Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич (бесплатная библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
Пацаны на улицах, спокойно делающие свои дела после пластиковой двухлитрухи пива, лишь ничтожная копия, пародия и подражание вседозволенности политиков, которые, если захотят, будут спокойно делать то же самое, только не на улице, а на головы и лица своих избирателей» («Украинская правда», 14.04.2008 г.). Комментарии к сему эпизоду, как говорится, излишни: он говорит сам за себя. Конечно же, подобного рода стереотип поведения весьма несправедливо приписывать всем без разбора подданным бывшей супердержавы, а тем более тем, кто был его самой уязвимой жертвой. Но вместе с тем и факт наличия некоего отличительного психологического тавра, которое, увы, стало визитной карточкой многих жителей бывшей империи, отрицать не приходится.
Как долго хамство будет править бал в этой стране конечно же покажет время, но то, что оно повсеместно господствует в нашей жизни не вызывает ни малейшего сомнения. Сомнение, однако, вызывает способность кого-либо в сложившихся условиях одолеть это зло. Ведь ныне борьба с хамством — не борьба с ветряными мельницами. Это борьба с хорошо охраняемой нефтяной и газовой, металлургической и химической и тому подобной промышленностью, которые сначала были хамски изъяты у нищего населения бывшего СССР, а затем стали основой могущества уже хорошо организованного и вооруженного совокупного Хама страны.
При этом горестное положение вещей донельзя усугубляется тем, что политики, которых на Олимп власти взнесла исключительно волна народного доверия, сразу же, не переводя дыхания, пускаются во все тяжкие для установления доверительных отношений с теми, кто нажил своё несметное богатство на ограблении простого люда. Вероятно, таким нехитрым способом и обеспечивается взаимовыгодный обмен народного доверия на доверительную собственность, которую опять же без взаимного доверия с крупнейшими собственниками державы ни за что не приобретешь. Как было верно подмечено одним украинским журналистом в его статье «Зеркало для героев»: «Люди, самой судьбой призванные исполнять роль если не моральных авторитетов, то хотя бы третейских судей, с непостижимой легкостью разменивают служение народу на услужение внезапно разбогатевшему хамству и стремительно возвысившейся серости» («Зеркало недели». - N 29, 15.08.2008 г.). Вполне понятное дело: иначе ведь на роскошную жизнь после рано или поздно наступившей отставки не заработаешь. «А как же Украина?» — спросите вы. Так ведь при больших деньгах можно вполне припеваючи зажить и вдали от её вечно беспокойного, озлобленного и обманутого населения. Посему боюсь, что, скорее всего, агрессивное хамство надолго переживёт всех нас, боюсь, наших детей и внуков, а также детей и внуков наших внуков.
Однако вернемся к истории вопроса: эти черты характера носителей большевистского менталитета бросались в глаза на всех этапах его беспрепятственного самовыражения. Особенно ярко они явили свою подлинную суть в период Гражданской войны. Разумеется, в те времена было не до психологических наблюдений и обобщений. Но, вместе с тем, по воспоминаниям автора книги «Дроздовцы в огне: Картины гражданской войны, 1918–1920 гг.», одного из лучших офицеров Белой гвардии, генерал-майора Антона Васильевича Туркула (1892–1957), после очередного пленения красноармейцев его подчиненные безошибочно распознавали среди оных коммунистов по следующим признакам: «Лицо у коммунистов было как у всех, солдатское, скуластое, но проступало на нем это черное пятно, нечто скрытое и вместе отвратительное, смесь подобострастия и подлости, наглости и жадной вседозволенности, скотство. Потому мы и узнавали партийцев без ошибки, что таких погасших и скотских лиц не было раньше у русских солдат». Итак, со временем именно эта смесь качеств, которую невозможно было более скрывать от себя и окружающего мира, получила своё законченное и весьма выразительное наименование — «жлобство». Крайне прискорбное свойство человеческой натуры. Несущее в себе неисчислимые бедствия для всех, кто попал в орбиту его воздействия. Безусловное и несомненное зло. Но именно оно и предопределило всю последующую жизнь большинства граждан СССР.
Конечно, «скотство», «хамство» и «жлобство» — весьма обидные и при этом далеко не научные определения. Но когда задумываешься, почему всё же к их употреблению прибегают весьма образованные правоведы, политики и публицисты, то в качестве ответа напрашивается лишь одно пояснение: они вынуждены это делать лишь потому, что наука и этика оказались бессильными найти адекватный термин тому стереотипу поведения, который так широко и повсеместно возобладал на бескрайних просторах могучей державы. А с другой стороны, стоит ли обижаться на эти слова тем, кто с таким азартом, упоением и фанатизмом унижал, предавал и истреблял друг друга на протяжении столь длительного периода совместного бытия? Хотя надо признать, что последнее всё же не освобождает нас от обязанности найти категорию, адекватно отражающую специфику менталитета населения, обладающего столь повышенной склонностью к уничтожению друг друга. Мне в качестве таковой представляется традиция невежества.
Подобная традиция в той или иной степени, как уже отмечалось, присуща всем народам мира, однако историей было суждено, чтобы в качестве основного места своего обитания она избрала души подданных именно Российской империи, соответственно, будущих граждан СССР. Способность в мгновение ока причинить смерть кому-либо, чтобы выместить на нем всё зло своей жизни, стала характерной чертой поведения на всей территории этой многострадальной страны.
Для иллюстрации сказанного уместно привести выдержку из воспоминаний российского правоведа и судебного деятеля Анатолия Федоровича Кони (1844–1927). Дело было в 1892 г., который запомнился историкам так называемыми «холерными бунтами», в процессе коих разбушевавшаяся толпа буквально линчевала некоторых самоотверженных врачей и сестер милосердия, пытавшихся оказать посильную помощь несчастным жертвам этой опасной эпидемии. Во время аудиенции у императрицы Марии Федоровны (1847–1928) — супруги здравствующего на то время императора Александра III и матери будущего императора Николая II — между ней и А.Ф. Кони произошёл примечательный диалог. В ответ на твердое убеждение императрицы, что сии беспорядки и, в частности, убийство врачей — суть следствие политических происков неких «нигилистов», автор воспоминаний заметил: «Мадам, эта дикость — результат невежества народа, который в своей жизни, полной страданий, не руководится ни церковью, ни школой». Иными словами, опытный правовед подметил отсутствие в душах населения страны того сдерживающего и благотворного начала, которое в настоящей работе получило наименование культуры достоинства человека. Это обстоятельство составляло основную причину многих преступлений на этнической, религиозной и классовой почве по всей державе. Последнее, кстати, заметно отличало подданных Российской империи, например, от подданных Германской или Австро-Венгерской империй. Иными словами, не всякая империя плодила слепую жестокость в качестве необходимого атрибута имперского бытия.
В подтверждение сказанного уместно привести выдержку из воспоминаний, включенных в книгу «1918 год на Украине». Их автор оценивает, как по-разному отразились революционные события в поведении рядовых служащих германских и российских войск: «Надо, однако, признать, что разложение германских войск носило иной характер, чем у нас. Не только не сопровождалось убийством офицеров, но мало отразилось на самой дисциплине… Вот когда ярко сказалась дисциплинированность германской нации и высота её культурного уровня, выявилась и основная причина бесчинств, творимых захваченными большевизмом русскими народными массами, — их беспросветное невежество». Заметим: современник, очевидец, участник тех событий, боевой генерал причину трагедии, разыгравшейся на бескрайних просторах империи, пророчески узрел в той же самой особенности менталитета её народа, что и А.Ф. Кони, — в его беспросветном невежестве.
