Второй пол - де Бовуар Симона (читаем книги бесплатно .txt) 📗

ким образом, никогда не составляли отдельной группы, которая полагала бы себя для себяперед лицом мужского объединения; они никогда не имели прямого и автономного отношения с мужчинами.

«Отношение взаимности, лежащее в основе брака, было установлено не между мужчинами и женщинами, а между мужчинами при помощи женщин, которые явились для этого всего лишь основным поводом», — говорит Леви–Строс ¹. Конкретное положение женщины вовсе не зависит от того, какой тип филиации преобладает в обществе, к которому она принадлежит; при патрилинейной, матрилинейной, и при смешанной, и при неопределенной (ведь неопределенность всегда относительна) филиации женщина всегда остается под опекой мужчин; вопрос лишь в том, находится ли она после заключения брака по–прежнему под властью отца или старшего брата — властью, распространяющейся впоследствии и на ее детей, — или начинает подчиняться мужу. Но в любом случае: «Женщина служит лишь символом для своего потомства… матрилинейная филиация — не что иное, как рука отца или брата женщины, дотянувшаяся до деревни мужа» ². Она лишь посредница при передаче права, но не его держательница. На самом деле тип филиации определяет отношения между двумя мужскими группами, а не между полами. На практике конкретное положение женщины не имеет прочной связи с тем или иным типом правового устройства. Случается, что при матрилинейной филиации она занимает очень высокое положение (следует, однако, не упускать из виду, что появление женщины — вождя, царицы во главе племени совершенно не означает, что в нем правят женщины; восшествие на русский престол Екатерины Великой несколько не изменило судьбу русских крестьянок); но нередко ей суждено жить в унижении и подлости. Впрочем, случаи, когда женщина остается со своим родом, а мужу дозволяется лишь наносить ей краткие, а то и тайные визиты, встречаются весьма редко. Почти всегда она переселяется в дом супруга — уже одного этого достаточно, чтобы продемонстрировать мужское превосходство. «При всех колебаниях форм филиации, — говорит ЛевиСтрос, — постоянное проживание в доме у мужчины свидетельствует об изначальной асимметрии в отношениях между полами, характеризующей человеческое общество». Поскольку она держит при себе детей, получается, что территориальная организация племени не совпадает с его тотемической организацией: последняя тщательно выстроена, первая — случайна; но на практике первая имеет большее значение, ибо место, где люди живут и работают, важнее, чем их мистическая принадлежность. При переходных формах филиации, которые получили наибольшее распространение, сосуществуют два вида права, одно — религиозное, другое — основанное на совместном проживании и обработке земли, и они взаимно проникают друг в друга. Хотя брак и является светским установлением, его социальное значение чрезвычайно велико; семья, даже не имея религиозного смысла, очень существенна в человеческом плане. Даже в тех сообществах, где наблюдается большая сексуальная свобода, женщина, производящая на свет ребенка, должна быть замужем; одна со своим потомством она не сможет образовать автономную группу; одного религиозного покровительства брата оказывается недостаточно — необходимо присутствие супруга. Часто он имеет большую ответственность перед детьми; хотя они и не принадлежат к его клану, он обязан их кормить и воспитывать; между мужем и женой, между отцом и сыном устанавливается связь, основанная на совместном проживании, общем труде и интересах, взаимной нежности, Отношения между такой светской семьей и тотемическим родом очень сложны, о чем свидетельствует разнообразие свадебных обрядов. Первоначально муж покупает жену у другого клана или по крайней мере два клана совершают обмен — один предоставляет своего члена, другой уступает скот, плоды, труд. Но поскольку муж берет на свое обеспечение жену и ее детей, бывает также, что он получает вознаграждение от ее братьев. Равновесие между мистическими и экономическими реалиями весьма шатко. Часто мужчина гораздо больше привязан к своим детям, чем к племянникам; он предпочтет утверждать себя как отец, когда предоставится возможность такого самоутверждения. И поэтому всякое общество начинает тяготеть к патриархальной форме, как только стадия его развития позволяет человеку осознать себя и проявить свою волю.

