АНГЕЛЫ СТРАШАТСЯ - Бейтсон Грегори (читать книги полные TXT) 📗
В главе VII я показал наличие сигналов в человеческих отношениях (описание, информация, посылки, запреты, предложения), которых не стоило бы передавать определенным частям определенных систем. Но я указал на это слишком в общем виде. Я не дал ни определения функциональны!" характеристикам таких сигналов, ни рассказал об условиях, при которых эти сигналы становятся патогенными; я не исследовал также применение данного понятия к другим видам систем, таких, как организмы и популяции.
Если мы думаем об информации как о путешествии по цепочкам причинно-следственных связей, возможно ли тоща описать каким-то формальным способом, как любой данный сигнал располагается в цепочке, и отсюда определить, какие (пусть даже самые «правильные») сигналы не должны – ради блага всей системы – располагаться там-то и там-то?
Я сконцентрирую внимание на случаях, в которых патогенный процесс не вызван локальным воздействием только лишь сигнала, а является результатом отношения между сигналом и системой в целом. Таким образом, я исключаю как банальные случаи, в которых несчастье или патология, вызванные успешной коммуникацией, происходят только в части системы. Часто А не скажет В о том, что может повредить А или В. Мы запрещаем свои чувства и чувства друг друга. Иногда наши действия при этом оправданы. Есть, конечно, люди, которые считают своим долгом передать информацию, причиняющую боль, и иногда такие люди правы. Я не собираюсь здесь выносить свое суждение по этим вопросам, отмечу только, что эти люди образуют подвид, который спешит зайти туда, куда страшатся ступить ангелы. Меня интересуют только формальные характеристики последовательностей, в которых ущерб системе (А плюс В) наносится в результате сигнала и/или его передачи.
Этот вопрос порождает массу сложных соображений. Сначала идет путаница связей между первоначальным состоянием, новой информацией и результатом внутри (В) части системы, получающей новую информацию. Но эта путаница только начало. Затем идут сложности отношений между получателем (приемником информации – В) и передатчиком (А). Например, могут задать вопрос о личных связях, каким был контекст, каким – переданный сигнал и что мы дополнительно узнали об отношениях между этими людьми из сигнала и его передачи? Если мы будем пренебрегать относительно простыми проблемами такта и защиты гордости каждого отдельного человека, перед нами все равно останутся проблемы целостности связи.
Сказать, что сознание может сделать невозможной нужную последовательность событий, – это только вызвать знакомый опыт – общепринятый заменитель объяснения в науках о поведении. Таким образом можно установить достоверность, но остается тайна.
Путь к объяснению лежит через силлогизм, малая посылка которого является лишь вероятной, к изложению самого явления и далее – к тавтологии. Где-то я говорил, что индивидуальный разум и филогенетическая эволюция – это обычно случаи, подходящие под похожие тавтологические правила. Если вы хотите объяснить психологическое явление, взгляните на биологическую эволюцию, а если вы хотите объяснить какое-то явление в эволюции, постарайтесь найти формальные психологические аналогии, а затем обратите внимание на свой опыт: что означает «иметь разум».
Поэтому я буду анализировать ошибку в гипотезе Ламарка и сравнивать ее с проблемой Старого Моряка (в стихотворении известного английского поэта С.Т.Колриджа рассказывается о Старом Моряке. Находясь в плавании, с палубы корабля он любуется причудливыми очертаниями водяных змей, их богатым убранством, прихотливыми движениями. И только когда он от всего сердца по наущению святого благословил их, тогда с его плеча упал в море Альбатрос. Читателю предлагается догадаться о символике этого стихотворения). Можно ли сказать, что «унаследование приобретенных характеристик» вызовет в биологической эволюции такое же замешательство, которое можно сравнить с замешательством, сопровождавшим освобождение Старого " Моряка от вины, которое заставило его отправиться в южные моря на поиски морских змей?
