Максимы и мысли (Характеры и анекдоты) - де Шамфо́р Себастье́н-Рош Николя́ (полные книги .txt) 📗
М* говорил: оНадо уметь пробуждать в людях своекорыстие или подстегивать их самолюбие: обезьяны прыгают лишь тогда, когда видит орех нли боятся хлыстап.
Беседуя с герцогиней де Шон о ее браке с г-ном де Жиаком я досадном обороте, который приняла их супружеская жизнь, г-жа де Креки заметила, что ее собеседница могла бы все это предвидетьслишком уж велика была разница в годах между нею и мужем. оЗапомните, сударыня: придворная дама никогда не бывает старой, тогда как чиновник-всегда в летахп.-ответила г-жа де Жиак.
Сын г-на де Сен-Жюльена по приказанию отца представил ему список своих долгов и первой указал там сумму в шестьдесят тысяч ливров, уплаченную им за место советника в бордоском парламенте. Отец решил, что это насмешка, возмутился и стал горько упрекать сына. Однако тот упорно твердил, что в самом деле купил эту должность. оВсе произошло.-пояснил он, - в то время, когда я свел дружбу с госпожой Тилорье. Место советника в бордоском парламенте требовалось для ее мужа - лишь на этом условии она соглашалась подарить мне свою благосклонность. Вот я и купил должность, так что у вас нет причин гневаться на меня: я отнюдь не позволил себе смеяться над вамип.
Граф д'Аржансон. человек умный, но без всяких правил и любивший выставлять свое бесстыдство напоказ, говаривал: оМои недруги напрасна стараются - им меня не свалить: в лакействе меня никто не превзойдетп.
Г-н де Буленвилье, человек неумный и очень тщеславный, весьма гордился синей лентой, положенной ему по должности, которую он купил за пятьдесят тысяч экю. Однажды, щеголяя в этой ленте, он спросил у кого-то: оРазве не приятно было бы вам иметь столь высокое отличие?п. - оНет, - возразил собеседник, - но я бы не прочь иметь те деньги, которые вы за него заплатилип.
Маркиз де Шатлю, влюбленный в свою жену как двадцатилетний юнец, был с нею на званом обеде, где все ее внимание поглотил некий молодой и красивый иностранец. Когда встали из-за стола, де Шатлю подошел к жене и кротко стал ее упрекать; тогда маркиз де Жанлис броснд оПроходи, проходи, добрый человек, ты свое уже получилп. (Эту фразу обычно говорят нищему, если тот пытается выпросить милостыню вторично ) .
М*, признанный образец светскости, говаривал мне, что этим своим качеством он больше всего обязан сорокалетним женщинам, с которыми при случае был не прочь переспать, и восьмидесятилетним старцам, который их умел слушать.
М* считал, что добиваться житейского успеха ценой тревог, забот, пресмыкательства перед власть имущими и пренебрегать ради него своим умственным и духовным развитием, не более разумно, чем ловить пескаря на золотой крючок.
Однажды герцоги де Шуазель и де Прален "* заспорили, кто глупее король или г-н де Ла Врийер. Прален утверждал, что де Ла Вряйерюг.? собеседник, истый верноподданный, отдавал первенство королю. Вскоре после этого, на заседании кабинета, король отпустил изрядно глупое замечание. оНу, кто же был прав, господин де Прален?п, - осведомился Шуазель.
Г-н де Бюффон окружает себя льстецами и дураками, которые без презрения совести расхваливают его. Один из них, отобедав у него вместе аббатом Лебланом, г-ном де Жювиньи и еще двумя столь же замет
ными людьми, вечером, за ужином, объявил, что видел в самом сердце Парижа четырех устриц, прилепившихся к утесу. Ему пришлось самому растолковать эту загадку: остальные так и не поняли, что же он хотел сказать.
Во время последней болезни Людовика XV, которая вскоре привела к смертельному исходу, Лорри, вместе с Барде вызванный к умирающему, употребил в своем врачебном предписании слово онадлежитп. Король, уязвленный этим выражением, долго повторял угасающим голосом: оНадлежит! Мне надлежит!п.
Вот анекдот о баланс де Бретейле, который я слышал от г-на де Клермон-Тоннера. Барон, проникшийся к Клермон-Тоннеру симпатией, стал выговаривать последнему за то, что тот редко выезжает в свет.
- Но я слишком беден, - возразил г-н де Клермон.
- Займите денег - у вас такое имя, что когда-нибудь вы их вернете.
- А если я до тех пор умру?
- Не умрете.
- Надеюсь, но это все-таки может случиться.
- Ну, что же, значит умрете не расплатившись. Не вы первый.
- Но я не хочу умереть несостоятельным должником.
- Сударь, в свете нужно бывать: человеку с таким громким имеоем все пути открыты. Эх, будь у меня такое же1 . .
- А мне вот от моего никакого проку.
