Тринитарное мышление и современность - Курочкина Марина (читать книги без .TXT) 📗
287
и спасу. А просто женщина большинством людей вообще воспринимается как мать-наседка, к которой можно прийти хоть с пятью наколками из тюрьмы, с последним приветом, как к существу, которое никогда не отвергнет, как пуповина, которая соединяет с нормальной жизнью. Такой выдуманный образ женщины, удобный для мужчин, впрочем и для большинства женщин тоже, которые режут ножичком свою картошечку на кухоньке, и ничто не зовет их к развитию, таких миллионы.
- Выходит, нечего и ждать? - спросила я, допивая бокал сухого вина.
- А зачем вообще чего-то ждать? Нужно самой развиваться. Откровенно говоря, женственности сейчас еще меньше, чем мужественности. Посмотришь на фотомодель - тело богини, а душа крокодила, она продает свою кожу, ноги, зубы, а в глазах голодный блеск - ищет богатого мужчину, который "упакует" ее в дорогую шубу, подобно той "брильянтовой" в Греции. Сегодня можно написать такую Антипесню Песней: "Глазки твои как пулеметы; бедра твои как окопы; шея твоя как ствол пушки; груди твои как бактериологическое оружие..."
- А живот как нейтронная бомба, - добавила я, смеясь.
- Точно! Но несмотря на это, женщины сейчас более жизнеспособный элемент, образовался даже некий "подвид" умных женщин, который будет способствовать возникновению своеобразной "утробы", в которой может вырасти что-то настоящее. Но сейчас ее пока нет. А чтобы выжить в таких условиях, трудно оставаться мужчиной, поэтому половина из них ведет себя как слабые женщины. Мужчина по природе своей должен проникать, а очень сложно проникать в то, чего нет, нет соответствующей реальности, поэтому и бизнес сейчас "сопливый" сегодня есть, а завтра нет.
- Да, все очень легко рушится, и трудно на кого-либо рассчитывать.
288
- А я и не рассчитываю. Я надеюсь только на себя. Я поздний ребенок, родители меня заведомо обрекли на трудность жизни, я привыкла к ней и не жду помощи. Да и тебе неоткуда ее ждать. Твоя мама помогает нам выжить, но не жить. Мне кажется, сейчас дается последний шанс, чтобы выбраться из ситуации, на которую обрекла советская власть. Нужно делать свой бизнес.
- Это надо было делать в девяносто первом году.
- Да, конечно, тогда было проще, но есть еще возможность, последняя, я хочу ею воспользоваться. Я позвоню сегодня Игорю и приму его предложение - все-таки иностранная фирма, порядка больше.
- Да ты что?! Ты это серьезно? А как же философия, психология?
- Чтобы заниматься философией, нужен хотя бы "ручеек", пусть тонкий, но ручеек, как в России в конце прошлого века. Одной очень сложно. Тем более что философия - это не женская сфера. Здесь тоже действует "женское проклятие", сюда тоже, как на Афон, не пускают, просто не так грубо, но по смыслу точно так же. Я имею в виду не конкретные журналы или издательства, а само отношение. Мужчины очень ревнуют, интеллект - это их последний оплот. И потом смешно звучит - философ Курочкина Марина.
- А мне не смешно, у меня ассоциация с курочкой, которая снесла золотое яичко, то есть произвела что-то совершенно необыкновенное и ценное. И это не только мое мнение. Григорий Соломонович считает тебя своей ученицей. Сколько раз ты по радио выступала! Тебя печатают в "Московском психологическом журнале", в "Книжном обозрении", а как тебя хвалили за статью в журнале "Знамя", ты что, забыла? Тебе даже предложили там работать, писать рецензии.
- За копейки скручивать мозги в трубочку, сосредоточиваясь на чужих мыслях. Нет, не хочу, мне это скучно. Они напечатали мою статью, и на том спасибо.
289
- Но ты же хотела писать книги! Бизнес отнимет все время, блокирует всякую возможность!
- Чтобы писать книги, нужны условия. Это статьи можно писать в промежутках между попойками соседей. А для писания книг нужна тихая квартира в центре либо загородный дом. Чтобы сделать эту квартиру тихой, нужно уменьшить ее в два раза, сделать навесные потолки, утолщить стены, пол. Писать книги в квартире, где соседи все время стучат, орут, где лают собаки Фика и Кака, - невозможно!
В этот момент снизу, как нарочно, раздался пьяный голос соседа Абдурахманова - мы с Мариной рассмеялись.
