Записные книжки - Кришнамурти Джидду (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Но всё это не любовь. У любви нет продолжения; её не перенести в завтра; у неё нет будущего. Что имеет его — память, а память — пепел всего мёртвого, похороненного. У любви нет завтра; её не уловить временем, не сделать респектабельной. Она здесь, когда времени нет. У неё нет перспективы, надежды; надежда порождает отчаяние. Она не при надлежит никакому богу и потому никакой мысли и никакому чувству. Любовь не выдумана мозгом. Она живёт и умирает каждую минуту. Это ужасная вещь, ибо любовь есть разрушение. Это разрушение без будущего. Любовь — разрушение.
5 октября
Здесь в саду есть огромное высоченное дерево (Падуб. Он остановился на вилле, иль Леччо, к северу от Флоренции, выше Фьезоле), у него большой ствол, и ночью его сухие листья шумели на осеннем ветру; каждое дерево в саду было живым, шелестящим, и до зимы было всё ещё далеко; все они шептались, перекликались, и ветер не знал покоя. Но это дерево господствовало над садом; оно вздымалось выше четырёхэтажного дома, и река [Муньён]питала его. Она не из числа больших рек, стремительных и опасных; жизнь сделала её знаменитой, она вьётся по долинам и на некотором удалении впадает в море. Вода в ней есть всегда, и рыбаки свешиваются с мостов и вдоль её берегов. Ночью маленький водопад жалуется на что-то, шум его наполняет воздух; шелестящие листья, водопад и неугомонный ветер, кажется, всё время переговариваются друг с другом. Было прелестное утро с голубым небом и редкими облаками, рассеянными на нём, и два кипариса, в стороне от всех прочих, чётко выделялись на фоне неба.
И опять, далеко за полночь, когда ветер шумел среди деревьев, медитация стала неистовым взрывом, разрушающим всё, что создано мозгом. Мысль формирует каждый отклик и ограничивает действие. Действие, рождённое идеей, — это не-действие; такое не-действие порождает конфликт и скорбь. Именно в спокойный момент медитации была сила. Сила не образуется сплетением множества нитей воли; воля — это сопротивление, и действие воли порождает смятение и скорбь, и внутри и вовне. Сила — не противоположность слабости; все противоположности содержат в себе то, что им противостоит.
7 октября
Начался дождь, и небо покрылось плотными облаками; до того как небо закрылось полностью, огромные облака заполнили горизонт, и видеть их было чудесно. Они были такие огромные и мирные; это был мир огромной мощи и силы. И тосканские холмы были так близко к ним, ожидая их неистовства. Оно пришло ночью, с потрясающим громом и с молнией, которая высветила каждый лист, трепещущий от ветра и жизни. Это была великолепная ночь, полная бури, жизни и беспредельности. Всю вторую половину дня приходило иное, в автомобиле и на улице. Оно было здесь и большую часть ночи и рано утром, задолго до рассвета, когда медитация прокладывала себе путь в неизвестные глубины и высоты; оно присутствовало с настойчивой неистовостью. Медитация подчинилась этому иному. Оно было здесь в комнате, с ветвями того громадного дерева в саду; оно было здесь с такой невероятной мощью и жизнью, что сами кости ощущали его; казалось, оно прорывалось насквозь и делало мозг и тело совершенно неподвижными. Всю ночь оно было мягким и умеренным, так что сон стал очень лёгким, но когда приблизился рассвет, оно стало сокрушительной, пронзительной силой. Тело и мозг, очень чуткие, живые, слышали шуршанье листьев и видели рассвет, проникающий сквозь тёмные ветви высокой и стройной сосны. В нём была огромная нежность и красота, которая вне и за пределами всякой мысли и эмоции. Оно было здесь, и с ним пришло благословение.
Сила — не противоположность слабости; все противоположности порождают новые противоположности. Сила — не акт воли, и воля означает действие в противоречии. Есть сила, у которой нет причины, которая не есть продукт множества решений. Это та сила, которая существует в отречении и отрицании; это та сила, которая выходит из полного одиночества. Это та сила, которая приходит, когда всякий конфликт и усилие полностью прекратились. Она есть, когда вся мысль и чувство пришли к концу и есть только видение. Она есть, когда честолюбие, жадность и зависть пришли к концу без всякого принуждения; они тают с пониманием. Эта сила присутствует тогда, когда любовь есть смерть, а смерть есть жизнь. Сущность этой силы — смирение.