В настоящий момент меня интересуют только формальные возражения против гипотезы Ламарка. Вне сомнения, правильным будет то, что (А) нет экспериментального подтверждения такого унаследования и (В) нельзя представить себе какую-либо связь, при которой информация об унаследованной характеристике (скажем, укрепление бицепсов благодаря тренировкам) могла бы быть передана в яйца или сперматозоиды индивидуального организма. Но эти очень важные соображения не относятся к проблеме Старого Моряка и его самосознанию. В этом отношении не существует аналогии между Старым Моряком и гипотетическим организмом Ламарка. Имеется много подтверждений для утверждения о том, что сознательная цель может нарушить, исказить спонтанность и, к сожалению, многие пути внутренней коммуникативной связи, по которым могли бы приходить сигналы и запреты. Поэтому я спрашиваю, на что была бы похожа биология в целом, если бы унаследование приобретенных характеристик стало всеобщим? Каким было бы воздействие такого "гипотетического процесса на биологическую эволюцию?
Дарвина привело к ошибке Ламарка время. Он считал, что возраст земли недостаточен, чтобы хватило времени для эволюционного процесса, и, чтобы придать ускорение своей модели эволюции, он ввел в нее гипотезу Ламарка. Казалось недостаточным полагаться только на случайное генетическое изменение, а наследственность Ламарка давала возможность срезать угол, получить ускорение путем введения в систему цели. И заметьте, наша гипотетическая процедура извлечения вины Старого Моряка также была введением цели в систему. Следовало ли Старому Моряку отправиться в путешествие без цели или он должен был целенаправленно искать морских змей, чтобы благословить их и тем самым избавиться от вины? Цель сохраняет время. Зная, что он ищет, он не тратил бы времени на путешествие в северных морях.
Что же тогда такое кратчайший путь, путь напрямик или, как мы раньше говорили, срезка угла? Что плохого, неверного в предлагаемых кратчайших путях в эволюции и освобождении от чувства вины?
В подавляющем большинстве случаев – вероятно, во всех случаях, где кратчайший путь приводит к неприятностям, – в основе всего лежит ошибка в логических типах. Где-то в последовательности действий и идей мы надеемся найти класс, отождествляемый с одним из своих членов; уникальность, трактуемая как общность, или общность, трактуемая как уникальность. Является законным (и обычным) думать о процессе или изменении как об упорядоченном классе состояний, но было бы ошибкой принимать любое из этих состояний за класс, членом которого оно является. В соответствии с гипотезой Ламарка отдельный родительский организм должен передать своему потомку через знаковую систему генетики определенные соматические характеристики, приобретенные в ответ на стресс окружающей среды. Гипотеза утверждает, что «приобретенная характеристика наследуется», и на этом ставится точка, как будто в этих словах заключен смысл.
Для индивидуумов характерно изменение в определенных условиях окружающей среды. Но эта характеристика не передается: наследуется не потенциал к изменениям, а состояние, полученное в результате изменений, – характеристика, не являющаяся внутренне присущей для родителя. В соответствии с гипотезой, потомок должен отличаться от родителя в том, что у него проявится якобы унаследованная характеристика, даже если окружающие условия этого не требуют.
Но утверждать, что сотворенная человеком гипотеза о наследовании приобретенных характеристик является с точки зрения семантики чушью, – это не одно и то же, что утверждать, что если бы гипотеза была верна, весь процесс эволюции был бы сорван. Главное то, что индивидуум перенесет на потомка такую тугоподвижность, которой не страдал родитель. Именно потеря гибкости стала бы смертельной для всего процесса.
Итак, если бы была формальная аналогия между ламарковой «наследственностью» и сознательной целью, могущей помешать избавлению Старого Моряка от вины, нам следовало бы в последнем случае поискать ошибку в классификации, которая помешала осуществлению желаемого изменения, – ошибку, в которой процесс рассматривается как состояние. Именно сознательное овеществление своей вины в Альбатросе делает невозможным Старому Моряку избавиться от своей вины. Вина – это не вещь. И если Моряк должен решить свой вопрос – он не должен знать, что он это делает. [Сознание обязательно ограничено.] Это, вероятно, лучше всего доказывается примером из серии экспериментов по восприятию, предложенных офтальмологом Адельбергом Эймсом-младшим, увы, покойным. Он показал, что в акте видения мы полагаемся на целую серию допущений, которые нельзя проверить или выразить словами, – в качестве примера он приводит такие абстрактные правила, как параллакс и перспектива. Используя их, мы создаем мысленный образ.
