Опыты научные, политические и философские (Том 3) - Спенсер Герберт (читать книги полностью TXT) 📗
Совершенно ошибочно довольно, однако же, распространенное мнение, что в обманных действиях повинен только низший класс торговцев. Выше их стоящие массы тоже в большинстве случаев несвободны от этого упрека. В среднем коммерсанты, ведущие торговлю тюками и тоннами, в смысле нравственности мало отличаются от тех, которые продают ярдами и фунтами. Высший класс нашего коммерческого мира обнаруживает в своей деятельности все виды незаконных действий, за исключением только простого воровства. Бесчисленные плутни, ложь в действиях или в речах, тщательно обдуманный обман господствуют в торговле; многие из них признаются в качестве "торговых обычаев", и не только признаются, но даже и оправдываются.
Оставляя в стороне хорошо известных своими проделками мелких лавочников, о поступках которых известно почти всякому, остановимся на действиях более высоких в торговой иерархии классов.
Торговля оптовых фирм - в суконном деле, по крайней мере, - ведется главным образом классом людей, которые называются закупщиками (buyer). Каждое оптовое предприятие разделяется на несколько отделов во главе которых стоят вышеупомянутые служащие, которые представляют отчасти независимых торговцев низшего разряда. В его распоряжение предоставляется хозяином предприятия в начале года известный капитал, которым он и оперирует; он заказывает для своего отдела те сорта товара, которые, по его мнению, должны найти сбыт, и старается продать их в возможно большем количестве мелочным торговцам, с которыми ведет торговлю. В конце года отчет показывает, какой барыш он сумел получить на вверенный ему капитал, и сообразно результату он оставляется в должности и на следующий год, быть может на более выгодных условиях, или, напротив, увольняется.
При таких условиях подкуп, казалось бы, невозможен. Между тем мы знаем из авторитетнейших источников, что закупщики (buyers) подкупают других и сами подвергаются подкупу. Подарки, как средство приобретения покупателя, представляют обычное явление среди них и тех, с которыми они ведут дела. Свои сношения с мелочными торговцами они поддерживают посредством угощения и подарков, и сами в своих действиях подвергаются воздействию тех же самых средств. Можно бы предполагать, что интересы обоих сторон должны устранять возможность подобных фактов. Но по-видимому, действие подобных влияний не вызывает особенно очевидных неудобств. Если, как это обыкновенно бывает, имеется несколько фабрикантов, производящих товары одинакового достоинства и по одной и той же цене, или несколько закупщиков, покупающих этот товар на тех же самых условиях, выбор становится затруднительным, так как тут нет основания предпочесть одного фабриканта другому, и потому искушение получить какую-нибудь непосредственную выгоду легко перевешивает чашку весов. Какова бы ни была причина, факт этот, несомненно, установлен как для Лондона, так и для провинции. Фабриканты щедро целыми днями угощают закупщиков, посылают им в угоду то корзину с дичью или домашнею птицей, то ящик с вином и т. д.; мало того, они получают настоящие денежные взятки, иногда, как мы слышали от одного фабриканта, просто кредитными билетами, но чаще всего в виде скидки с общей суммы их закупки. Необычайная распространенность - можно сказать, универсальность этой системы - подтверждается свидетельством человека, который при всем своем отвращении к этому порядку не может от него освободиться. Он сознавался нам, что все его сделки носят этот предосудительный характер. "Всякий закупщик, с которым я вступаю в сделку, говорит он, - рассчитывает получить от меня известную премию в том или другом виде. Один желает получить взятку в скрытом виде, другие принимают ее просто, без прикрас. На предложение одних отвечает: "О, я этого не люблю", но беспрепятственно принимает стоимость их в каком-нибудь другом виде, тогда как другой, который обещает значительную закупку в этом сезоне, потребует, я знаю это хорошо, скидки чистоганом. Этого нельзя избежать. Я мог бы назвать целую массу закупщиков, которые косятся на меня и смотреть не хотят на мой товар, и я очень хорошо понимаю почему, - я не купил их покровительства." Мой собеседник сослался при этом на другого коммерсанта, который подтвердил, что в Лондоне иначе дела не сделать. Некоторые из этих закупщиков становятся настолько алчными, что их вымогательства поглощают большую часть барыша фабриканта, так что возникает вопрос: выгодно ли продолжать с ними вести дела? Как упомянуто уже было выше, такая же система отношений существует и между приказчиками и розничными торговцами, только тут подкупленные начинают сами подкупать. Один из упомянутых нами выше господ, рассчитывающий всегда на эти доходы, говорил тому, слова которого мы привели выше: "Я потратил на N (имя крупного портного) целую кучу денег и, кажется, приобрел-таки его". К этому признанию