Опыт конкретной философии - Марсель Габриэль (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗

156

ствующих в настоящее время границ. И поскольку православные хрис­тиане, разделяя убеждение в превосходстве, можно даже сказать в транс­цендентном статусе своей Церкви, согласились участвовать в экумени­ческих конференциях, постольку можно спросить, почему католическая Церковь не сочла своим долгом принять такую установку. Отец Конгар следующим образом оправдывает такой отказ: помимо того что нелегко привести в движение, находящееся пока в своем начале и наделенное множеством преград, такое значительное и сложное образование, како­вым является католическая Церковь, есть еще одно обстоятельство. Оно состоит в том, что католическая Церковь может опасаться законным об­разом того, что в случае ее участия в экуменических встречах чувство единства, которое для нее является самым главным, ослабнет при кон­такте с множеством разделенных конфессий. С другой стороны, она опасается невозможности определить саму себя в ходе этих дискуссий без смягчения той полноты, которую она носит в себе, и быть вынуж­денной принять на себя роль части, в то время как она на самом деле есть живая тотальность, превосходящая все ее возможные словесные выражения. Наконец, если она целиком и полностью признает (сверх церковного правления) руководство Святого Духа, которое она считает, в конце концов, данным ей и от которого единственно лишь зависит конечное единение всех христиан, если она, таким образом, склонна до­пустить существование предела, к которому только что обращались, и тем самым существование металогической области, то она в высшей степени готова встретить риск, могущий возникнуть при уповании на волю Бога, что впереди нас и обнаруживается в будущем. Это обуслов­лено, как я себе представляю, не лишенным опасностей гипотетичес­ким характером тех предположений, которые положены в основание для этого достижения будущего, и поскольку в существе католической цер­кви как таковой лежит внимание к тем полным творческой силы словам и обетам, которые ее образуют, к тому смыслу, который предполагает, конечно, историю, но в то же время и превосходит ее.

Оставляя здесь в стороне рассуждения отца Конгара по поводу англиканства и православия, я хотел бы сейчас обратить внимание на две последние главы его книги, где он пытается уточнить ситуа­цию диссидентства по отношению к Церкви и набросать конкрет­ную программу католического экуменизма.

Искренно верующий диссидент, если он по определению не на­ходит в своей секте или церкви полноту принципов жизни во Хрис­те, являющихся также и началами существования и единства Церк­ви, будет тем не менее членом Церкви в той несовершенной, неполной мере, в какой эти принципы имманентны его конфессии. Следова­тельно, Церковь имеет таких членов, которые ей принадлежат незри­мым образом, не полностью, но вполне реально. Проводя параллель между «хорошим еретиком» и «плохим католиком», отец Конгар за­мечает, что «если последний не столь хорош, то тем не менее его Церковь права, одаряя его всеми средствами стать святым, и что если первый из них лучше, зато его Церковь пребывает в заблуждении и

157

предоставляет ему лишь частичную или иллюзорную поддержку». Оставаясь в плоскости моего анализа, то есть в перспективе возмож­но более точного схватывания другого как другого, я считаю, что эти заявления, вполне естественные для католика, не могут не шокиро­вать его «отколовшихся собратьев», для которых они, видимо, пред­назначаются. Как же они не отвергнут априори вердикт, который по определению не может не быть в их глазах ничем иным, как односто­ронним? На это отвечают: мы не сторона, мы не часть или партия, мы суть целое, а это вы и только вы суть одна сторона и часть. Но слишком ясно, что такой способ мысли совершенно чужд какому бы то ни было поиску истины. Подобным образом вообще отказывают­ся от спора, если претендуют на то, что собственная позиция стоит выше самой возможности полемики.

В мои намерения не входит опровержение этой претензии, я лишь хочу подчеркнуть, что она по определению неприемлема для тех, перед лицом кого она провозглашается. И когда отец Конгар, несколько даль­ше в тексте, защищает Церковь от любого упрека в империализме, ут­верждая, что «то, чего мы хотим, это триумф не институционального аппарата, даже не совокупности истин как цельной системы, но триумф жизни», он утверждает то, что его собеседнику не может не показаться особенно высокомерным. Здесь следовало бы, как я полагаю, подверг­нуть идеи относительно части и целого более строгому метафизическо­му анализу или, что сводится к тому же, глубже задуматься над смыслом идеи полноты. Отец Конгар подчеркивает невозможность того, чтобы собрание представителей разных конфессий имело место, если наша церковь предстанет для христиан, смотрящих на нее извне, не как пол­нота, а как частная конфессия, столь же частная и исключительная, как и другие «измы». Совершенно справедливо. Но, с другой стороны, по­скольку такого рода теологи будут заявлять, что отколовшаяся церковь заблуждается и «не предоставляет своим членам ничего, кроме непол­ной и иллюзорной поддержки», постольку невозможно, чтобы католи­ческая церковь не рассматривалась извне как наиболее исключитель­ная, наиболее партикуляристская из всех возможных. Начиная с того момента, когда другой приводится к необходимости признать, что он не более чем часть, принимающая себя за целое перед лицом подлинного целого, с этого момента он обращается. Это — простой трюизм, на ко­тором я тем не менее настаиваю, так как прежде всего следует подчерк­нуть, что мы здесь кружимся не вокруг проблемы, понимая под ней труд­ность, могущую найти свое решение, спор, который может быть улажен в пользу некоторой возможной диалектики, столь же возвышенной, как и добрая воля, которая ее одушевляет. Иногда возникает искушение спро­сить, а не обращается ли всякая попытка выяснения ситуации, даже пред­принятая в духе пламенной благорасположенности к другому, против своей цели и не рискует ли она, как я это показал выше, лишь усугубить конфликт, преодоления которого желали от всего сердца.

Вывод, который здесь напрашивается (это само собой разумеется и никто не может этого оспаривать), состоит в том, что объединение (сло­

158

во «примирение» с католической точки зрения предстает неприемле­мым) может быть осуществлено лишь относящимися к благодати, а не к разуму средствами, так как речь здесь идет не о проблеме, а о тайне. Тем не менее ничто не было бы столь неверным, как принятие вследствие этого пассивной установки или, если угодно, чисто выжидательной по­зиции... Отец Конгар сам выразил это незабываемой формулой, в кото­рой сконцентрировано, по сути дела, все самое существенное из моих личных замечаний: «Все, что мы делаем против кого-то, будь то даже против ошибки, в силу этого не является вполне католическим делом». Это означает, что ошибка будет задета более прямым образом любым неполемическим действием, действием положительным, посредством которого католики стремятся не очистить свое учение, но воплотить его в жизнь и распространить более полным образом. Для католиков речь идет не о том, чтобы заявлять, что «наша Церковь есть универсальная Церковь, есть полнота», но о том, чтобы сделать эту истину явной не для противников (так как для них эти слова не имеют и не могут иметь ника­кого смысла), но для заблудших собратьев, страждущих и частично ос­лепленных, которых они приобщают к Жизни и Свету для того, чтобы они их сами распространяли в свою очередь.

Со своей стороны я добавлю — и не считаю, что здесь я расхо­жусь с отцом Конгаром, — что в настоящий момент истории любое сотрудничество между христианами-католиками и христианами-не­католиками во имя осуществления идеалов справедливости в опре­деленной мере приготовляет путь к этому объединению, которое само по себе нелегко представить, и все это происходит в той мере, в ка­кой такое сотрудничество преодолевает это фатальное противопос­тавление «нас» «им», являющееся само по себе началом взаимного возмущения друг другом, ведущего к войне.