Из жизни идей - Зелинский Фаддей Франкович (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Но не насмешники задавали тон в римском обществе; оно сознательно или бессознательно испытывало на себе влияние римского двора и было поэтому в большинстве своих представителей настроено либо сдержанно, либо восторженно.
XVI. Но что же делала тем временем та умственная сила, которая была призвана стоять на страже истины, – греческая наука? Для того ли учёными минувших периодов было сделано столько изумительных открытий, чтобы теперь какиёто неощутимые и неопределённые излияния объявлялись единственными действующими в физическом и моральном мире силамй Нет; греческая наука, с философией включительно, до последнего времени не переставала бороться с захватами своей противницы; но в этой борьбе шансы не были и не могли быть на их стороне. Можно ли было, прежде всего, возражать против основного догмата, на котором покоилось всё астрологическое здание, против догмата всемирной симпатии – против мнения, что все части мироздания солидарны между собой; что часть подобна целому, человек – миру; что огонь сознания, одушевляющий нас, родствен огню небесных звёзд, откуда снизошла в наше тело искра нашей жизни; что это самое тело, наконец, связано узами такого же родства с окружающими его стихиями, которые, в свою очередь, подвержены влиянию эфирных сил? Оспаривать это значило отрицать основные тезисы всего миросозерцания греков; попытки к опровержению этой основной аксиомы если и делались, то без успеха.
Читателю нетрудно будет понять, в какое выгодное, сравнительно, положение была поставлена астрология благодаря ограничению площади нападения; ведь не подлежит сомнению, что если бы теперь воскресла наша умершая наука, то современные представители положительных знаний направили бы свои удары против основной теории и презрительно оставили бы без внимания опирающуюся на неё систему. К этой громадной выгоде, обусловленной самым миросозерцанием древних, прибавлялась, однако, другая, вытекающая из положения, занятого астрологией в практической жизни. Сильная сочувствием подавляющего большинства интеллигенции, вместо того, чтобы тщательно доказывать свои положения, завоёвывая шаг за шагом свою позицию среди равнодушно или недоверчиво настроенных умов, она их только ставила, предоставляя противникам труд их опровержения. Они должны были доказать неправильность того, что составляло элементы ее системы; она же считала себя вправе признавать достоверным всё то, что не было убедительно опровергнуто.
И все-таки область произвола, и притом произвола нелепого, в астрологии так велика, что противникам была дана возможность производить опустошительные набеги на всю систему; но тут ей оказало помощь именно то её свойство, которое в наших глазах более всего роняет, – её природная шаткость и призрачность. Стены реального города страдают от ударов тарана; против воздушных замков, которые возводит волшебница Моргана, он бессилен. Стоило противникам привести какое-нибудь серьёзное, убийственное возражение – астрология, принимая его к сведению, соответственным образом исправляла и дополняла свою систему и выходила из борьбы крепче, чем была до неё. И не только крепче – она становилась также и сложнее, и в этом заключалась немалая выгода. Представителям здравой философии и трезвой науки нелегко дышалось в одуряющей атмосфере халдейской мудрости; они неохотно погружались в неё и были рады вынырнуть при первой возможности. Удлиняя и расширяя ходы своих пещер, астрология достигла того, что профаны теряли охоту и (можно сказать) физическую возможность их исследовать; а это, в свою очередь, давало ей нравственное право отрицать их компетентность всякий раз, когда они повторяли какое-нибудь прежнее возражение, на которое давно уже были найдены ответы.
В этом заключается третья выгода положения астрологии; её значение лучше всего выяснить на примере. Ещё Цицерон, как было сказано выше, упрекал астрологию в том, что она сосредоточивала свое внимание на одних только астральных излияниях, упуская из виду гораздо более ощутительную и, следовательно, действительную реакцию климатических и топографических условий. Астрология признала его силу, но обратила его в свою пользу. Характер местностей – стала она учить – в свою очередь стоит в зависимости от действующего в каждой из них созвездия; основываясь на этом принципе, она построила свою мудреную астрогеографическую систему. Теперь её противникам оставался один из трёх методов: или погрузиться в изучение этой ничуть не заманчивой для них системы, чтобы обнаружить её недостатки, или отказаться от своего возражения, или, продолжая пользоваться им, дать астрологии право назвать их невеждами. Избрали они, к слову сказать, третий путь – и в нашем случае, и во всех родственных ему.
Ещё более плодотворным был для астрологии ряд других возражений, которые сводятся все к противопоставлению индивидуума той группе, в состав которой он входит. Корабль терпит крушение, весь его экипаж тонет; что же, стало быть, генитура у всех была одинакова? Под Каннами погибли тысячи римлян. И они родились под одинаковым аспектом враждебных светил? Дева наделяет родившихся под её знаком белой и гладкой кожей. Следует ли допустить, что из эфиопов ни один не родился под знаком Девы? Опять астрология благоразумно принимает к сведению эти возражения и обогащает свою систему новой теоремой, а именно: генитура или инициатива целого господствует над генитурой или инициативой части. Если звёзды целому народу, городу, войску предсказали гибель, то само собою разумеется, что это относится также и к каждому отдельному индивидууму, вошедшему в их состав, всё равно, предусмотрена ли эта участь в его генитуре, или нет. Отсюда следует, что человек не должен довольствоваться своей генитурой, а должен справляться об инициативе каждого более или менее важного дела – для астрологии такое решение вопроса могло быть только выгодно. Что же касается эфиопов, то чёрный цвет их кожи объясняется астрогеографическими условиями страны, которых Дева в каждом отдельном случае изменить не может – её ложка мела пропадает в бочке сажи. Опять победа была на стороне астрологии.
С возражением, заимствованным из несходства судьбы близнецов, мы уже имели дело выше: ответом астрологии было совершенно убедительное заявление, что при постоянной изменяемости констелляций не может быть двух вполне совпадающих генитур. Ответ был блистателен; но, давая его, астрология признавала за своими противниками право ставить к её тщательности и точности такие требования, каких ни один человек не в состоянии удовлетворить. Астрология могла отнестись ко всем этим придиркам со спокойным достоинством преследуемой невинности. Да, противники совершенно правы: абсолютная точность в астрологических наблюдениях невозможна. Но что же отсюда следует? Разве в астрономических наблюдениях она возможна? Однако же это не мешает астрономам предсказывать с приблизительной точностью затмения Солнца и Луны и регрессии планет. И астрологи только с приблизительной достоверностью предсказывают судьбу людей, и они подвержены ошибкам; но это – ошибки не науки, а только её представителей.
Приведём ещё одно возражение. Если излияния звёзд действуют на младенца в ту минуту, когда он впервые втягивает в себя живительную струю воздуха, то нет ровно никакого основания думать, что они не действуют точно так же и на всякое другое одушевлённое существо. Другими словами: астрологи, в случае надобности, должны были уметь определить генитуру любого головастика, любого комара… Первая и долгое время единственная союзница астрологии, стоическая философия, этой идеи не признавала. Ее возвышенному идеализму претила мысль о качественной однородности человека и бессловесной твари. Таким образом, астрологии оставалось одно из двух: или смиренно принять удар, или нарушить договор с союзницей. Она избрала последнее. К тому же, теряя покровительство стоиков, она приобретала дружбу новопифагорейцев, и сверх того увеличивала свою клиентелу легионами сердобольных римских барынь, которые были рады возможности узнать от астрологов генитуру своих собачек.
