ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА - Де Будион Майкл (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
Разница между любовью и сексом предельно элементарна, но только те кто прошел через то и другое могут ее ощутить. О том кто прошел и как прошел — разговор в следующей главе. Мы вновь подняли этот вопрос в контексте анализа упадка Рима только потому, что во времена падений подмена любви исключительно сексом становится всеобщим бессознательным явлением, обусловленным возрастающей дегенерацией всех слоев общества. Мы позже покажем происхождение слова «любовь» и станет совершенно ясно, что это понятие несравненно древнее понятия «секс» или любого другого наименования полового акта. Кстати, термины обозначающие половой акт различны во всех индоевропейских языках, а это показывает их позднейшее происхождение. Что тоже понятно. Для нас различие между любовью и сексом — один из важнейших критериев отличающий здорового индивида от существа находящегося на той или иной стадии разложения. Все гениальное просто, но только гении могут узреть насколько оно просто и вместе с тем непостижимо (sic!) в своей простоте. Отметим, что красивые люди всегда несравненно проще в общении чем уроды, строящие из себя «дорогих» (здесь имеется ввиду в первую очередь женщины). Дороговизна урода — его защитная реакция, набивание себе цены. Должно же быть у урода хоть что то дорогое, пусть и в своих собственных пустых глазах. Поэтому-то законченный идеальный урод либо «любит» всех, либо всех ненавидит, что в нашем интеллектуальном приближении — одно и тоже.
Итак, секс — это ощущение. Любовь — состояние. Вот и все. Поэтому выражение "заниматься любовью" — фразеологический нонсенс в любом арийском языке. А происхождение его следует искать в жаргоне американских низов, — смердящего несвежими полуфабрикатами отстоя в кучах которого валяются кассеты с записями гангста-рэпперов. Нельзя заниматься ощущениями. Конкретнее — «нонсенс» идет из негритянских диалектов английского, точнее — с фразы "make luv" (читается "мэйк лув"). Понятное дело — для негра есть только секс. Любовь в понимании белого ему недоступна a priori. Так было всегда и мы здесь ничего нового не выдумываем. Ле Бон по этому поводу замечал: "Высшие расы отличаются от низших не только своими психологическими и анатомическими особенностями, но также и разнообразием входящих в их недра элементов. У низших рас все индивиды, даже тогда, когда они принадлежат к различным полам, обладают почти одним и тем же психическим уровнем. Будучи все похожи друг на друга, они вполне представляют собой картину того равенства, о котором мечтают современные социалисты. У высших рас неравенство индивидов и полов, напротив, составляет закон". Выдающийся исследователь доисторического прошлого арийской расы Эдуард Шюре [74] объяснял генезис любви у белых следующей схемой. "…Отличительные признаки [белой расы — M.A. de B.] — потребность индивидуальной свободы, чувствительность, которая создает силу симпатии, и преобладание интеллекта, придающего воображению идеальное и символическое направление. Способность страстно чувствовать вызвала у мужчин привязанность к одной женщине — отсюда наклонность этой расы к единоженству, к брачному началу и семье. Потребность к индивидуальной свободе, соединенная с общественностью, создала клан с его избирательным началом. Идеальное воображение вызвало культ предков, который составляет корень и центр религии у народов белой расы". [75] Подчеркнем, что способность страстно чувствовать — всегда идет рядом с красотой, а потребность индивидуальной свободы — непременный признак белого интеллектуала.