Как силён новорождённый лист весной, такой уязвимый, столь легко разрушаемый. Уязвимость есть сущность добродетели. Добродетель никогда не бывает сильной; она не способна переносить блеск респектабельности и тщеславие интеллекта. Добродетель — не механическое продолжение в привычном способе действия какой-либо идеи или мысли. Сила добродетели в том, что она легко разрушается, — чтобы рождаться снова и снова. Сила и добродетель идут рядом, поскольку не могут существовать друг без друга. Они могут выжить только в пустоте.
8 октября
Весь день шёл дождь; дороги раскисли, и вода в реке помутнела, а шум маленького водопада стал сильнее. Это была тихая ночь, приглашение дождю, который не прекращался до раннего утра. И вдруг внезапно выглянуло солнце, и небо на западе стало голубым, омытым и очищенным дождём, с огромными облаками, полными света и сияния. Было прекрасное утро, и когда смотрел на запад, на такое ярко-голубое небо, все мысли и эмоции исчезли, и видение шло из пустоты.
Перед рассветом медитация была безмерным раскрытием в неизвестное. Ничто не может открыть эту дверь, кроме полного разрушения известного. Медитация — взрывное понимание. Нет понимания без самопознания; изучение себя не означает накопления знаний о себе; накопление знаний мешает изучению; изучение — не накопительный процесс; изучение идёт из момента в момент — как и понимание. Этот тотальный процесс изучения означает взрыв в медитации.
9 октября
Рано утром небо было безоблачное; солнце всходило за холмами Тосканы, серыми, с оливковыми рощами и тёмными кипарисами. Теней на реке не было, и листья осины были спокойны. Щебетали немногие ещё не улетевшие на юг птицы, и река выглядела неподвижной; поднимающееся за рекой солнце отбросило длинные тени на спокойную воду (маленького пруда, образованного ручьём в лесу). Но лёгкий ветерок проходил над холмами и через долины, он веял среди листьев, заставляя их трепетать и плясать в утреннем солнце. Тени на мутной, поблёскивающей воде были и длинные, и короткие, и густые, и лёгкие; начала дымить одинокая труба, и серые клубы дыма стлались над деревьями. Это было приятное утро, полное красоты и очарования, и так много было теней, так много трепещущих листьев. В воздухе стоял аромат, и хотя солнце было осеннее, ощущалось дыхание весны. Маленький автомобиль взбирался на холм, производя ужасающий шум, однако тысячи теней оставались неподвижными. Это было прекрасное утро.
Вчера во второй половине дня это началось внезапно, — в комнате (квартира во Флоренции, где он был в гостях)с окнами на шумную улицу; сила и красота иного распространялась из комнаты наружу, над уличным движением, за сады, холмы. Оно было огромно, непостижимо; оно было и во второй половине дня, но как раз когда ложился спать, оно было здесь с яростной интенсивностью, благословение великой святости. Невозможно к нему привыкнуть, потому что оно — всегда разное, оно всегда есть что-то новое, новое качество, тонкий смысл, новый свет, что-то, чего не было прежде. Иное не было тем, что запасают, что запоминают и рассматривают на досуге; иное было здесь, и никакая мысль не могла приблизиться к нему, ибо мозг был безмолвен, и не было времени, чтобы переживать, чтобы запасать. Оно было здесь, и всякая мысль умолкла.
Интенсивная энергия жизни всегда здесь, и ночью и днём. Она лишена трения, лишена направления, в ней нет выбора и усилия. Она присутствует с такой интенсивностью, что мысль и чувство не могут овладеть ею, переделать её согласно своим фантазиям или верованиям, переживаниям или потребностям. Она присутствует в таком изобилии, что ничто не может уменьшить её. Но мы пытаемся использовать её, придать ей направление, заключить её в форму нашего существования — и тем самым исказить её, чтобы она соответствовала нашему шаблону, опыту и знанию. Честолюбие, зависть, жадность сужают эту энергию, и поэтому возникают конфликт и скорбь; жестокость честолюбивого устремления, как личного, так и коллективного, искажает её интенсивность, вызывая ненависть, антагонизм, конфликт. Каждое действие зависти извращает эту энергию, вызывая недовольство, несчастье, страх; со страхом приходят вина и тревога и нескончаемое несчастье сравнения и подражания. Именно эта извращённая энергия и создаёт священника и генерала, политика и вора. Эта безграничная энергия, лишённая полноты нашей жаждой постоянства, безопасности, — почва, на которой произрастают бесплодные идеи, соперничество, жестокость, война; это причина извечного конфликта между человеком и человеком.
