Русская философия. Энциклопедия - Маслин М. А. (бесплатная регистрация книга .txt) 📗

кантовскую традицию приоритета Л. над об-вом. В рус. марксизме {Плеханов, Ленин и др.) проблемы Л. рассматривались с акцентом на ее социально-исторические аспекты: роль Л. в истории, диалектика объективного и субъективного факторов, социальная сущность, соотношение Л. и об-ва и т. п. С 60-х гг. XX в. в отечественной науке начался определенный поворот к проблемам Л., исследуемой в различных дисциплинах: в психологии (С. Л. Рубинштейн, Б. Г. Ананьев, А. Н. Леонтьев, К. А. Абульханова-Славская, А. Г. Ас-молов и др.), социальной психологии (А. В. Петровский и др.), социологии (И. С. Кон, Н. Ф. Наумова и др.), социальной философии (Л. П. Буева, М. В. Демин, И. И. Резвицкий и др.) и т. д. В отличие от прежнего фактического отождествления в советской науке понятий "человек", "личность", "индивид", "индивидуальность" были выработаны определения, отражающие их различия и специфику, подвергнуты критике механистические попытки растворить индивида в об-ве и тем самым снять саму проблему человека как Л. и неповторимой индивидуальности. Хотя природную основу Л. образуют ее биологические особенности, все же определяющими факторами развития (ее сущностным основанием) являются не ее природные качества (напр., тот или иной тип высшей нервной деятельности), а качества социально значимые — взгляды, способности, потребности, интересы, моральные убеждения и т. д. Определяющее воздействие социальных и природных факторов на формирование и развитие Л. происходит через ее субъективность. Внутреннее содержание Л., ее субъективный мир — это не результат механического внедрения в ее сознание многообразных внешних воздействий, а итог внутренней работы самой Л., в процессе к-рой внешнее, пройдя через субъективность Л., перерабатывается, осваивается и применяется ею в практической деятельности. Т. обр., индивидуальное преломление социальных регуляторов превращает их в регуляторы внутриличностные. Сложившаяся система воспитанных и самостоятельно выработанных индивидом социальных качеств проявляется в субъективной форме (идеи, ценности, интересы, направленность и т. д.), отражающей взаимодействие Л. с окружающим объективным миром. Характер мировоззрения Л., формируемого социальным окружением, воспитанием и самовоспитанием, является одним из важнейших ее качеств, ее "стержнем". Мировоззрение Л. в значительной мере предопределяет направленность и особенности всех социально значимых ее решений и поступков. В условиях антагонистического разделения труда происходит отчуждение труда и подчинение Л. "вещным" отношениям. Задача заключается в создании необходимых условий для всестороннего развития Л.

Лит.: Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. Л., 1991; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2001; Стрельцова Г. Я. Паскаль и европейская культура. М., 1994 (Гл. VI. § 6. Метафизика сердца С. 374–401).

А. Г. Мысливченко, П. П. Апрышко

ЛОБАЧЕВСКИЙ Николай Иванович (20.11(1.12).1792, Нижний Новгород — 12(24).02.1856, Казань) — математик,

I дан из создателей неевклидовой геометрии. В 1811 г. окончил Казанский ун-т. С 1812 г. преподавал в Казанском ун-те