Поскольку любовь это состояние, ей нельзя заниматься. В ней можно находиться. Говорить "они занимаются любовью" — все равно что говорить "они занимаются сном" или "они занимаются едой". Заниматься можно спортом, ремонтом в квартире, бизнесом, но никак не любовью. И нет ничего удивительного, что в произведениях людей, вне всякого сомнения знающих что такое любовь, [76] она как раз и выражена не действием, а состоянием и сравнивается именно с состоянием: со сном, с головокружением, с сумасшествием, а часто и со смертью. Заниматься можно и сексом. Вот им и занимаются. Секс, в отличии от любви, состояние статическое, а не динамическое. Секс знаком всем зверям, птицам и человеческим племенам, любовь — только тем кто имеет эволюционный потенциал. Секс не порождает ничего кроме (в самом лучшем случае!) обычных детей. Секс не историчен, историю секса нельзя написать, она всегда и у всех одинакова. Секс быстро начинается и быстро заканчивается, хорошо если без последствий. В Риме эпохи упадка наверное уже мало кто был способен любить, зато секс во всех вариациях процветал, что имело свои ярко выраженные результаты. Расовый и социальный контингент однозначно характеризует Светоний, отмечая, что к моменту вступления во власть Августа, Рим представлял собой "скопище вольноотпущеников и чужеземцев".
Итог: проституция к I веку н. э. стала главным занятием римских женщин. Деторождение практически прекратилось, а набожность проституток отмечена всеми исследователями этого явления. Вскоре она пригодилась проповедникам новой «веры». Здесь и объяснение отсутствия революционных процессов в Риме. Деградируя, он все более и более походил на коммунистический СССР. Как и теперешние США. Когда телеведущий первой программы советского телевидения Владимир Познер (известный коммунист, сын другого известного коммуниста также звавшегося Владимиром Познером) заявил американской публике: "в СССР секса нет", — от чего последняя хором подавилась попкорном, — был конечно же неправ. Наоборот, в СССР победно шагал именно секс, а то что население белых регионов сокращалось, а города кишели проститутками — тоже кое-что проясняет. Одновременно в Москве каждый год хоронили генсека или министра сидевшего на своем кресле чуть ли не со сталинских времен, в честь них тут же называли города, и тем кто знал историю должно было стать очевидным: Советский Союз — не жилец. Рим кончался аналогично. Похороны, секс, проститутки, плебс, патриции превратившиеся по духу в плебс, межвидовые гибриды, куча грязи, куча суеверий, нигилизм, одним словом — все условия для «программирования». Императоры, кроме единичных исключений, либо смещались, либо уничтожались. Понятно что темпераментный афро-римлянин Каракалла не умер своей смертью. Его прикончил «bodygard» и «boyfriend» Макрин в 217 году. Сам Макрин будет ликвидирован уже в 218-ом. Далее процесс пошел как на хорошо отлаженном конвейере. Без аварий и задержек. Гелиогабал (218–222), темнокожий выходец с Ближнего Востока и поклонник Ваала, наполнил Рим таким развратом в сравнении с которым забавы Hерона и Тиберия являли образец непорочности. Ликвидирован. Александр Север (222–235). Неплохой был человек. Ликвидирован. Максимин Фракиец (235–238) — ликвидирован. Гордиан I (238). Ликвидирован. Гордиан II(238). Ликвидирован. Пупиен (238). Ликвидирован. Бальбин (238). Ликвидирован. Гордиан III (238–244). Ликвидирован. Филипп Араб(244–249). Разбойник из Аравии среднего калибра. Выдвинут армией. Ей же ликвидирован. Его царствование ознаменовалось более чем помпезным празднованием тысячелетия Рима, с которого мы начали вторую часть. Вы представляете на что был похож Колизей после окончания этого фантасмагорического супер-шоу? Сколько десятков тонн трупов оттуда пришлось вывезти? Можно ли представить себе хоть что-то отдаленно похожее в старые добрые времена Нумы или Сервия Туллия? Больше подобных торжеств в Риме не будет. Дуче уже в наше время попытается вновь превратить 21 апреля в главный итальянский праздник, забыв, видимо, что античная история закончилась. Давно. Деций (249). Явный юродивый, хоть и добрый. Что-то типа Клавдия. Ликвидирован. Гостилиан (251). Ликвидирован. Требониан Галл (251–253), которого так достали набеги германцев, что он пошел на покупку мира, также не избежал ликвидации. Следующий император Валериан, хоть и не был ликвидирован, зато попал в плен к персидскому царю, что тоже один из признаков деградации Империи.
