Этическая мысль - Автор неизвестен (читать хорошую книгу TXT) 📗
1 См.: Сыркин А. Я., Соколова И. И. Об одной дидактической традиции в Индии и Китае//Роль традиций в истории и культуре Китая. С. 126.
Характерно, что религии, признающие ценность половой близости как средства духовного освобождения, отличают ее от экстатических состояний, достигаемых путем самососредоточения, медитации и т. п. Короче говоря, в сложных культурах сексуальность всегда рассматривается в связи со всей системой общественных отношений и духовных ценностей.
Но если сексуальность не существует и не может быть понята вне истории общества и культуры, то для понимания ее современных проблем нужно прежде всего разобраться в нашем культурном наследии. Какие традиции мы продолжаем и от какого наследства нам хотелось бы отказаться?
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Отношение средневековой культуры к сексуальности было, как известно, амбивалентным. Официальная христианская мораль была аскетической и антисексуальной. "А о чем вы писали ко мне, - говорит апостол Павел, - то хорошо человеку не касаться женщины... Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться" (1 Кор.: 7, 1, 9). Единственным оправданием половой жизни считалось продолжение рода в рамках церковного брака, но и здесь она подвергалась тщательной регламентации (запрещение сексуальных контактов по постам и многочисленным праздникам, табуирование наготы, любой эротической техники и т. п.). Однако наряду с церковным аскетизмом в феодальном обществе вполне легально существует описанная М. М. Бахтиным карнавальная культура. Продолжая традиции древних оргиасти-ческих праздников, средневековый карнавал допускал и демонстрацию обнаженного тела, и переодевание мужчин в женскую одежду, открытое выражение эротики. Причем аскеза и карнавал не только противоположности, символизирующие соответственно духовный "верх" и телесный "низ", но и чередующиеся, взаимодополнительные элементы определенного цикла, по принципу "всему свое время". Церковь сама включает в свои обряды некоторые элементы карнавального действа.
Что же касается повседневного быта, он, по-видимому, представлял собой своеобразную смесь этих двух миров. Люди в эпоху средневековья не отличались особой стыдливостью, "факты жизни" свободно обсуждались и в крестьянской, и в рыцарской среде, широко обыгрывались в народном художественном творчестве.
Во многих архаических обществах существовали какие-то формы более или менее свободных добрачных сексуальных контактов между юношами и девушками на групповой основе или в виде пробного брака. По мере христианизации такие обычаи не столько исчезают, сколько камуфлируются, создавая кричащий разрыв между официальной и бытовой культурами. Бытописателей XIX века удивляли и часто шокировали свободные нравы деревенских "посиделок", где юноши и девушки допускали в своем общении объятия, поцелуи, интимные ласки. Некоторые историки (Э. Шортер) считали подобные контакты продуктом нового времени. На самом деле такие обычаи, известные в Испании, Германии, Северной Италии, скандинавских и славянских странах, являются весьма старинными. Существовали они и в России.
Повсеместно принятые формы группового общения молодежи ("посиделки", "поседки", "вечерки" и т.д.) допускали, а иной раз и требовали значительной вольности в обращении, так что девушка, чересчур усердно сопротивлявшаяся ухаживанию и шуткам, могла быть исключена из собрания. В некоторых русских и украинских деревнях существовал обычай "подночевывания" или "ночевки", когда парень (иногда даже двое-трое парней) оставался с девушкой до утра. Правда, считалось, что они при этом сохраняли целомудрие.
Этнографические описания этих обычаев противоречивы. Один из корреспондентов этнографического бюро, В. Н. Тенишева, писала в 1890-х годах о Пошехонском уезде Ярославской губернии, что "в старину, говорят, в некоторых глухих местах уезда, как, например, в Подорвановской волости, на деревенских беседах... были "гаски". Молодежь, оставшись одна, гасила лучину и вступала между собою в свальный грех. Ныне только кое-где сохранилось одно только слово "гаски" [0]. Другой наблюдатель, признавая нескромность и грубость деревенских ласк и ухаживаний, вместе с тем подчеркивал, что деревенское общество, особенно старики, строго следили за сохранением девственности: "...общественное мнение одобряло постоянство пар и сохранение определенного предела в степени близости, за который переступали, как правило, лишь после свадьбы" [1].
0 Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М., 1986. С. 231.
1 Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. С. 232.
В некоторых календарных и свадебных обрядах сохранялись пережитки и элементы оргиастических праздников. Например, на русском Севере в конце XIX - начале XX века еще сохранялись "яровуха" и "скакания", которые Стоглавый собор уже в середине XVI века именовал "бесовскими". "Скакания" происходили в день перед венцом в доме жениха, куда молодежь, исключая невесту, ходила "вина пить", после чего все становились в круг, обхватив друг друга за плечи, и скакали, высоко вскидывая ноги, задирая подолы и распевая песни откровенно эротического содержания. Заканчивалось веселье сном вповалку. "Яровуха" (от языческого божества плодородия - Ярилы) состояла в том, что после вечеринки в доме невесты вся молодежь оставалась здесь спать вповалку, причем допускалась большая свобода отношений, за исключением последней интимной близости [2]. Это - явный пережиток "свального греха", одно из бесчисленных проявлений "язычества в православии".
2 См.: Бернигтам Т. Л. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в XIX - начале XX в.//Русский народный свадебный обряд. Л., 1978.
Не вполне однозначно было и отношение к девственности. С одной стороны, ее высоко ценят. В русской свадебной обрядности был широко распространен обычай "посада": невеста должна сесть на особое священное место, но не смеет сделать этого, если она уже потеряла целомудрие. Интересно, что такое же требование сохранения девственности предъявлялось и к жениху. Если в первую брачную ночь невеста не оказывалась целомудренной, ей (в некоторых местах - ее родителям или свахе) надевали на шею хомут, который символизировал женские гениталии и одновременно как бы относил согрешившую к миру животных, не знающих культурных запретов [3].