! арифметику, алгебру, геометрию, тригонометрию, дифференциальные и интегральные исчисления, физику, астрономию. В 1816 г. получил звание экстраординарного, а в 1822 г. ординарного проф. чистой математики. С 1820 г. 6 раз избирался деканом отделения математических и физических наук; в 1827–1846 гг. был ректором ун-та, в 1846–1855 гг. — помощником попечителя Казанского учебного округа. В 1826 г. он изложил свою "воображаемую геометрию" в работе "Сжатое изложение начал геометрии со строгим доказательством теоремы о параллельных", которая была позднее включена в его труд "О началах геометрии", опубликованный в 1829–1830 гг. в "Казанском вестнике". Нем. математик К. Ф. Гауе, к-рый тоже и даже раньше Л. пришел к идее о возможности неевклидовой геометрии, настоял на избрании Л. в 1842 г. в члены-корр. Королевского Геттингенского ученого об-ва. Слава пришла к Л. уже после его смерти, а столетний юбилей ученого, к-рый был отмечен в 1893 г., способствовал широкому распространению идей Л. и осознанию того влияния, к-рое его идеи оказали на рус. философскую мысль. А-р И. Введенский отметил, что "работы Л. имеют значение не для одной лишь математики, но еще больше для наиважнейшего отдела философии — для теории познания". Л. не случайно называли "Коперником" и "Колумбом" в геометрии, ибо его построения открывали совершенно новый взгляд на пространство и его свойства. Вытекающая из открытия Л. идея о многообразии пространственных свойств материального мира дала импульс дальнейшим исследованиям, к-рые убедительно подтверждали идею Л. о зависимости геометрических свойств пространства от его физической природы. Для трудов Л. характерна ориентация на эмпирические исследования. Он подчеркивал, что истинность геометрических понятий могут подтверждать только опыты и астрономические наблюдения: "В природе мы познаем собственно только движение, без к-рого чувственные впечатления невозможны… Все прочие понятия, напр. геометрические, произведены нашим умом искусственно, будучи взяты в свойствах движения; а поэтому пространство само собой, отдельно — для нас не существует".

С о ч.: Поли. собр. соч.: В 5 т. М.; Л., 1946–1951.

Л и т.: Биографический словарь профессоров и преподавателей Имп. Казанского университета за сто лет (1804–1904). Казань, 1904. Ч. :,ВасильевА. В. Николай Иванович Лобачевский. Казань, 1894 (Спб., 1914; М., 1992); Загоскин П. П. История Имп. Казанского ун-та за первые сто лет его существования. 1804–1904. Казань, 1902. Т. .;КаганВ. Ф. Лобачевский. М.; Л., 1948; История русской философии. М., 2007. С. 361–363.

