Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Самая
ранняя стадия конфликта братьев-близнецов, основанного на естественной периодичности лета и зимы, дня и ночи, жизни и смерти, все еще полностью находится под господством Великой Матери. Темная, отрицательная сила смерти мужчины все еще воспринимается как ее разрушительный инструмент, точно так же как социологически и мифологически Сет, дядя Хора по матери, является инструментом враждебной, исполнительной власти матриархата.
С ростом силы мужского самосознания за стадией матриархата следует фаза разделения. Этому переходному периоду в мифологии соответствует тема братьев-близнецов, которая выражает взаимную близость противоположностей. Это разделение оказывается разрушительным для самого себя вследствие самоувечья и самоубийства. Как мы видели, в уроборической и матриархальной кастрации воля Великой Матери была первостепенной. Но тенденция к центроверсии, которая лежит в основе борьбы Эго-героя за самосохранение и вначале проявляется в форме беспокойства, ведет дальше, проходит пассивную, нарциссическую стадию и превращается в сопротивление, вызов и агрессию, направленные против Великой Матери, как это мифологически показано в легенде об Ипполите. Уничтожение системы Эго, враждебно настроенной по отношению к бессознательному, символизируемое в мифах как преследование, расчленение и безумие, предполагает наличие Эго, которое достигло сравнительно высокой степени самостоятельности и зрелости. То, что для Великой матери отец и сын являются не более, чем оплодотворяющим фаллосом, можно также сформулировать и с мужской точки зрения, говоря, что победитель и жертва, всегда одинаковы: торжествующий жертвоприносящий сам становится будущей жертвой. Опознавание связи между мужчинами-противниками является началом мужского самосознания. Это не означает, что у жертвоприносящего и жертвуемого развиваются "личные" чувства по отношению друг к друг Так как описываемые процессы являются надличностными, то можем делать выводы только из типичных событий. Одно из так» типичных событий состоит в том, что при матриархате подчиненна мужская группа постепенно ощущает и упрочивает свою независимость и уже больше не позволяет делать себя орудием пагубных нее ритуалов. Развитие мужского самосознания является как причиной, так и результатом этого открытия самого себя, и постепенно мужская враждебность сменяется мужской дружбой.
Акцентуация взаимоотношений мужчины с мужчиной в конечном итоге ведет к свержению матриархата патриархальными правителями. Точно так же как в Спарте с ее поздними матриархальными условиями можно наблюдать заметно выраженные мужские взаимные отношения среди пар юных воинов, так и в намного более ранние времена мы находим то же самое в эпической поэме о Гильгамеше и многочисленных других мифах о герое. Бесчисленные дружественные отношения между мужчинами в Греческой мифологии, и отношения между Гильгамешем и Энкиду, оправдывают себя в сражении с драконом Великой Матери.
Принцип противоположностей, прежде разделявший недружелюбных братьев, теперь стал принципом братства. Эти дружественные союзы часто существуют между неравными братьями, которые несмотря на смертность одного и бессмертие другого, должны рассматриваться как близнецы. В связи с рождением героя мы помнить что очень часто бессмертный близнец и его смертный брат зачинаются в одну и ту же ночь разными отцами. Теперь эти две чай объединяются. В любом случае взаимоотношения мужчины с мужчиной укрепляют сознание и придают силу принципу Эго, независимо от того, возникает ли союз психологически как объединение Эго и тени или как объединение Эго и самости. То есть, на одном уровне более очевидна ассимиляция Эго своего земного брата-тени ,то есть его инстинктивной, деструктивной и самоуничтожающей стороны, в то время как на другом — это союз земного Эго с бессмертным братом-близнецом, самостью.
В противоположность пассивному, эгоцентричному и нарцисическому сопротивлению матери, скоротечному вызову и самоуничтожению, это укрепление мужского сознания ведет к тому, что Эго в борьбу против господства матриархата, к процессу, который может быть полностью осуществлен как социологически, так психологически. Социологически продвижение вперед состоит в переходе от матрилокально-матриархального брака к патрилокальному-матриархальному и наконец к патриархальному браку. Потеря силы женщины наиболее ясно видна в ее статусе. Поначалу, как давшая рождение, она имела полную власть над ребенком; никакого соперничающего сней отца не существовало, особенно пока связь между половым актом и рождением оставалась непризнанной. Затем отец был чужаком, установленный порядок отказывал ему в какой-либо власти над детьми. При патриархате же, напротив, хозяин ребенка — отец, зачавший его, а женщина — просто сосуд, родовой проход, кормилица. Мы имеем соответствующий психологический процесс, когда сукреплением мужественности и Эго-сознания сражение с драконом матери становится борьбой героя, то есть Эго, за самоосвобождение. В этой борьбе соединение героя с мужским "небом" вызывает самовозрождение, при котором мужчина воспроизводит себя без помощи женщины.
Становление патриархата приводит к переоценке. Матриархат, представляющий превосходство бессознательного, теперь становится негативным. Соответственно, мать принимает характер дракона и Ужасной Матери. Она — старый порядок, который необходимо преодолеть. Вместо нее появляется старший брат, дядя но материнской линии, носитель комплекса власти при матриархате, как мы видим это в конфликте между Сетом и Гором.
Конфликт между дядей по материнской линии и сыном в конце концов сменяется конфликтом между отцом и сыном. Это развитие очень ясно показывает, как архетипическое связующее звено между плохим старым порядком и "врагом" меняется с различными стадиями сознания и проецируется на других носителей, но все же продолжает существовать как таковое, потому что оно архетипично. Герой представляет новое сознание. Для него враждебный дракон — это старый порядок, устаревшая психическая стадия, которая грозит снова поглотить его. Самой ранней и всеобъемлющей формой этого является Ужасная Мать; за ней следует авторитарный мужской представитель матриархата, дядя по материнской линии; и ним идет недружелюбный старый царь, и лишь после этого появляется отец.
Убийство отца в мифологии является частью проблемы Первых родителей, и его не следует связывать с личностными родителями, а тем более выводить из сексуальной фиксации сына на матери. Предполагаемая первичность патриархальной семьи является, как правильно полагал Бриффо, психологическим наследием, обусловленным чрезмерной опорой на исследование Библии. [8]
С
опровержением этого предположения рушится теория убийства отца, а вместе с ней и Эдипов комплекс и антропологические доказательства, которые Фрейд использует в Тотеме и табу.
Мифология ясно дает понять, что Гор был положительно настроен к своему отцу и отрицательно к своему дяде по материнской линии Сету, который, как мы знаем, был облечен всей властью матриархальной семьи. Это подтверждают данные Малиновского [9]
о том, что в примитивных обществах, основанных на матриархальном законе, существует желание убить не отца, а брата матери, который "представляет дисциплину, авторитет и исполнительную власть в семье". Поэтому намерение убить, или скорее лежащая в его основе амбивалентность, никоим образом не обусловлена сексуально и не имеет своей целью обладание матерью.
Отношение мальчика к отцу, обладающему матерью в сексуальном плане, являются, пожалуй, нежным. Но в отношении дяди по материнской линии действительно существует желание смерти, хотя мать в сексуальном и во всех других отношениях с раннего детства была для него табу. И если в этих культурах бессознательно желается запретная в сексуальном смысле сестра, то она является таким же табу для дяди по матери, как и для самого мальчика, так что мотив сексуальной ревности оказывается несостоятельным также и в случае сестры.
