инвариантов, на почве которых возникает «конвенциональное описание». Однако в сфере личного, интимного постижения возникнет новое знание и, соответственно, новая способность. Для трансформанта это главное условие психоэнергетического прогресса, обеспечивающее саму возможность реального познания «иных миров» и «иного себя».
Другое дело — безмолвное знание. Оно касается таких масштабов Реальности и осознания, которые не могут быть оформлены никаким меншальным стереотипом. Странствуя по мирам, мы регулярно сталкиваемся с ним. Безмолвное знание остается тем фоном, где две бесконечности (Я и Мир) проникают друг в друга. То, что подобное знание нельзя описать, передать, превратить в семантическое поле, вовсе не значит, что оно бесполезно. Само по себе это знание исключительно прагматично — хотя бы потому, что никаким другим способом выразить себя в пространстве наших действий не может. Оно не было и никогда не будет «теорией»; более того, оно не способно быть даже символом, даже мифологемой, так как относится к ним как бесконечно далекий «прародитель».
Зато в непосредственном действии сновидящего, когда концепты и предшествующие концептам смыслы отступают, безмолвное знание определяет всё. Действуя, мы не пребываем в формализованном поле, где царствуют теоремы, а потому всегда есть неучтенные элементы, рассматриваемые интеллектом как периферия событийного поля. Когда мы действуем, мы автоматически выходим за пределы ментальных проекций — здесь периферия имеет такое же значение, что и центр (поле опыта просто не делится на «центр» и «периферию»). Даже голографическая модель, будь она доступна ограниченному человеческому тоналю, не исчерпывает актуальной для нас Реальности. Лишь безмолвное знание всегда содержит то, что приводит нас к единственно верному способу действия. Только в нем преодолевается «изображение» (составляющее суть нашего опыта) и Реальность равна самой себе. Презентируемое равно презентации. Все отношения между объектами, между Я и внешним полем, свернуты и приведены в тождество .
Так мы познаем миры второго внимания, осваиваем их и движемся дальше.
Видение и его роль в сновидческой практике
Странствия сновидящего рано или поздно приводят к видению. Поскольку именно этот уникальный режим восприятия во многих случаях помогает точно определить, перемещается сновидящий по мирам или только галлюцинирует, он крайне важен.
Описать видение невозможно. Прежде всего, по той простой причине, что содержание видения совершенно не умещается в наборы перцептивных моделей и штампов, составляющих содержание используемого нами описания мира. С одной стороны, оно бесконечно богаче любого тонального восприятия, потому что включает в себя пучки и потоки сигналов, не достигающие осознания человека, пребывающего в рамках перцептивной картины, которая сформировалась в результате нашей эволюции, — базового режима перцепции (первого внимания) либо альтернативного, но допускающего аналогизацию сигналов и их комплексов (второе внимание). С другой стороны, видение «телесно» и «целостно» — поскольку в этом состоянии сигналы либо равномерно распределены по перцептивным модусам (визуальный, аудиальный, кинестетический и т. д.), и это делает невозможным идентификацию вос-принимаемого согласно структуре, опирающейся на сенсорные модальности, либо свободны и «хаотически» перемещаются из модальности в модальность, при высокой скорости провоцируя различные синестезии, в более медленных случаях — вызывая странные впечатления «видения в одном многого» (один и тот же пучок сигналов дрейфует то в пределах визуальных интерпретаций, то слуховых, то осязательных, каждый раз формируя как бы «новое» восприятие, хотя мы контактируем с одним и тем же энергетическим фактом).
Содержательное описание видения, таким образом, почти невозможно. Любые попытки его описать сопровождаются столь значительными искажениями, так далеки от реальной сути явления, что лишь сбивают с толку читателя. Поэтому мы можем говорить лишь о перцептивно-энергетических предпосылках, условиях, вызывающих видение, а также о специфике самого механизма, лежащего в основе феномена.
Видение — это уникальный феномен. Природа его, казалось бы, однозначно относится к восприятию, но если исходить из классического понимания восприятия, то видение невозможно. Иными словами, это преодоление невозможности. Если угодно, мы можем назвать его трансперцептивным феноменом. И вот почему.
Как известно, восприятие отличается от ощущения своей организованностью, обеспеченной вниманием. Восприятие — это результат ограничений чувствительности, вытеснений и вычленений, ослаблений и усилений сенсорных сигналов, следствием чего становится реализация гештальтов и глосс. Перцепция устанавливает порядок в сенсориуме согласно описанию, создает изображение и наделяет его смыслами. Совершенно ясно, что восприятие требует вполне определенных усилий и психических условий: дифференцирующего внимания, внутреннего диалога, вовлеченности инвентарного списка тоналя. Все это входит в нормальное состояние сознания.
Однако ситуация, в которой реализуется видение, в ряде отношений прямо противоположна «нормальному состоянию». Его предпосылкой является максимально рассредоточенное внимание — не-делание восприятия, а триггером — глубокая остановка внутреннего диалога. Инвентарный список тоналя в этом случае максимально дистанцирован от потока сенсорных впечатлений, ибо без такого дистанцирования остановка внутреннего диалога просто невозможна. Если мы не прилагаем специального намерения сохранить осознанность, культивирование данных условий «выключает» не только восприятие, но и всякое самосознание. Это — «нуль перцепции», автоматически переходящий в сон без сновидений.
