Книга Небытия (СИ) - Филатов Вадим Валентинович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Рассматривая далее эволюцию понимания «Ничто» в истории философии, мы обращаемся к учению Гегеля. Истоки своей диалектики бытия и ничто Гегель находит в предшествующих философских учениях: бытие в его чистой форме он впервые обнаруживает у Парменида, а ничто – в буддизме. Однако очевидно, что основным теоретическим источником для него явилось понимание взаимосвязи бытия и небытия, которое присутствует в философском учении Платона (диалог «Софист»). Платону удалось избавить бытие как идею от абстрактной тавтологичности и, определив небытие как иное бытию, постоянно ему сопутствующее, придать основным категориям динамику, выстроить онтологическую систему как комплекс взаимосвязей. Здесь трудно не заметить предвосхищение гегелевской онтологии, преодолевшей статичность и односторонность прежних философских систем.
Исходным пунктом теоретизирования для Гегеля явилось представление о полной абстракции и пустоте начала системы, которая, определившись и став «конкретнее» в ходе диалектического процесса, должна к этому началу вернуться. Бытие как абстрактная и неопределенная непосредственность отождествляется Гегелем с Ничто, и оба эти понятия, переходя друг в друга и исчезая друг в друге, становятся моментами становления. «Бытие и ничто исчезают друг в друге, так что реально существует лишь «движение непосредственного исчезновения одного в другом» (Гегель Г.В.Ф. Наука логики). Конечным пунктом философской системы Гегеля остаётся бытие, однако не абстрактное и пустое, а наоборот, полное и конкретное, характеризующее Абсолют, который есть бытие в его наиболее совершенной форме.
Однако, если следовать идее об изначальном и субстанциональном характере Ничто, который в этом отношении можно приравнять к Абсолюту, то тогда мы получим, что Ничто (Небытие), проходя через собственное осознание и отрицание посредством мыслящего бытия, в итоге вновь и окончательно возвращается к состоянию Абсолютного Ничто, то есть к небытию в его законченной и совершенной форме. При этом Абсолютное Ничто рассматривается как содержательное нечто, или, иначе говоря, как «духовное всё». А «Дух достигает своей истины, лишь находя самого себя в абсолютном разрыве», – утверждал Гегель. Таким образом, негативная интерпретация системы Гегеля позволяет сделать предварительный подход к пониманию объективного смысла материализации Ничто в форме разрыва непрерывности, то есть, временного перехода части небытия в бытие и обратно. Мы видим, что если бытие существует во времени, то Небытие – вне времени, т.е. в вечности, а их диалектическое взаимодействие переводит Абсолют на качественно более совершенную ступень субстанциональной трансформации.
Ещё один, намного менее известный немецкий философ, живший в 19 веке – Филипп Майнлендер, считал себя последователем пессимиста Артура Шопенгауэра, однако был убеждён в том, что философский пессимизм необходимо утверждать не только в теории, но и на практике. Поэтому, выпустив в свет книгу «Философия искупления», в которой он придал существованию мира смысл, чтобы со спокойной совестью его покинуть, Майнлендер с чувством глубокого удовлетворения совершил самоубийство. В своей книге он написал, что «Бог умер, и его смерть стала жизнью мира». Поэтому государство и общество должны стремиться к такому устроению, при котором формировалась бы культура понимания бесцельности жизни и сотрудничества с Богом в его стремлении к Ничто.
Понятие «ничто» рассматривается и в философских текстах раннего Хайдеггера. «Исследованию подлежит сущее и более – ничто, одно сущее и кроме него – ничто; единственно сущее и сверх того – ничто», – писал он в своём докладе «Что такое метафизика?». – «Где нам искать Ничто? Как нам найти Ничто? …Как бы ни обстояло дело, Ничто нам известно, хотя бы просто потому, что мы ежечасно, походя и бездумно, говорим о нем… Ничто есть полное отрицание совокупности сущего. Когда мы нападаем на след Ничто? Когда нас охватывает глубокая тоска, бродящая в безднах нашего бытия… Бывает ли в нашем бытии такая настроенность, которая способна приблизить его к самому Ничто? Это может происходить и происходит – хотя достаточно редко, только на мгновения – в фундаментальном настроении ужаса. Под «ужасом» мы понимаем здесь не ту слишком частую способность ужасаться, которая по сути дела сродни избытку боязливости. Ужас в корне отличен от боязни… Ужасом приоткрывается Ничто».
Очевидно, что речь у Хайдеггера идёт о «страшной пустотной мудрости Ничто», о которой говорилось выше. Философ подчёркивает первичный и основополагающий характер Ничто по отношению к бытию в целом и по отношению к субъективному восприятия бытия человеком: «Только на основе изначальной явленности Ничто человеческое присутствие способно подойти к сущему и вникнуть в него… Человеческое присутствие означает выдвинутость в Ничто… Выдвинутость нашего бытия в Ничто на основе потаенного ужаса есть перешагивание за сущее в целом: трансценденция. Наше вопрошание о Ничто призвано продемонстрировать нам метафизику саму по себе». Таким образом, согласно Хайдеггеру, сущность метафизики составляет погружение в Ужас Ничто. А без этого метафизика невозможна – независимо от того, задумываются ли об этом и отдают ли себе в этом отчет люди, которые пытаются рассуждать метафизически. Одновременно возникает новая формулировка основного вопроса философии: «почему вообще есть сущее, а не, наоборот, Ничто?» Таковы основные аспекты учения Хайдеггера о бытии и ничто.
Размышления на эту тему мы встречаем и в творчестве французского экзистенциалиста Жан-Поль Сартра, в частности, в его произведении «Бытие и Ничто». В этом трактате Сартр придерживается традиционных для философии взглядов на содержание небытия (ничто) как лишённого самостоятельной сущности и выступающего в качестве антитезы субстанционального бытия: «Итак, Ничто не есть. Если мы можем о нем говорить, то это потому, что оно обладает видимостью бытия, заимствованным бытием… Бытие, посредством которого Ничто приходит в мир, должно быть своим собственным Ничто». В действительности же, скажем мы, Ничто не приходит в мир, а творит этот мир, как и бытие в целом, в качестве своей временной аномалии. Во всяком месте и в любое время мы обнаруживаем Ничто – как единственную перспективу и неизбежность. В принципе, каждое бытие представляет собой своё собственное Ничто, существующее по причине несуществования. Равно как и субстанциональное Абсолютное Ничто существует именно в силу своего несуществования, постоянно поглощая разрозненные фрагменты бытия. Ведь движение – это вечный процесс уничтожения. Такова основная онтологическая функция Ничто: оно ничтожит.
И наконец в восточной философской традиции понятие, близкое к Ничто (но не тождественно ему) обычно обозначается как «пустота».
4). ПРИЧАСТИЕ ПУСТОТЫ.
Сквозь тебя, сквозь меня
катит волны свои пустота,
на заре проступая прожилками крови,
мёртвой гипсовой маской, в которой застыла
мгновенная мука пронзённой луны.
Посмотри, как хоронится всё в пустоту.
И покинутый лес и огрызки от яблок.
Посмотри, как тосклив ископаемый мир,
не нашедший следа своих первых рыданий.
(Ф.Гарсиа Лорка.)
Существующие пары философских категорий, такие, как
истина и заблуждение,
