Вселенная философа (с илл.) - Сагатовский Валерий Николаевич (библиотека электронных книг .txt) 📗
Но тут неизбежно всплывают вопросы, решение которых явно выходит за пределы компетенции биолога или представителя другой частной науки. Что такое система? Как соотносятся условия необходимые и случайные, внутренние и внешние? Какая разница между поисками причины и поисками отдельных условий явления?
Так, оказавшись в ситуации, для решения которой у вас нет готовых рецептов, вы с неизбежностью занялись философией. Но вы не философ, у вас нет ни времени, ни навыков, чтобы самому успешно решать столь общие вопросы, решение которых, однако, нужно для вашей частной специальности. Очень хорошо, если они уже решены другим специалистом (философом), а вы достаточно компетентны в философии, чтобы понять его. Это гораздо разумнее, чем избегать ситуаций, где не действуют готовые стандарты мышления, или предаваться в них доморощенному философствованию.
Вы руководитель. Вам нужно организовать коллектив. И вдруг люди, которых вы, казалось бы, хорошо знали и были с ними в неплохих отношениях, перестают понимать вас, неправильно истолковывают ваши требования, а вы не понимаете, что же произошло. Жизненные позиции, отношения — руководителя и подчиненного отличаются от отношений добрых знакомых. А что такое жизненная позиция? От чего вообще зависит поведение личности? Какие типы личностей и в каком типе коллектива оказываются более совместимыми?
Ставя перед собой эти вопросы, вы снова вторгаетесь в философию.
Любой человек вынужден обратиться к ней, если он хочет творчески и самостоятельно находить нужные решения там, где прошлый опыт не может предложить готовых рецептов. Здесь неизбежно приходится как бы «выйти из самого себя», взглянуть на свое дело «со стороны», с позиции, дающей более широкий обзор. А это требует навыков не только специального, но и общефилософского мышления. Но тут снова появляется скептик и заявляет: «А нам все равно… Мы люди маленькие, пороха не выдумываем».
Да, ему философия не нужна. Но как она нужна тем, кому придется повозиться с ним!
ВЗГЛЯД С ВЕРШИНЫ ИЛИ ВЕРХОГЛЯДСТВО?
Несмотря на исключительно благоприятные условия, сложившиеся для развития философии в нашем обществе, она не гарантирована от определенных опасностей и изъянов, на которые не стоит закрывать глаза. В самом деле, почему иной физик или математик после выборочного знакомства с работами философов приходит порой к выводу, что культура его мышления выше и он лучше может решать проблемы человеческого познания или поведения, чем философ-профессионал? Почему хейердаловский образ «специалиста наверху» вызывает иногда в научной аудитории ассоциацию с верхоглядством?
Допустив даже, что хорошим философом труднее стать, чем хорошим инженером (я постараюсь доказать, что это действительно так), нельзя не видеть и того, что плохим философом стать легче, чем плохим инженером.
И находятся люди, которых вполне устраивает этот последний вариант.
Мы знаем теперь, кому не нужна философия. Но кому нужно философствование как антипод подлинной философии? Почему приходится встречаться с работами и рассуждениями, дискредитирующими эту науку?
Как ложный гриб всем своим видом кричит: «Я тоже гриб, возьмите меня в корзинку!» — так и некоторые люди (сознательно или бессознательно) прибегают к своеобразной «философской мимикрии», маскирующей производимое ими искажение этой науки. Как специалист, я всегда предпочитаю иметь дело с теми, кто отрицает мою науку с открытым забралом. Попробуем научиться диагносцировать различные случаи этой «мимикрии» и попытаемся найти ее причины. Это поможет нам четко отличить ее от подлинно научной философии.