- О? Голоса канализации, - воскликнула я. Раздался истошный голос соседки, уже который год она упрекала мужа за то, что он пропил ее обручальное кольцо.
- Проснулся именной клоп Абдурахманов, - продолжила я шутливым тоном. - Он войдет в историю как выпивший из Мариночки двести грамм крови. Призовет его апостол Петр и спросит: "Что сделал ты, Абдурахманов?" И ответит он: "Всю жизнь всех кусал, не давал дремать".
Я включила магнитофон, чтобы не слышать их голосов, и мы продолжили разговор.
- Знаешь, дело даже не в тишине, - сказала Марина, - я чувствую, что меня вытесняет это пространство, мне хочется какой-то новой динамики, я думаю, мои мысли от этого станут легче и элегантней.
- Но может, есть какой-то другой способ, ведь сегодня идти в бизнес все равно что идти на войну, это так же опасно.
- Да, это так. Война дерьма страшнее, чем война крови, потому что она отвратительна. Раньше время было "судьбоносное", как нас учили в школе, а сегодня оно дерьмоносное, как после долгого запора. Но сегодня бедность дает чувство отторгнутости, загнанности в своеобразное
290
"гетто". То, что мы с тобой несколько раз съездили за границу, принципиально не меняет нашу жизнь. Раньше некуда было деться Совдепия обрекла на единство с придурками, которое ничего не дает, кроме взаимного раздражения. Познание Абдурахманова ограничено наличием колбасы в соседнем магазине и жены Верки, которой можно задрать юбку, а с помощью чекушки забыться, что ты человек, - вот такое беспроблемное восприятие. И главное - он любит свое состояние потрепанного веника. И ты хочешь всю оставшуюся жизнь слушать их ругань, как они калечат жизнь собственного ребенка? Нужно потратить целую жизнь, чтобы хоть как-то повлиять на таких людей, чтобы включить их в свое жизненное пространство, чтобы можно было жить рядом, и то мне это кажется фантастичным. Раньше им милиция пальчиком грозила, на работе выговаривали. Вожди после реанимации залезут на трибуну и говорят им, что жить стало лучше, успокаивали их, а сейчас они никому не нужны и потому пьют еще больше. Сейчас задействован быдлоид, русский хам, но ведь есть и русский аристократизм, но он сейчас совсем не задействован.
- Мне кажется, это сила, которую нельзя победить, по крайней мере сейчас, - сказала я робко.
- А я и не хочу их побеждать, я просто хочу оставить их в покое, а они чтобы оставили меня. Жить среди таких людей - это нормально, а жить бок о бок - это совсем другое. В людях надо воспитывать уважение к чужой жизни, сейчас это воспитание идет через отсоединение. Сегодня занятие бизнесом - это строительство новой жизни.
- Сейчас это не просто строительство, а война. Это крайне опасно.
- Знаю, что опасно. Но у меня накопилась какая-то психологическая усталость от Совдепии. Одно дело - концлагерь как эпизод, а другое дело - концлагерь как процесс. У меня такое ощущение, как будто жизнь, витальность, как пасту из тюбика выжимают. Я понимаю, что
291
Сократа нельзя представить во главе газового концерна. Философия и бизнес - вещи несовместимые. Но пойми, я же не собираюсь всю жизнь посвящать зарабатыванию денег. Серьезно заниматься бизнесом для меня - это все равно что есть из кукольной посуды, я просто хочу вырваться. Нужно выйти из пределов Совдепии. Всякое развитие связано с покиданием пределов.
- Сейчас хаос, так много неразберихи. Может, подождать, когда побольше порядка будет?
- В России всегда будет как перед походом, как будто завтра конец света, поэтому ждать порядка просто смешно. Россия - это вечный котел неблагополучия. Когда говорят, что здесь особое место, это означает признание того, что здесь никогда не будет дорог, что это своего рода черная дыра. Зато не скучно. Здесь как в камере, где свет никогда не гасят, не заснешь, - вот и вся загадка русской души. Прекрасное место для мобилизации духа и создания идей. Бытие не должно быть неизменным, как дерево. Бытие должно быть подвижным. Человеку нужно переезжать с квартиры на квартиру, иногда в буквальном смысле. Это полезно... Я живу на краю жизни: меня не Прельщает власть, тусовка, деньги. Я хочу динамики и новой жизни. Кто хочет того же, пусть идет вместе со мной. Будешь мне помогать?
