Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика - Ксендзюк Алексей Петрович
Космическое одиночество, в которое неминуемо погружается дон-хуановский воин, для человека, не преодолевшего собственное эго, состояние действительно ужасное. Ощущение абсолютного равенства всего перед всем, соположенности себя со всем остальным миром, приходящее в результате аннигиляции эгоистических механизмов, кардинальным образом переиначивает видение и переживание бытия, устраняя одиночество и любые виды страдания. Но прежде, чем произойдет подобная трансформация, воин последовательно испытывает труднейшие этапы становления, пока одни чувства уходят из его жизни, а другие — приходят. Его оставляет и страдание, и сострадание, и многое другое.
"Воины не способны чувствовать сострадание, потому что они не испытывают жалости к самим себе. Без движущей силы самосожаления сострадание бессмысленно.
— Hе хочешь ли ты сказать, дон Хуан, что воин всегда сам по себе?
— В известном смысле да. Для воина все начинается и заканчивается собой. Однако контакт с абстрактным приводит его к преодолению чувства собственной важности. Затем его «я» становится абстрактным и неличным." (VIII, 42–43)
Как видно, психология человека и впрямь переполнена парадоксами. Воин, для которого "все начинается и заканчивается собой", т. е., как считает ординарное сознание, — закоренелый «эгоист», приходит к безличному — высшему проявлению не-эгоистического бытия личности, а человек, поглощенный озабоченностью и жалостью ко всему окружающему, всю жизнь оттачивает и совершенствует только свой рафинированный эгоизм.
Как определенная психотехника преодоление жалости к себе непосредственно связано со "стиранием личной истории", о которой мы говорили выше в контексте разрушения описания мира и образа себя. Однако, по утверждению дона Хуана, стирание личной истории (совершенно необходимое для разрушения перцептивных стереотипов, скрывающих от человеческого восприятия подлинную Реальность) чревато серьезными психологическими конфликтами, если не опирается на техники, связанные с достижением безупречности, в том числе — с избавлением от чувства собственной важности и жалости к себе.
"Он объяснил, что в помощь стиранию личной истории нужно было обучить меня еще трем техникам. Они заключались в избавлении от чувства собственной важности, принятия ответственности за свои поступки и использование смерти как советчика. Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории могло вызвать в ученике неустойчивость, ненужную и вредную двойственность относительно самого себя и своих поступков.
Дон Хуан попросил меня вспомнить, какой у меня была наиболее естественная реакция в моменты стресса и замешательства до того, как я стал его учеником. Он сказал, что его естественной реакцией была ярость. Я ответил, что моей была жалость к самому себе.
— Хотя ты не можешь вспомнить этого, но тебе нужно было хорошо поработать для отключения своей головы, чтобы это чувство стало естественным, — сказал он. — Сейчас ты и представить себе не можешь, какие бесконечные усилия тебе потребовались, чтобы утвердить жалость к себе как отличительную черту на твоем острове. Жалость к себе была постоянным свидетелем всего, что ты делал. Она была прямо на кончиках твоих пальцев, готовая давать тебе советы. Воин рассматривает смерть как более подходящего советчика и свидетеля всего, что ты делаешь, вместо жалости к себе или ярости. После невероятной борьбы ты научился чувствовать жалость к самому себе. Но точно так же ты можешь научиться чувствовать свой неизбежный конец, и теперь уже иметь на кончиках идею своей смерти. Как советчик жалость к себе ничто по сравнению со смертью." (IV, 244)
Пусть различные наименования «техник» и их детализации не сбивают нас с толку — речь идет все о тех же трек фундаментальных достижениях воина: преодолении страха смерти, чувства собственной важности и жалости к себе. Скажем, принятие ответственности за свои поступки настолько тесно связано с победой над страхом смерти и чувством собственной важности, что может рассматриваться как частный результат применения этих техник. Мы все время имеем дело с неразрывным комплексом работ по самоизменению, где каждый аспект невозможен без целого, а целое опирается на ряд частностей. Вы можете начать с любой концепции, входящей в эту структуру, но обязательно придете ко всей совокупности идей — без осознания этой совокупности реализация частной концепции натыкается на непреодолимые трудности и грозит серьезным нарушением психического равновесия. Ту же неразрывную связь всех техник, ведущих к безупречности, иллюстрирует рассуждение дона Хуана по поводу жалости к себе и чувства собственной важности:
"Это звучит неправдоподобно, но это на самом деле так, — сказал он. Жалость к себе — это реальный враг и источник человеческого страдания. Без некоторого количества жалости к себе человек не был бы в состоянии быть таким важным для себя, каков он есть. Но когда включается чувство собственной важности, оно начинает набирать свою собственную силу, и именно эта, на первый взгляд независимая, природа чувства собственной важности придает ему мнимую ценность." (VIII, 147)
Вы видите, как плавно переходят друг в друга три основные техники, имеющие единственную цель в практике дона Хуана — разрушение фиксации положения точки сборки. В восьмой книге Кастанеды отдельно рассказывается о достижении особой позиции точки сборки под названием "место без жалости". Как нам кажется, здесь речь идет о том сдвиге точки сборки, который происходит в результате безупречности воина вообще. Дон Хуан «загоняет» Карлоса в "место без жалости", разыграв сцену с превращением в отвратительного, вредного и безумного старика, в общении с которым опасно проявлять жалость и к нему и к себе. Но это лишь один из бесчисленных способов добиться того же эффекта. Непрерывно практикуемая безупречность с течением времени неминуемо приводит воина в "место без жалости", где разрушается саморефлексия и ограничивающая фиксация.
"Моя точка сборки достигла места без жалости, когда под влиянием превращения дона Хуана она была вынуждена покинуть свое привычное положение саморефлексии.
— Находясь в положении саморефлексии, — продолжал дон Хуан, точка сборки собирает мир ложного сострадания, который на поверку оказывается миром жестокости и эгоцентризма. В этом мире единственно реальными чувствами оказываются лишь те, которые каждому из нас удобно испытывать в данный момент.
Для магов безжалостность — это не жестокость. Безжалостность — это противоположность жалости к самому себе и чувству собственной важности. Безжалостность — это трезвость." (VIII, 150).
Более того, только это особое состояние способно дать энергию для любых перемещений точки сборки. Как-то дон Хуан прямо сказал об этом:
"Но для того, чтобы маги могли использовать сияние своих глаз для перемещения своей собственной или чьей-либо еще точки сборки, — продолжал он, — им необходимо быть безжалостными. То есть, им должно быть известно особое положение точки сборки, называемое местом без жалости…" (VIII,130).
Подводя итог рассмотрению фундаментальных, реализаций на пути достижения безупречности, мы можем указать на два важнейших эффекта этой практики. Во-первых, безупречность экономит психическую энергию воина и позволяет ему накапливать личную силу, необходимую для осуществления любой магической техники. Во-вторых, эта дисциплина приводит к ослаблению фиксации точки сборки, к медленному, но верному углублению ее, что дает возможность расширить зону восприятия и произвести все необходимые энергетические трансформации, о которых речь пойдет ниже.
Теперь мы обсудим дальнейшие эффекты последовательного применения безупречности в жизни воина.