Сравним для начала две ситуации: ремонт машины и «ремонт» общества, нуждающегося в совершенствовании и развитии подобно тому, как машина нуждается в починке. Нельзя представить себе шоферской дискуссии вокруг застрявшей машины, сколько-нибудь похожей на ту, которую ведут буржуазные философы вокруг общества, личности и других философских проблем. Посоветовавшись, поспорив, люди починят машину и пустят ее в ход. Общество же может развиваться или путаться в противоречиях своим чередом, а философы — продолжать свои споры об обществе параллельно процессу его развития, не пересекаясь с ним. Почему?
Починка машины нужна либо шоферу лично, либо он перед кем-то отвечает за нее. Но перед кем отвечает отдельный человек за судьбы человечества в условиях эксплуататорских обществ? В условиях, когда господствующие классы, несправедливо узурпировавшие власть и привилегии, ведут выгодную для себя дезинформацию в области проблем, имеющих общечеловеческое значение?
Конечно, было бы упрощением думать, что вся буржуазная философия сводится к обману и самообману. Поскольку люди мыслят, они в любых условиях могут получать положительные результаты, но лишь до той поры, пока эти результаты не вступают в противоречие с интересами тех, кому эти люди служат, либо их собственным интересам. Например, современный буржуазный философ Бохенский в своей книге «История западной философии» дает интересный анализ исканий и заблуждений отдельных философов. Но вот он доходит до рассмотрения той системы взглядов, которой придерживается сам: до философии неотомизма, возрождающей взгляды средневекового теолога Фомы Аквинского. И сразу же исчезают логика и объективность! «Бытие бога надо признать», — утверждает Бохенский. Почему же? Да потому, оказывается, что иначе мы не поймем начало всех вещей.
Между тем философы-материалисты давно опровергли аргументацию такого рода. Еще Н. П. Огарев писал: «Во все века человек для основания своего знания искал начало мира. Когда понимание находилось на ступени туманной идеи, человек прибегал к самому легкому способу постановления начала мира, к самой удобной гипотезе, посредством которой можно объяснить все без труда и знания: он ставил начало мира вне мира и называл его богом, творцом. Богу он уже переставал искать начало, принимая его уже за первоначальный факт, хотя не было никакой логической причины остановиться на этом и можно было совершенно законно спросить: кто создал бога, и так далее, в бесконечность».
Что же, Бохенскому неизвестны эти аргументы? Конечно, известны, но он не хочет их признавать. Его социальное положение и обусловленные им потребности, его жизненная ориентация накладывают внутреннее табу на объективное восприятие всего того, что может им противоречить. Наступает, как сказал бы физиолог, запредельное торможение: чтобы «не сломаться» под действием непосильных раздражителей, нервная система самовыключается, человек становится глух и слеп, перестает воспринимать и понимать очевидные, казалось бы, вещи.
Философия в отличие от частных наук непосредственно выражает жизненные интересы человека. И если эти интересы несправедливы и своекорыстны, то они, подобно тяготеющим силам материи, вызывающим искривление пространства, приводят к «искривлению философии».
Ну а как обстоит дело в нашем обществе, где отсутствуют социальные группы, заинтересованные в таком «искривлении»?
Отдельные случаи его могут вызываться у нас рядом обстоятельств. Недостаточной социальной зрелостью некоторых людей, берущихся не за свое дело. Кажущейся общедоступностью философских проблем. Действительной их сложностью, при которой далеко не все результаты философских исследований могут быть сразу же и непосредственно проверены практикой (определенная «бесконтрольность»). Своеобразие психического склада отдельных личностей, ищущих в «философствовании» самоутверждения.
Еще Гегель, великий немецкий мыслитель начала прошлого века, подчеркивал, что философия имеет дело с предметами, известными всем и каждому. И указывал на одно из возможных последствий этого: «Относительно других наук считается, что требуется изучение для того, чтобы знать их, и что лишь такое знание дает право судить о них. Соглашаются также, что для того, чтобы изготовить башмак, нужно изучать сапожное дело и упражняться в нем. Только для философствования не считают обязательным такого рода изучения и труда».