он присовокупил жалобу, что фирма, у которой он состоит на службе, не дает ему кредита для подобных издержек. Ниже приказчика, совершенно самостоятельного в своем отделе в оптовом предприятии, существует еще целый ряд помощников, имеющих непосредственно дело с розничными торговцами, подобно тому как помощники торгующих в розницу имеют дело непосредственно с публикой вообще. Эти помощники высшего разряда, действующие при таких же самых условиях, как и низшие, в одинаковой с ними степени недобросовестны. Находясь под страхом немедленного увольнения в случае допущенной при продаже ошибки, завися в своем повышении от количества выгодно проданного ими товара и не только не встречая за свои нечестные проделки порицания, но, напротив, вызывая за них похвалу, эти молодые люди обнаруживают просто невероятную степень деморализации. По свидетельству лиц, принадлежавших прежде к этой категории, их лукавство безгранично, они постоянно лгут, и их проделки представляют бесконечную градацию от самого простого до самого тонкого, макиавеллевского, обмана. Вот несколько образчиков. Имея дело с розничным торговцем, они стараются прежде всего запомнить хорошенько род его торговли, с тем чтобы всучить ему тот именно товар, в котором он наименее понимает. Если его лавка находится в местности, где главный сбыт имеют низшие сорта товара (факт, удостоверенный путешествующим агентом), то понятно, что, имея сравнительно мало дела с высшими сортами товара, он плохо понимает в них, и из его невежества извлекается соответственная выгода. Затем, существует обычай показывать образцы материй, шелка и т. п. в таком порядке, чтобы сбить человека с толку. Как при смаковании различного рода кушаний или вина, наше небо, подвергшееся действию более сильного вкуса или букета, становится неспособным различать более тонкий вкус, воспринятый после того, так это бывает и с другими органами чувств: за чрезмерным возбуждением следует временная неспособность к восприятию. Это относится не только к глазам в отношении к цветам, но, как нам сказал один бывший торговец, также и к пальцам в отношении к тканям, и хитрые торговцы имеют привычку, вызывая эту временную нечувствительность, продавать человеку второй сорт за первый. Другой обычный маневр заключается во внушении веры в дешевизну товара. Дело происходит таким образом. Предположим, что портной намеревается сделать запас материй. Ему предлагают сделку: показывают ему три куска материи - два хорошего сорта, примерно шиллингов по 14 за ярд, третий, гораздо ниже сортом, шиллингов по 8 за ярд. Материи придают слегка помятый вид, чтобы иметь очевидное основание для продажи якобы в убыток. Портного уверяют, что этот мнимопопорченный товар продается ему ниже своей цены - по 12 шиллингов за ярд. Сбитый с толку внешним видом материи, который внушает ему веру в то, что товар действительно продается в убыток, и, находясь под впечатлением того, что два куска стоят действительно гораздо дороже объявленной цены, он не останавливается достаточно на мысли, что эта цена уравновешивается значительной дешевизной третьего куска, и, по всей вероятности, купит предлагаемый товар и уйдет с приятной уверенностью, что сделал чрезвычайно выгодную покупку, тогда как в действительности он уплатил полную стоимость товара. Но гораздо более тонкую проделку описал нам некто, прибегавший к пей сам. находясь на службе в одной из оптовых фирм; проделка эта оказалась настолько успешной, что ему поручали впоследствии всегда продавать таким покупателям, с которыми другие приказчики не могли справиться и которые после того обращались исключительно к нему одному. Его политика заключалась в том, что он притворялся всегда страшным простаком и честным малым; при первых нескольких покупках он проявлял свою честность тем, что сам указывал на дефекты в продаваемых им предметах; приобретя таким образом доверие покупателя, он спускал ему низшие сорта вместо высших. Это только немногие из разнообразных приемов, находящихся в постоянном употреблении, и все это, разумеется, сопровождается целым потоком лжи в словах и действиях. От приказчика требуется, чтобы он не останавливался ни перед какой ложью, если она может содействовать продаже. "Всякий дурак может продать то, что требуют", - сказал один хозяин, упрекая своего приказчика за то, что он не сумел уговорить покупателя приобрести совсем не то, что он спрашивал. И эта бесцеремонная лживость, которая требуется от служащих и поощряется примерами, достигает такой ужасающей степени, которая была нами описана в выражениях слишком сильных для того, чтобы мы могли повторить их здесь. Наш собеседник должен был отказаться от места, которое он занимал в одном из подобных торговых предприятий, потому что не мог опуститься до желаемой степени деморализации. "Вы не умеете врать так, чтобы казалось, что вы верите тому, что говорите", - сказал ему один из товарищей-приказчиков. И это было сказано ему в укор!
