Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия - Фурье Шарль (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Итак, наша задача в простейшей формулировке сводится к определению игры сериизма, или третьей первичной страсти; это она поддерживает в состоянии равновесия две других – люксизм и группизм, которые без содействия сериизма оказались бы в состоянии постоянной распри.
Аккорд из трех страстей дает счастье, обеспечивая развитие унитеизма, ствола и корня страстей; это он порождает все разветвления различных ступеней.
Я дал классификацию, или систему градаций; повторяю, древо, вышедшее из недр унитеизма, – страсти, неведомой у нас и являющейся антиподом эгоизму, – дает на первой ступени три, на второй двенадцать, на третьей тридцать две, на четвертой сто тридцать четыре, на пятой четыреста четыре плюс стержень, который никогда не принимается в расчет в движении.
Характеры и темпераменты располагаются в том же порядке, с некоторыми видоизменениями; темпераментов – четыре на второй ступени плюс очаг; четвертая ступень может видоизменяться в пределах от 30 до 32; так и другие.
Можно было бы продолжить анализ страстей, характеров и темпераментов вплоть до 6-й, 7-й и 8-й ступеней. Но для нашей любознательности на первых порах достаточно будет пятой ступени, так как она дает совокупность гармонической фаланги, или домашней судьбы (destinee domestique). Итак, продолжаю.
В соответствии с единством мира материального и мира страстей система тяготения очень подробно описана и прослежена в механизме звездной системы. Мы видим там в клавиатуре 32 клавиши, или планеты, тяготеющие в сложной комбинации к унитеизму на основе равновесия и согласования всей системы со звездной сферой, в центре которой она находится. Переходя к подразделениям, и прежде всего к подразделению первой степени, система тяготеет к трем подочагам:
1) люксу, или солнечному центру;
2) к четырем группам, образуемым четырьмя планетами, имеющими луны;
3) к серии, образуемой сочетанием четырех групп и разных небесных тел вокруг солнечного стержня.
Перейдем к беглому рассмотрению двенадцати страстей коренной октавы второй степени.
XIII О двенадцати страстях, коренных в октаве [43]
Я уже дал их классификацию – пять чувственных, четыре аффективных, три распределительных. Трое последних едва известны цивилизованным; мы наблюдаем лишь их проблески, и эти проблески порождают великий гнев моралистов, яростных врагов наслаждения. Влияние этих трех страстей столь незначительно и проявляются они столь редко, что мы не имеем даже их отчетливой классификации; я должен был назвать их страстью к соединению (engrenante), страстью к переменам (variante) и градационной (graduante) [44]; но я предпочитаю именовать их по номерам – 10, 11, 12; я подожду с их определением, потому что трудно поверить, чтобы Бог, при всем его могуществе, мог изобрести такой социальный строй, где можно было бы утолить эти три страсти, столь ненасытно жаждущие наслаждения.
Семь страстей – аффективные и распределительные – зависят больше от души, чем от материи; они играют роль первичных. Их комбинированное действие порождает страсть коллективную или образуемую сочетанием семи других, подобно тому как белый цвет создается сочетанием семи цветов радуги; эту тринадцатую я назову гармонизмом, или унитеизмом; она еще более неизвестна, чем страсти номеров 10, 11 и 12, на которых я еще не останавливался; но и не зная их, можно рассуждать на тему о всеобщем их влиянии. Так я и сделаю.
Хотя эти четыре страсти – 10, 11, 12 и 13 – совершенно заглушены нашими обычаями цивилизованных, однако зародыши их живут у нас в душе; и это нас утомляет, тревожит в большей или меньшей мере в зависимости от активности этого зародыша в каждом отдельном человеке. Вот почему многие цивилизованные на протяжении всей своей жизни томятся даже в том случае, если они владеют всеми предметами своих желаний. Свидетельством тому Цезарь, который, взойдя на мировой престол, удивлялся тому, что, достигнув столь высокого ранга, он ощущает лишь пустоту и скуку. Эта тревога Цезаря имела единственной причиной влияние четырех заглушенных страстей, и в особенности 13-й, которая чрезвычайно активно действовала на его душу; своим счастьем он наслаждался тем меньше, что достижение наивысшего ранга не оставляло уже желать ничего большего, что могло бы его рассеять и служить противоядием для этой 13-й страсти, которая в нем преобладала.