А. Т. Павлов

ЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ. Л. м. в России стала интенсивно развиваться несколько позже, чем на Западе, дав тем не менее образцы новаторства во мн. сферах логики. С X в., когда на Руси появились соч., содержащие логические знания (перевод 1-й ч. "Источника знания" Иоанна Дамаскина, называемой "Диалектика" и излагающей нек-рые идеи Аристотеля, следуя комментариям Порфирия), и до 2-й пол. XIX в. логика в России была преимущественно учебным предметом в системе др. философских дисциплин. О ее развитии можно говорить гл. обр. в смысле поиска более удачных дидактических приемов. Жидовствующие (так называли группу еретиков, поселившихся в Новгороде в 1470 г.) принесли с собой знания осн. понятий логики в изложении М. Маймонида (1135–1204) и в переводах аль-Газали и аль-Фараби. Курбский рассматривал "внешнюю философию", включавшую начала логики, как необходимый элемент христианского образования. Им было переведено соч. Иоганна Спенгенберга "О силлогизме", где излагались начала логического учения. С созданием Еллинско-греч. (позднее Славяно-греко-латинской) академии в 1685–1687 гг. логическое образование стало приобретать регулярный характер. Со-фроний Лихуд, один из основателей академии, преподавал учение Аристотеля и его логику на основании комментариев аль-Фараби. В 1690-е гг. логика читается Стефаном Яворским в Киево-Могилянской академии. В ун-те при Петербургской академии наук (1725) была открыта кафедра логики и метафизики, к-рую занимал Г.-Б. Бильфингер. Л. Эйлер затрагивал вопросы учения о суждении и силлогизме в "Письмах к германской принцессе о различных предметах физики и философии". Сами "Письма", были написаны им еще в период пребывания в Берлине (1761), но труд вышел в свет, когда он вновь был в российской столице (рус. перевод осуществлен в 1796 г.). Первым проф. Московского ун-та по кафедре логики, метафизики и практической философии был И.-Г. Форманн; после него в 1765 г. кафедру занял Д. С. Аничков, издавший в 1770 г. труд "Слово о свойствах познания человеческого и о средствах, предохраняющих смертного от разных заблуждений". Ломоносов касался логических вопросов в "Кратком руководстве к риторике" (1744) и в "Кратком руководстве к красноречию" (1748). Во 2-й пол. XVIII в. в России все активнее стали издаваться учебники по логике (Мака-рий П. Логика феоретическая, собранная из разных авторов и удобным порядком расположенная. М., 1759; Козельский Я. П. Философские предложения. Спб., 1768; Болотов А. Т. Детская логика, сочиненная для употребления российского юношества. М., 1787; Мочульский И. Логика и риторика для дворян. Словеснословие и песнопение, то есть грамматика, риторика и поэзия в кратких правилах и примерах. М., 1789; Никольский Н. А. Логика и риторика, кратким и для детского возраста удобопонятным образом расположенные. Спб., 1790; Рижский И. С. Умословие или умственная философия, написанная в Санкт-Петербургском горном училище в пользу обучающегося в нем юношества. Спб., 1790, и др.). Особенно важное значение для становления логики в России имело рус. издание книг X. Баумейстера (1760) "Логика" и X. Вольфа "Разумные мысли о силах человеческого разума и их исправном употреблении в познании правды, любителям оной" (1765). Полагая, что наука прежде всего отличается силой логических умозаключений, Вольф привнес в философию тенденцию к строгому упорядочению материала. Фактически все рус. соч. по логике находились под влиянием подхода к науке Вольфа. Впрочем, в России широко использовались и оригинальные нем. издания. С 1806 по 1820 г. едва ли не каждый год выходили книги по логике (Богданов П. Краткая логика. М., 1806; Лубкин А. С. Логика. М., 1807; Мочульский Ф. Логика, риторика и поэзия. Харьков, 1811; Ивашковский И. Начала логики. Спб., 1814; Лодий П. Д. Логические наставления, руководствующие к познанию и различению истинного от ложного. Спб., 1815; Любочинский Л. Логика или умоучение. Харьков, 1817; Талызин М. Начальные основания риторики и поэзии с предварительным объяснением логических правил. Спб., 1818, и др.). Когда в 1850 г. вышло высочайшее повеление об ограничении преподавания философии в ун-тах и Ришельевском лицее логикой и психологией, то "чтение оных" было возложено на проф. богословия. Программа логики была составлена в Московской духовной академии, одобрена комитетом при Св. Синоде и разослана во все ун-ты. Ее содержание фактически совпадало с содержанием программ, к-рые использовались до "ограничения" в светских ун-тах, хотя о философии в ней говорилось как о "возводящей все сущее к Верховному началу и последней цели бытия". Т. обр., преподавание логики продолжалось в российских ун-тах и в самые тяжелые для философии времена. Введение в действие в 1863 г. нового Устава ун-тов и возобновление преподавания в них философии послужило поводом "оттока" ученых из духовных академий (где философские предметы были представлены достаточно основательно) в ун-ты, что в целом способствовало укреплению философских кафедр, равно как и расширению спектра философских курсов. Православные журн. ("Вера и разум", "Православный собеседник" и др.) постоянно помещали статьи по логической проблематике. Создание Московского психологического общества (1885) и Петербургского философского общества (1898), открытие журн. "Вопросы философии и психологии" (1889) содействовало