Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Бэггет Дэвид (читаем бесплатно книги полностью txt, fb2) 📗
Последствия зла сказываются не только на его жертвах, они отражаются на самой личности творящего зло. То, что состояния Волан-де-Морта на протяжении книг все ухудшается, должно научить читателей, предостеречь их от саморазрушительных следствий зла и внушить отвращение к его уродству. Это саморазрушение — прямой результат избранного Волан-де-Мортом образа действий: его нападений на людей, манипулирования слабыми и убийства животных. Это саморазрушение контрастирует с такими добродетелями, как дружба, любовь и храбрость, проявленными Гарри, Дамблдором, Роном, Хагридом и Гермионой.
Из книг ясно, что и Волан-де-Морт, и Гарри ответственны за свои поступки. Их действия и их выбор определяют, какими людьми они станут. Путь Волан-де-Морта ведет к его гибели и страданию, а также к страданию других, тогда как выбор Гарри превращает его в отважного молодого человека, верного друзьям. Хотя саморазрушение Волан-де-Морта не уменьшает горя Гарри по поводу гибели родителей, все-таки таким образом справедливость восстанавливается. Убийство Поттеров негативно сказывается на самом Волан-де-Морте и заставляет его терпеть мучения.
Как показывают Боэций и Августин, неправедные действия причиняют зло и жертве, и тому, кто совершает зло. Своими поступками злодей сам навлекает зло и на себя. Хотя Ролинг скорее всего не обращалась к Боэцию и Августину, она наверняка согласилась бы с ними. То, что состояние Волан-де-Морта ухудшается, причиняет ему страдание. Легко, или должно быть легко, сделать выбор между убийцей-недочеловеком и отважным юным мудрецом: лучше быть добропорядочным школьником, чем мерзким, расчеловечившимся Темным Лордом.
Магия, маглы и моральное воображение
Дэвид Бэггет
Число различных, часто полярных, точек зрения на необыкновенного юного волшебника поистине изумляет. Побивая рекорды тиражей один за другим, книги о Поттере вызывают сердитые протесты, занимая в списке книг, не рекомендуемых для школ и библиотек, изданном американской Ассоциацией библиотек, первое место. Некоторые литературные критики клеймят эти книги, называют их чтивом, не имеющим художественного значения, а другие считают их чуть ли не классикой. Часть критиков утверждают, что эти книги не оставляют места ничему трансцендентному и таинственному, тогда как бесчисленное количество других считает, что книга вредно действует на детей, приучая их к занятиями оккультизмом. Одни считают книгу антихристианской, другие, наоборот, вполне соответствующей требованиям церкви. Одни считают книгу глубоко моральной, другие обвиняют в глубоко субъективном моральном релятивизме. Если Гарри был удивлен, узнав о своей славе среди волшебников — он бы еще больше удивился, увидев себя втянутым в этот водоворот противоречий в мире маглов.
Дьявол заставил Гарри сделать это
Потрясающий успех книг о Поттере, в особенности среди детей, имел то оздоровляющее действие, что привлек огромное число молодых людей к чтению. Но именно это широкое распространение и влияние произвело обратное действие на многих взрослых, которые критически относятся к этим книгам. Эти книги — о волшебниках и ведьмах, прибегающих к некоторым аспектам реального оккультизма: от заклинаний до нумерологии и древних рун. Существует опасение, что дети, прочитав это, могут не на шутку увлечься оккультизмом, будь то сатанизм, викка или теология нью-эйдж.
Несомненно, многие отвергнут эти утверждения, заслуживающие серьезного рассмотрения только с точки зрения людей, подобных Нэду Фландерсу, фундаменталистов, зацикленных на теории заговора, и моралистов. Большинство критических статей о «Гарри Поттере» демонстрируют отсутствие чувства юмора, глубины мыслей, вкуса и знаний — к доброжелательным дебатам это не располагает. Но также не вдохновляет и чрезмерная снисходительность к недостаткам любимых книг, которую перед лицом этих нападок проявляют их защитники. Мы нуждаемся не в разоблачительной риторике, но в хладнокровном и уважительном анализе в духе дружеских дебатов, какими знаменит Дамблдор.