Как общее правило, то же несчастье постигает примерно всех великих людей цивилизации; так как их душу сильно волнуют эти четыре страсти, не имеющие простора для своего развития, то неудивительно, что обычно рядовой человек более довольствуется своим маленьким счастьем, чем великие люди своими великолепными наслаждениями. Это столь восхваляемое величие – Трон, Господство и пр. – есть благо реальное, что бы ни говорили философы; но эти блага имеют свойство возбуждать, а не удовлетворять четыре заглушенные страсти; этим объясняется то, что средний класс более способен наслаждаться при наличии меньших ресурсов, потому что его мещанские (bourgeois) навыки возбуждают в нем лишь девять первичных страстей, которые имеют некоторый простор для своего развития при строе цивилизации, тогда как три распределительных и гармонизм этого простора вовсе лишены.
Как общее правило, влияние трех распределительных страстей порождает характеры, именуемые свободолюбивыми, беспутными и т. д. 13-я страсть, или гармонизм, порождает характеры, именуемые оригинальными: этим людям не по себе в нашем мире; они не могут свыкнуться с обычаями Цивилизации.
Варварам почти чужды эти четыре страсти, которые на данной общественной ступени совершенно не пробуждаются; недаром они больше нас довольствуются своими грубыми нравами, складывающимися под влиянием девяти страстей материального и духовного характера, единственных, которые их волнуют.
В качестве резюме скажу: если полноценное счастье человеческий род обретает только в строе групповых серий, или в строе комбинации, то объясняется это тем, что данный строй полностью обеспечит развитие двенадцати коренных страстей, а следовательно, и тринадцатой страсти, которая есть комплекс семи главных. Отсюда следует, что в этом новом общественном строе наименее счастливый из индивидуумов, будь то мужчина или женщина, все же окажется во много раз счастливее, чем могущественнейший из королей в наши дни; и это потому, что подлинное счастье заключается лишь в удовлетворении всех страстей.
Двенадцать коренных (radicales) страстей подразделяются на множество оттенков, преобладающих в большей или меньшей мере в том или другом индивидууме. Отсюда бесконечное разнообразие характеров, которые, однако, могут быть сведены к восьмистам (десяти) главным. Природа наделяет ими наугад детей того и другого пола; среди восьмисот (десяти) детей, собранных без какого бы то ни было подбора, можно найти зародыши всевозможных совершенств, достижимых человеческим разумом; этим я хочу сказать, что каждый из детей от природы одарен способностью, достаточной, чтобы стать равным одному из изумительнейших людей, которых видел мир, как Гомер, Цезарь, Ньютон и пр. Если взять общую цифру населения Франции – 36 млн. – и разделить это число на восемьсот (десять), то окажется, что в этом государстве имеется 45 тыс. индивидуумов, способных сравняться с Гомером, 45 тыс., способных сравняться с Демосфеном, и т. д., если бы только их готовили к этому с трехлетнего возраста и давали бы им естественное воспитание, которое развивает в человеке все зародыши, заложенные в него природой. Но такое воспитание осуществимо только при прогрессивных сериях, или комбинированном строе; можно себе представить, каков будет в этом новом строе приток знаменитых людей во все отрасли человеческой деятельности, если население одной только Франции уже даст 45 тыс. в каждой из них. Итак, когда весь земной шар будет организован и численный состав его населения доведен до 3 млрд., тогда на земном шаре постоянно будет 37 млн. поэтов, равных Гомеру, 37 млн. ученых геометров, равных Ньютону, 37 млн. драматических писателей, равных Мольеру, и так со всеми мыслимыми талантами. (Разумеется, эти исчисления приблизительны, и напрасно парижские газеты принимают их буквально.)
