Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

§ 35.

Третья часть, космология, имела своим предметом мир, его

случайность, необходимость, вечность, ограниченность в пространстве

и времени, формальные законы в их изменениях и, далее,

человеческую свободу и происхождение зла.

ПЕРВОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 73

Примечание. Абсолютными противоположностями признаются

при этом преимущественно случайность и необходимость, внешняя

и внутренняя необходимость, действующие и конечные причины или

вообще причинность и цель, сущность или субстанция и явление,

форма и материя, свобода и необходимость, счастье и страдание,

добро и зло.

Прибавление. Космология имела своим предметом как природу,

так и дух, в их внешних сплетениях, в их явлении, следовательно,

имела своим предметом вообще наличное бытие, совокупность конечного.

Но космология рассматривала этот свой предмет не как некоторое

конкретное целое, а лишь согласно абстрактным определениям. Так,

например, здесь рассматривались вопросы, господствует ли в мире

случайность или необходимость, извечен ли мир, или сотворен? Эта

дисциплина интересовалась затем, главным образом установлением

так называемых всеобщих космологических законов вроде, например

того закона, что в природе нет скачков. Скачок означает здесь

качественное различие и качественное изменение, которые являются

непосредствованными, между тем как (количественное) постепенное

изменение представляется чем–то опосредствованным.

По отношению к духу, как он выступает в мире, рассматривались в

космологии преимущественно вопросы о человеческой свободе и о

происхождении зла. Это, несомненно, в высшей степени интересные

вопросы, но, чтобы дать на них удовлетворительный ответ, прежде всего

не следует фиксировать абстрактных рассудочных определений как

нечто окончательное, в том смысле, будто каждое из двух

противоположных определений обладает самостоятельным существованием

и должно быть рассматриваемо в своей изолированности, как

субстанциональное и истинное. Такова, однако, была точка зрения прежней

метафизики как вообще, так и в космологических рассуждениях,

которые вследствие этого не могли соответствовать своей

цели, — постижению явлений мира. Так, например, метафизика вовлекала

в круг своего рассмотрения различие между свободой и

необходимостью, и эти определения применялись ею к природе и к духу таким

образом, что природу она считала подчиненной в ее действиях

необходимости, а дух—свободным. Это различие, несомненно, существенно

и имеет свое основание в глубинах самого духа; однако свобода и

необходимость, как абстрактно противостоящие друг другу,

принадлежат лишь области конечного и значимы лишь на его почве.

Свобода, которая не имела бы внутри себя никакой необходимости, и одна

74

лишь необходимость без свободы суть абстрактные и, следовательно,

неистинные определения. Свобода существенно конкретна, вечным

образом определена внутри себя и, следовательно, вместе с тем

необходима. Когда говорят о необходимости, то обыкновенно

понимают под этим лишь детерминирование извне, как,

например, в конечной механике тело движется лишь в том случае,

если оно получает толчок от другого тела, и движется именно в том

направлении, которое ему сообщено этим толчком. Это, однако, лишь

внешняя, а не подлинно внутренняя необходимость, ибо последняя

есть свобода. — Точно так же обстоит дело с противоположностью

между добром и злом, этой противоположностью углубленного в

себя современного мира. Если мы рассматриваем зло как нечто

само по себе устойчивое, что не есть добро, то это постольку

совершенно правильно и противоположность должна быть признана,

поскольку мы не должны понимать ее иллюзорность и относительность

в том смысле, будто добро и зло едины в абсолютном в том

смысле, как на самом деле недавно говорили: будто зло

возникает лишь благодаря нашему субъективному воззрению.

Ложность же этого понимания состоит в том, что зло рассматривается

им как прочное положительное, между тем как на самом деле оно

есть нечто отрицательное, не обладающее устойчивостью, а лишь

силящееся быть самостоятельным. На самом деле оно есть

абсолютная видимость, абсолютное отражение отрицательности внутри себя.

§ 36.

Четвертая часть, естественная или рациональная теология,

рассматривала понятие бога или его возможность, доказательства его

наличного бытия и его свойства.

Примечание. а) В этом рассудочном рассмотрении бога придается

главное значение вопросу, какие предикаты подходят или не

подходят к тому; что мы себе представляем как бога.

Противоположность между реальностью и отрицанием здесь

представляется абсолютной; для понятия, в том виде, в каком его

берет рассудок, остается в конце концов лишь пустая

абстракция неопределенной сущности, чистой реальности или

положительности, мертвый продукт современного просвещения. b)

Способ доказательства конечного познания обнаруживает вообще

ПЕРВОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 75

свой превратный характер тем, что он указывает объективные

основания бытия божия, которое, таким образом, оказывается чем–то

опосредствованным другим. Этот способ доказательства, руководящийся

рассудочным тожеством, встречает затруднение при переходе от

конечного к бесконечному. Таким образом он либо не в состоянии освободить

бога от остающейся положительной конечности существующего мира,

так что бог должен быть определен как непосредственная субстанция

последнего (пантеизм), либо же бог остается объектом, противостоящим

субъекту, следовательно, чем–то конечным (дуализм). с) Свойства,

которые должны были бы быть определенными и различными, собственно

говоря, погрузились и исчезли в абстрактном понятии чистой

реальности, неопределенной сущности. Но, поскольку конечный мир еще

остается истинным бытием и бог в представлении противопоставляется

ему, постольку появляется также представление о различных

отношениях бога к миру, которые, определенные как свойства, с одной

стороны, должны быть сами конечными, так как они суть

отношения к конечным состояниям (например, справедлив, благ,

могущ, мудр и т. д.), а с другой стороны, должны быть вместе

с тем бесконечными. Это противоречие допускает с этой точки

зрения лишь туманный способ разрешения посредством

количественного увеличения, посредством доведения этих свойств до

отсутствия всякой определенности, до sensum eminentiorem. Но благодаря

этому, свойство на самом деле превращается в ничто, и ему

оставляется только название.

Прибавление. Эта часть прежней метафизики стремилась

установить, как далеко может разум продвинуться без чужой помощи в

познании бога. Познать бога посредством разума, это — несомненно

величайшая задача науки. Религия содержит в себе представления

о боге; эти представления в той форме, в какой они собраны в символе

веры, сообщаются нам еще с молодости в качестве учения религии, и

поскольку индивидуум верит в эти учения и они для него представляют

собою истину, постольку он имеет то, что ему нужно как христианину.

Но теология есть наука этой веры. Если теология дает нам лишь

внешнее перечисление и собрание религиозных учений, она еще не является

наукой. Посредством чисто исторического рассмотрения предмета,

пользующегося такой любовью в наше время (как, например,

посредством сообщения о том, что сказал тот или иной отец церкви),

теология все еще не получает научного характера. Она его

получает лишь в том случае, когда она переходит к постигающему