Многие из нападающих на Ролинг безусловно верят не только в реальность духовного мира, но также и в то, что не все духовные силы благи. Те, кто со скепсисом относится к сверхчувственному, вряд ли найдут их симпатичными. Те, кто сомневается в существовании Бога, еще менее склонны всерьез говорить о Сатане или демонических духах, считая такой взгляд на человека отсталым, отжившим свой век и принадлежащим глубокому прошлому.
Недоброжелатели книг больше всего взволнованы тем, что они так популярны среди детей и могут подвигнуть их к занятию оккультизмом, растравляя детское любопытство и внушая им, что это — безвредная забава. Растравляя детское любопытство, книги делают их уязвимыми перед лицом темных сил. И опять-таки: то, что критиков так это беспокоит, внушает мысль, что сами они — отнюдь не скептики в том, что касается мрачных сверхъестественных влияний.
Достаточно немного напрячь воображение, чтобы почувствовать силу этой неприязни. Дети, наш самый ценный ресурс и надежда, очень впечатлительны и подвержены дурному влиянию. Здоровый процесс социализации необходим для их эмоционального благополучия и врастания в общество. Этот процесс должен быть тщательно очищен от таких влияний, которые могут принести хоть малейший вред. Могут ли книги о Поттере принести вред, этот вопрос требует серьезно рассмотрения, тем более что многие этим так озабочены. Малейший намек на такой вред достаточен, чтобы возбудить подозрения, учитывая потенциальную серьезность раннего интереса к оккультным наукам[99].
Защитники Поттера напоминают нам, что эти книги, в конце концов, только беллетристика и не надо ее смешивать с реальной жизнью. Но можно заметить, что фабула книги постоянно балансирует на грани реальности и фантазии. Одно из главных достоинств книги — умение заставить читателя идентифицировать себя с ее персонажами. Детское воображение захвачено миром Гарри, вместе с ним они участвуют в борьбе, для них Хогвартс — реален, они хотели бы там учиться. Предположение, что отсюда один только шаг к реальной магии, справедливо, тем более что книги о магии легко достижимы. Стоит зайти в любой крупный книжный магазин, чтобы убедиться в этом: полки книг по оккультным вопросам тянутся бесконечными рядами. И уж конечно книги по волшебству и прикладной магии далеко превосходят числом философские сочинения.
Ролинг соглашается с тем, что примерно треть материала на магические темы, появляющиеся в ее книгах, основана на настоящих верованиях, существовавших в истории. Нельзя требовать от детей, чтобы они отличали реальное от выдуманного лучше, чем это делают взрослые. Итак, вполне возможно, из-за нежелательного смешения правды и вымысла многие юные читатели, плохо подготовленные к такому различению, могут увлечься и приобрести жадный интерес ко всему оккультному.
Что не так с Гарри?
Прежде чем вернуться к заданному вопросу, рассмотрим другое обвинение против Гарри, на этот раз базирующееся на этических нормах. В то время как одни превозносят до небес книги за то, что в них восхваляются многие добродетели, другие поносят их за пропаганду худшего вида морального релятивизма и эгоизма. Ричард Абанес, например, обвиняет Ролинг в том, что она навязывает двусмысленную этику, что нарушение правил у нее часто остается безнаказанным. Он утверждает, что у нее границы добра и зла размыты[100]. Он убежден, что этика часто сложна и многолика, но что книги о Поттере не помогут разобраться в этих этических хитросплетениях. Абанес высказывает убеждение, разделяемое множеством критиков, чувствующих таящуюся в этих книгах опасность.
Абанес собирает все характерные эпизоды, чтобы показать сомнительную природу книг о Поттере. Книги изобилуют примерами нарушения общепринятых правил. Про Гарри говорят, демонстрирует почти слизеринское пренебрежение к правилам, и поведение Гарри лишь подтверждает это. Ларри отнюдь не придерживается школьных правил или линии поведения, принятой в мире волшебников. Например, чтобы узнать, кто такой Никола Фламель, он проникает (что строго запрещено) в тайный отдел библиотеки, пользуясь плащом-невидимкой. Он также следует за профессором Снеггом в Запрещенный лес.
