Максимы - Честерфилд Филип Стенхоп (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Филип Дормер Стенхоп Честерфилд

Максимы

МАКСИМЫ

Быть в меру скрытным – вот в чем заключается тайна людей сильных; слабость же и криводушие, пытаясь скрыть себя, все обращают в тайну.

Человеку, который ничего о себе не рассказывает или рассказывает все, никто ничего не доверит.

Если дурак знает правду, он расскажет ее другим просто потому, что он дурак; если она стала достоянием подлеца, он выдает ее тогда, когда ему это будет выгодно. Женщины же и молодые люди очень часто выбалтывают тайны, которые знают, из одного только тщеславия: им льстит, что кто-то с ними был откровенен. Поэтому ни на тех, ни на других тебе лучше не полагаться.

Если человек невнимателен к тому, что делает сейчас, каким бы ни было его дело, если, будучи занят им, он думает в эту минуту о другом или берется за два дела сразу, – можешь не сомневаться, – это человек легкомысленный и мелкий.

Пусть тот, кто не умеет распоряжаться своим настроением, вниманием и выражением лица, даже и не мечтает достичь успеха в политике. Самый слабый человек на свете легко одержит верх над самым мудрым, если гот поддастся порыву страсти. Тот же, кто не властен над выражением своего лица, невольно выдает свои мысли.

Не доверяй всем тем, кто выказывает тебе чрезмерную любовь, едва успев познакомиться с тобою и не имея на то достаточно оснований. Будь также осторожен с теми, кто смущенно признается тебе, что повинен во всех основных человеческих добродетелях, которые он именует слабостями.

Как в дружбе, так и во вражде поставь определенные границы доверчивости твоей и неприязни: пусть первая не доходит до того, чтобы стать

опасной, а вторая – непримиримой. В делах могут быть очень странные превратности!

Прокладывай дорогу к разуму человека через его сердце. Дорога, ведущая непосредственно к разуму, сама по себе хороша, но, как правило, она несколько длиннее и, пожалуй, не столь надежна.

«Как мужчина» – стало сейчас очень модным выражением: «действовать, как мужчина», «говорить, как мужчина» – означает теперь всего- навсего поступать грубо и говорить несдержанно. Человек сильный выказывает свое мужество спокойными словами и решительными поступками: он не горяч, но и не робок.

Человек рассудительный, попав в неприятное положение, когда приходится не раз спросить себя: «Что же мне делать?» – скажет себе: «Ничего». Если разум не подсказывает ему хорошего пути или во всяком случае какого-то пути, не столь худого, как все другие, он сразу же остановится и будет ждать, пока все прояснится. Человек мелкий и суетливый на это не способен, он все равно будет стараться что-то сделать, он, как слепая лошадь, не боится опасности, потому что ее не видит. Il faut savoir s’ennuyer.8

Для всякого дела нужнее всего бывает терпение: многим хочется, чтобы ты выслушал их историю больше, нежели чтобы ты исполнил какую бы то ни было другую их просьбу. Надо уметь выслушивать со спокойным лицом несуразные требования человека раздраженного и не показывать вида, что ты устал, когда какой-нибудь тупица нагромождает бесчисленные подробности в своем на редкость скучном рассказе. Это еще самая низкая плата, которая взимается с человека за его высокое положение.

Всегда следует обнаруживать обман и замечать неразумный поступок, но часто совершенно неправ тот, кто стремится выставить то и другое напоказ. У человека, занятого политикой, глаза всегда должны быть открыты, но нередко ему приходится делать вид, что он ничего не видит.

При дворах не бывает людей, недостойных твоего усердия и внимания: звеньям, из которых образуется придворная цепь, нет числа, и все их даже невозможно вообразить. Ты должен терпеливо выслушивать скучные сетования какого-нибудь церемониймейстера или пажа с черной лестницы: ведь очень может быть, что он спит с близкой родственницей любимой служанки какой-нибудь фаворитки влиятельного министра, а то даже и самого короля, и поэтому неисповедимыми путями может причинить тебе больше пользы или вреда, чем любое высокопоставленное лицо.