- Сами виноваты. Я, например, призанял когда-то и, как видим, ушел достаточно далеко, а ведь я - пустое место.
И барон несколько раз повторил это слово к вящему изумлению слушателя, не понимавшего, как можно так отзываться о самом себе.
В течение всей революции Кайава занимали только тяжбы драматургов с театрами. В разговоре с литератором, знакомым со многими членами Национального собрания, он посетовал на то, что оно медлит с соответствующим декретом. оНеужели вы полагаете, - возмутился его собеседник,-что у Собрания одна забота-печься об исполнении пьес в театре?п.-оКонечно, нет,-возразил Кайава.-Ему следует подумать и об их изданиип.
До того как стать признанной фавориткой, г-жа де Помпадур, гоняясь за Людовиком XV, не пропускала ни одной королевской охоты наконец, король соблаговолил прислать г-ну д'Этиолю оленьи рога. Тот велел повесить их у себя в столовой с надписью: оДар короля г-ну д'Этиолюп.
Г-жа де Жанлис состояла в связи с г-ном де Сеневуа. Как-то раз вo время туалета, когда у нее сидел ее муж, является какой-то солдат и просит ее похлопотать за него перед г-ном де Сеневуа. его полковым командиром, которого он тщетно просит об отпуске. Рассерженная поподобой наглостью, г-жа де Жанлис объявляет, что г-н де Сеневуа не изчезла ее близких друзей, словом, отвечает отказом. Солдат направляетсяп к двери, но г-н де Жанлис останавливает его и говорит: оПопроси увольнения в отпуск от моего имени, а если Сеневуа откажет, предупреди, что. тогда я уволю егоп.
М* нередко рассуждал о любви как закоренелый распутник. хотя, в сущности, был человек деликатный и способный на сильное чувство.. Поэтому кто-то сказал о нем: оОн прикидывается беспутным, чтобы не встречать отказа у женщинп.
При вести о взятии Маона герцогом де Крийоном г-н де Ришелье заметил: оКогда-то я взял Маон только благодаря легкомыслию, но Крийон, кажется, превзошел в этом даже меняп.
В битве не то при Року, не то при Лауфельде под юным де Тианжем *убило лошадь, а его самого отбросило в сторону, хотя и не ранило. оНу, что, малыш Тианж, сильно испугался?п,-спросил его маршал Саксонский. оТак точно, господин маршал,-ответил молодой человек. - Я очень боялся, как бы не пострадали вып.
Вольтер говорил про оАнтимакиавеллип, сочинение короля прусского: оОн плюет на блюдо, чтобы отбить у других охоту к едеп.
Кто-то поздравил г-жу Лени с удачным исполнением роли -Заиры. оЧто вы! Для этого нужны молодость и красотап, - отозвалась г-жа Лени. оАх, сударыня!-простодушно воскликнул поздравитель. - Вы только что доказали противноеп.
Г-н Пуассонье, врач по профессии, вернувшись из России, отправился в Ферне и стал упрекать Вольтера за преувеличенные похвалы этой стране. Спорить Вольтеру не захотелось, и он с наивным видом ответил: оЧто поделаешь, друг мой! Я - человек зябкий, а русские дарят мне такие превосходные шубып.
Г-жа де Тансен говаривала, что умные люди делают много житейских промахов, ибо полагают, будто свет не так уж глуп или, по крайней мере, менее глуп, чем он есть на самом деле.
Некая женщина вела тяжбу, которую должен был рассматривать дижонский парламент. Она поехала в Париж и обратилась к хранителю печати (1784 г.) с просьбой посодействовать ей в ее справедливых притязаниях: одной его записки достаточно, чтобы она выиграла процесс. Хранитель печати ответил отказом. В женщине этой приняла участие графиня де Талейран, похлопотавшая о ней у хранителя печати. Новый отказ. Г-жа де Талейран заручилась поддержкой королевы, и та самолично переговорила с сановником. Опять отказ. Тогда графиня вспомнила, что хранитель печати очень добр к ее сыну, аббату де Перигору, и заставила последнего написать ему. Еще раз отказ, хотя и весьма учтивый. После этого приезжая просительница, отчаявшись, решила предпринять последнюю попытку в Версале. Она отправляется туда рано утром, но в почтовой карете бедняжке вскоре делается дурно, она слезает в Севре и продолжает путь пешком. Какой-то мужчина вызывается показать ей дорогу полегче и покороче, она дает согласие, на ходу рассказывает провожатому свою историю, и тот обещает ей: оЗавтра ваша просьба будет удовлетворенап. Женщина удивленно и недоверчиво качает головой. Она вновь является к хранителю печати, вновь получает отказ и тут же собирается уезжать. Однако недавний попутчик уговаривает ее переночевать в Версале. Утром он приносит ей нужную бумагу. Это-некий г-н Этьен, письмоводитель одного из столоначальников.