росту активности философского (и логического) сообщества. К кон. XIX в. в России были представлены едва ли не все направления мировой логической мысли, причем соответствующие ее уровню. Переводились и издавались труды ведущих зап. логиков. Каринский предложил оригинальную классификацию логических выводов (1880). Грот ставил вопрос о реформе логики (1882), к-рую он трактовал как учение об умственных процессах; предпринимались попытки логического осмысления научных понятий. Вышли в свет работы по истории логики Влади-славлева (1872), Троицкого (1886) и др. Появились высококлассные работы в области математической логики (Порецкий, В. В. Бобынин, И. В. Слешинский, Е. Л. Бу-ницкий), претендовавшей на полную независимость от философии и тем более психологии. В Л. м. России XIX-нач. XX в. доминировали психологизм и антропологизм, согласно к-рым логика должна была заниматься анализом "реального" мышления, а не изучением последствий нормативного характера логических законов и соответствующих им принудительных конструкций. Иными словами, психологизм предполагал, что логика есть выражение активности человеческого мышления, а логические законы определяются способом опытного познания объектов, в к-рый неизбежно включен и субъект. В принципе такого рода установки тормозили развитие логики в ее математической форме, но в эвристическом плане иногда оказывались весьма плодотворными. Так, в нач. XX в., когда можно говорить о расцвете логических исследований дореволюционного периода, Н. А. Васильев в своей "воображаемой" логике (1910–1914), предвосхитившей открытие в высшей степени неклассических типов логик (многозначной, паранепротиворечивой, многомерной), исходил из явно выраженных "психологических" мотивов: он рассуждал о воображаемых мирах с различной онтологической организацией, где сенсорные ("ощущательные") способности субъектов определяются последней и задают различные типы логик — без законов (не) противоречия и исключенного третьего. Для логики в России нач. XX в. было характерно не только наличие высокопрофессионального научного сообщества, члены к-рого постоянно общались с зап. коллегами и высказывали весьма оригинальные идеи (напр., А-р И. Введенский и Лапшин сомневались в универсальности закона (не)противоречия), но и работали по всему фронту логических исследований; Поварнин развивал логику отношений и логику спора, Н. О. Лосский — интуитивисте — кий подход к познанию, нашедший отражение и в его логических воззрениях, Жаков — эволюционный подход к логике, Флоренский настаивал на "антиномичности" познания, так же как и Н. А. Васильев, предвосхитивший (в достаточно неопределенном, впрочем, виде) идеи паранепротиворечивости. После Октябрьской революции 1917 г. и последующей затем реорганизации образования и преподавания в ун-тах не стало историко-филологических ф-тов, что неблагоприятно сказалось на состоянии Л. м. К тому же мн. представители марксистско-ленинской философии, следуя в значительной степени гегелевской традиции, связывали, а порой и отождествляли формальную логику с метафизикой. Поэтому логика в 20-40-х гг. преимущественно развивалась в рамках математики. Математическая логика этого периода включает фундаментальные результаты, принадлежащие А. Н. Колмогорову, В. И. Гливенко, И. И. Жегалки-ну, М. И. Шейнфинкелю, В. И. Шестакову, Д. А. Бочвару, А. А. Маркову и П. С. Новикову. Тем не менее настойчивые попытки всюду, в любой науке отыскать диалектику все-таки в одном уникальном случае имели положительный, хотя и побочный, результат. Поиск особой диалектической логики естествознания привел И. Е. Орлова к идее релевантной логики, построенной не на экстенсиональном, а интенсиональном основании, к-рая им изложена в единственной его логической статье, опубликованной в журн. "Математический сборник" (1928). С. А. Яновская, к-рая в 30-х гг. вместе с Э. Кольманом активно разоблачала идеализм в математике, в 40-х гг. предприняла большие усилия для возрождения логических исследований в СССР. При ее непосредственном участии были созданы кафедры логики на философском ф-те и математической логики на механико-математическом ф-те МГУ (1947). Была также открыта кафедра логики в ЛГУ и образован сектор логики в Институте философии АН СССР (1947). Яновская немало сделала для подготовки высококвалифицированных логиков. Асмус, Попов в МГУ и вновь приглашенный в ЛГУ Поварнин (уволенный все-таки через 2 г.) начали чтение логических курсов и/или подготовку аспирантов. Был переиздан учебник по логике Челпанова, написан ряд новых учебников (М. С. Строговичем, Асмусом, С. Н. Виноградовым и др.). Логика нелегко утверждалась в советских ун-тах и педагогических ин-тах. Последствия негативного отношения ортодоксальных диалектиков по отношению к формальной логике еще долгое время (вплоть до сер. 70-х гг.) проявлялись в виде то разгорающейся, то утихающей дискуссии о соотношении диалектической и формальной логики, после очередного раунда к-рой атмосфера вокруг логики становилась напряженной. Б. В. Бирюков, Е. К. Войшвилло, Д. П. Горский, Зиновьев, Н. И. Кондаков, В. А. Смирнов, Н. И. Стяжкин, Н. П. Попов, А. М. Плотников, И. Н. Бродский, О. Ф. Серебрянников и др. логики, становление к-рых приходится на послевоенные годы воспитали многочисленных учеников, к-рые ныне работают во всех областях логики. См. также: Философия в советской и постсоветской России.