При дворе достаточно бывает иногда иметь одного хорошего покровителя, если только у тебя нет там личных врагов, а для того чтобы их не было, ты должен принести в жертву (так же, как индейцы приносят жертвы дьяволу) большую часть обуревающих тебя страстей и немало твоего времени бесчисленным злым духам, которые там реют всюду, – этим ты сможешь отвести и предотвратить все зло, которое они способны тебе причинить.

Молодой человек, каковы бы ни были его достоинства, никогда не может возвыситься'сам по себе: подобно плющу ему приходится обвиваться вокруг некоего власть имущего или влиятельного человека. Ты должен известное время находиться в услужении у какого-нибудь министра, и лишь впоследствии кто-то другой окажется в услужении у тебя. Нерушимая же верность, с которой ты будешь служить этому министру, даже если потом он и попадет в опалу, будет вменена тебе в заслугу и послужит тебе доброй рекомендацией у его преемника. Личную привязанность министры ценят гораздо больше, чем приверженность своей партии.

Коль скоро короли бывают зачаты и рождены подобно всем остальным людям, следует допустить, что они принадлежат к человеческому роду, и, может быть, если бы их воспитывали так же, как всех остальных, они бы ничем не отличались от прочих людей. Но, начиная с колыбели, им льстят, развращают их сердца и кружат головы, – поэтому они и кажутся какими-то совсем особыми существами. Ни один король ни разу еще не сказал себе:

Homo sum, nihil humani a me alienum puto.b

Никакая лесть не покажется им чрезмерной; опьяненные ею с детства, они, как заядлые пьяницы, только и требуют, что вина.

Личная преданность ценится ими выше, чем общественные заслуги, и более щедро вознаграждается. Они настолько тщеславны и самовлюбленны, что думают, будто люди по доброй воле воздают им должное, и не видят, что привязанность эта – лишь вынужденная жертва, принесенная их могуществу.

Если ты хочешь заслужить расположение своего короля, умей потакать его слабостям. Обращением к его разуму очень трудно достичь успеха.

При дворах застенчивость и робость так же предосудительны, как опрометчивость и бесстыдство. Спокойная уверенность и холодная невоз-мутимость в сочетании с наружной скромностью – вот та золотая середина, которой необходимо придерживаться.

Никогда не обращайся с просьбами, которые, по всей видимости, вряд ли будут удовлетворены, ибо, если ты будешь добиваться недостижимого и того, о чем не подобает просить, министры до такой степени привыкнут тебе отказывать, что им ничего не будет стоить отказать тебе и тогда, когда просьба твоя будет вполне законной и обоснованной. При дворах очень принято – и это большая ошибка – просить обо всем для того, чтобы получить что-то. Так оно и бывает: что-то ты при всех обстоятельствах получаешь: отказ и насмешку.

Существует некий придворный жаргон, болтовня, разговор ни о чем, который сводится исключительно к пустякам, когда великое множество слов тратится на то, чтобы высказать ничтожно мало или вообще ничего. Дуракам он заменяет то, что они не способны высказать, а людям разумным – то, что им высказывать не следует. Это язык утренних королевских приемов, гостиных и передних, знать его необходимо.

Всякий человек, находящийся при дворе, должен быть учтив и воспитан: личина эта может прикрыть множество безрассудств, подобно тому как личина благотворительности прикрывает собою не меньше грехов. -Мне довелось знать одного очень знатного человека, занимавшего высокое положение при дворе, где его уважали и почитали. Самое лучшее, что можно было про него сказать, – это то, что он был смиренно горд и благовоспитанно глуп.

Трудно . сказать, кто глупее, – тот ли, кто говорит всю правду до конца, или тот, от кого вообще никогда не услышать правды. В политике, как и в торговле, необходимо иметь доброе имя. Ни в той, ни в другой обманывать много раз невозможно.