Однако важно подчеркнуть, что даже в те времена, когда мужчина терялся в тайнах Жизни, Природы и Женщины, он не слагал с себя власти; когда, в страхе перед опасной магией, таящейся в женщине, он полагает ее как существенное, полагает ее именно он и в этом добровольно принимаемом отчуждении сам реализуется как существенное; несмотря на все ее плодоносные свойства, мужчина остается ее хозяином, как является он хозяином плодородной земли; ее судьба — быть подчиненной, покоренной, эксплуатируемой, как сама Природа, плодородие которой она магическим образом воплощает. Престиж, которым она наделена в глазах мужчин, она получает от них; они преклоняют колена перед Другим и поклоняются Богине–Матери. Но при всем своем кажущемся могуществе она постижима только в понятиях, выработанных мужским сознанием. Все изобретенные человеком идолы, какими бы ужасающими он их ни придумал, на самом деле зависят от него, что позволит ему в дальнейшем их разрушить. В примитивных обществах эта зависимость не признавалась и не полагалась, но она существовала не опосредованно, сама в себе; а как только человек полнее осознает себя, как только осмелится утверждать и противопоставлять себя, она будет легко пропущена через сознание. На самом деле, даже когда человек воспринимает себя как данность, как пассивное существо, живущее по воле дождей и солнца, он все равно реализуется как трансценденция, как проект; его разум и воля уже тогда утверждают себя вопреки беспорядочности и случайности жизни. Тотемический предок, многие ипостаси которого берет на себя женщина, представляет собой под именем животного или дерева более или менее ярко выраженное мужское начало; в женщине увековечено его плотское существование, но ее роль лишь в том, чтобы вскармливать, а не созидать; она не созидает ни в одной области; она поддерживает жизнь племени, давая ему детей и хлеб, больше ничего — она остается обреченной на имманентность; она воплощает лишь статичность общества и тего замкнутость на себе.

В то же время мужчина продолжает присваивать функции, которые открывают общество навстречу природе и всему человечеству в целом; единственно достойные его занятия — это война, охота, рыболовство, он делает своей добычей нечто чужое и присоединяет это к своему племени; война, охота, рыболовство представляют собой экспансию существования, его выход в мир; мужчина является единственным воплощением трансценденции. У него пока нет практических средств для полного господства над Женщиной–Землей, он еще не осмеливается восстать против нее, но уже хочет от нее оторваться. На мой взгляд, именно в этом желании следует искать глубинную причину знаменитого обычая экзогамии, столь распространенного в обществах с материнской филиацией. Даже ничего не зная о своей роли в деторождении, мужчина придает большое значение браку: женившись, он обретает достоинство взрослого и получает свою долю во владении миром; через мать он связан со своим кланом, предками, со всем, что составляет его собственную субстанцию; но во всех светских функциях — работе и браке — он стремился вырваться из этого круга, противопоставить имманентности трансцендентность, открыть перед собой будущее, отличное от прошлого, куда уходят его корни. В зависимости от того, как определяется тип родства в различных обществах, запрещение инцеста принимает различные формы, но с первобытной эпохи до наших дней смысл его остается прежним: мужчина желает обладать прежде всего тем, чем сам он не является;он соединяется с тем, что представляется ему Другим по сравнению с самим собой. Значит, жена не должна быть причастна манемужа, должна быть ей чужой — а следовательно, чужой и для его племени. В основе первобытного брака иногда лежит похищение, хотя бы символическое, — ведь насилие по отношению к другому человеку является самым наглядным утверждением его другой сущности. Силой завоевывая себе жену, воин доказывает, что способен присвоить себе чужое богатство и тем самым сломать границы судьбы, определенной ему по рождению; покупка жены в различных формах — будь то уплата выкупа или предоставление услуг — имеет тот же смысл, хотя это и не столь очевидно ¹.