Смысл и назначение истории (сборник) - Ясперс Карл Теодор (книги онлайн полностью TXT) 📗
В мирное время в этом еще соблюдалась известная мера, в период двух мировых войн это стало тоталитарным. Противоположность теперь уже отчетливо обрисовавшихся возможностей можно схематически определить следующим образом: развитие в целом беспланового, ограниченного разумными пределами мирового хозяйства, которое посредством обмена поступающих на свободный рынок продуктов служит всеобщему обогащению, предполагает в качестве непременного условия глобальный мир, и целью его является мир. Принуждение, осуществляющее планирование в целом, разумное по видимости, но фактически связанное с ростом бедности, прерывающее общение между народами или подчиняющее его контролю государства, руководствующееся в своих решениях лишь собственными интересами данной минуты, — такое принуждение является следствием мировых войн и, в свою очередь, таит в себе тенденцию к новым войнам.
Короче говоря: источником планирования всегда является нужда. Наибольшая нужда, нужда, связанная с войной, является источником тотального планирования.
Смысл и право подобного планирования в условиях нужды оказываются преобразованными тем, что воля государства, воля защищать и завоевывать, достигает на короткий срок максимальной энергии посредством тотального планирования. К этому следует присовокупить необходимость переносить величайшие бедствия, чтобы можно было производить оружие. Все существование ставится на карту во имя военных захватов, которые только и могут посредством грабежа предотвратить собственное банкротство. То, что можно считать целесообразным в качестве военного риска, устанавливается затем как длительное состояние, требуемое войной, которая задумана или которой опасаются.
При этом сразу же возникает новый мотив. Состояние абсолютной власти, вынужденное во время войны, должно перейти в мирное время в длительное состояние абсолютного государства. Если первый мотив исходит из того, что война является нормальным состоянием, для которого мир лишь создает необходимые предпосылки, то второй мотив исходит, может быть, из того, что мир есть нормальное состояние. Однако в состоянии мира должно быть осуществлено величайшее счастье всех людей, справедливость и необходимые условия для развития человеческих возможностей посредством тотального плана, действующего в течение длительного времени, и вместе с тем — абсолютное господство. Здесь известную роль играет ряд неверных идей.
1. В исключительной ситуации, вызванной войной или стихийными бедствиями, тотальное планирование в области заготовки и распределения продуктов питания является безусловно единственным средством установить справедливость в трудных условиях, предоставив каждому человеку небольшую, равную для всех долю. Однако то, что здесь с полным основанием совершается в исключительной ситуации для реализации ограниченной цели, переносится на всю экономику, на всю сферу труда, производства и распределения, более того, на все существование человека. Форма устранения трудностей в исключительной ситуации становится формой жизни как таковой.
2. Полагают, что машинная техника по самой своей природе должна обязательно находиться в ведении могущественного государства. Между тем организация техники в большом масштабе, хотя она и необходима, имеет определенный предел, за которым производительность падает. Гигантские организации теряют гибкость, стремятся лишь сохранить, а не преобразовать себя; будучи монополизированы, они проявляют враждебность к новым открытиям. Только в конкурентной борьбе, не связанной предписаниями законов, возможны развитие и прогресс, интерес ко всему новому, спокойное ожидание открывающихся шансов; только здесь достигается успех предельным напряжением всех духовных сил, ибо в противном случае встает угроза банкротства.
3. Требование справедливости восстает при виде нищеты и кричащей несправедливости, которую обычно связывают со свободным рыночным хозяйством либеральной эпохи. В этой связи основную идею либерализма порицают за те пагубные смешения во имя эгоистических интересов, которые действительно были свойственны либеральному мышлению. Как показал У. Липман, теория либерализма смешивала права корпораций (которые действительно можно устранить) с правами человека, которые должны быть неприкосновенными, ограниченный иммунитет представителей юридического сословия с неприкосновенностью личности, имущество монополий с частной собственностью. Однако справедливая борьба против ошибок либерального мышления не должна превратиться в борьбу против либерализма как такового.
Характер экономики: свободная конкуренция или плановое хозяйство? Плановое хозяйство ведется там где ограничиваются или исключаются конкуренция и свободный рынок. Оно возникло на крупных предприятиях, организовавших в качестве некоего треста монополию, а отсюда перешло в сферу государственной экономики.
При определении характера экономики всегда ставят вопрос: рыночное или плановое хозяйство? Что гарантирует наибольший успех — разум всех, реализующийся в игре свободной инициативы, в конкуренции, или разум нескольких специалистов в области техники, осуществляющих в тотальном планировании счастье для всех? Что предпочтительнее — риск, связанный с положением на рынке, и конкуренция — или управление бюрократии, распределяющей трудовые обязанности и прибыль? Кто вынесет приговор? Рынок, где в конкурентной борьбе достигается успех или постигает неудача, или одностороннее право облеченных властью людей, приводящих в действие бюрократический аппарат?
В условиях свободной конкуренции каждый может — если он найдет желающих слушать его — предложить свою продукцию, сообщить о своих успехах, идеях, творениях. Вкус, потребности, воля во всем их многообразии обладают значимостью. Решение выносит все население, но также и небольшое меньшинство в нем. Вместо однообразия здесь бесконечная полнота красок. Дух в своей особенности может создать свою особую среду. В конкуренции формируется стимул. Состязание всегда ведет к наивысшим достижениям.
Дискуссия по этому вопросу ведется прежде всего в сфере экономики. Здесь тотальное планирование означает уничтожение свободного рынка, замену его статистическим исчислением и определением характера труда, производства и распределения по разумению выделенных для этого лиц, в зависимости от их целей и вкуса. Сторонники тотального планирования прославляют этот разумный способ хозяйствования и удовлетворения потребностей, противопоставляя его дискриминированному в качестве ориентированного на прибыль свободному рыночному хозяйству.
Однако, выходя за пределы экономики, тотальное планирование начинает оказывать косвенное воздействие на всю человеческую жизнь вплоть до духовного творчества, которое более чем какая-либо другая область нуждается в свободной инициативе отдельных людей и гибнет при всяком запланированном руководстве. В либеральном обществе даже вкус Вильгельма II* мог оставаться, по существу, его частным делом (несмотря на все денежные затраты и усилия послушных его воле государственных органов) внутри значительно большей, не затронутой этим влиянием духовной сферы, где подобная пошлость вызывала лишь презрение и смех. В тоталитарном обществе Гитлер в соответствии со своим вкусом решал, кому вообще можно писать и кому нельзя.
Здесь исчезает свобода индивидуумов в выборе того, что они предпочитают для удовлетворения своих потребностей; исчезает многообразие предложения и возможность проверить, нравится ли то или другое кому-нибудь. Так, например, можно предположить, что произведениям Канта, нужным лишь немногим, нет места в обществе тотального планирования, где решающим фактором являются потребности масс; однако наряду с этим по капризу власть имущих или в соответствии с доктринами правительства внезапно может быть отдан приказ, чтобы работы Канта печатались массовым тиражом. Необозримое множество свободно выраженных потребностей способствует не только печатанию бульварной литературы, но и процветанию высоких, еще не признанных творцов, поскольку какие-то группы воспринимают их произведения, ищут и покупают их. Напротив, в плановом хозяйстве заранее создается список духовных благ, ориентированный на массовые потребности. Решения, важные для духовного процветания, выносят не сами заинтересованные в этом люди, а господствующие над ними бюрократы.
