Разыскания истины - Мальбранш Николай (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Не такова, однако, склонность некоторых философов; они не хотят ни мыслить о Боге, ни видеть Его; ибо после грехопадения между человеком и Богом существует тайная оппозиция. Им доставляет удовольствие фабриковать богов по своей фантазии, и они охотно любят эти фикции своего воображения и боятся их, как боялись язычники творений рук своих. Они подобны детям, размалевавшим лица своим товарищам и потом дрожащим перед ними.
1 Исаия,43,24.
508
Или, если хотите сравнения более благородного, хотя оно и не так верно, они подобны тем доблестным римлянам, которые боялись фикций своего разума и почитали их, т. е. глупо обоготворяли своих императоров после того, как сами выпускали орла в знак их апофеоза.
ГЛАВА IV
Объяснение второй части общего правила. Философы этого правила не соблюдают, г-н же Декарт соблюдал его с большою точностью.
Мы только что показали, в какие заблуждения можно впасть, если рассуждать на основании ложных и смутных идей чувств или неопределенных и неясных идей чистой логики. Из сказанного ясно, что для сохранения очевидности в своих перцепциях необходимо с точностью соблюдать правило, предписанное нами, т. е. рассматривать, какие идеи суть ясные и отчетливые идеи вещей, чтобы, рассуждая, следовать только этим идеям.
В этом общем правиле, относящемся к предмету наших исследований, следует заметить хорошенько еще одну сторону, именно: что мы должны всегда начинать с вещей самых простых и самых легких и останавливаться на них долго, прежде чем приступать к исследованию вещей более сложных и трудных; ибо для сохранения постоянной очевидности в своих перцепциях должно рассуждать исключительно на основании отчетливых идей и потому, очевидно, не следует никогда переходить к исследованию вещей сложных, прежде чем не будут весьма тщательно рассмотрены и вполне выяснены простые вещи, от которых сложные зависят; идеи вещей сложных будут не ясны и не могут быть ясны, когда простейшие, которые их составляют, нам известны смутно и несовершенно.
Мы знаем вещи несовершенно, когда мы не уверены, что рассмотрели все их части; и мы знаем их смутно, когда они недостаточно очевидны разуму, хотя бы мы и были уверены, что рассмотрели все их части. Если же мы знаем вещи несовершенно, наши умозаключения будут только вероятны. Если мы представляем вещи смутно, в дедукциях не будет ни порядка, ни ясности; мы часто не знаем, где мы и куда идем. Если же мы знаем вещи вместе и несовершенно и смутно, что бывает всего чаще, то мы не знаем тогда ясно, ни чего мы ищем, ни средств найти искомое. Стало быть, безусловно необходимо соблюдать неуклонно следующий порядок в своих исследованиях: начинать всегда с вещей простейших, рассмотреть все части их и выяснить их, прежде чем перейти к вещам сложным, которые от них зависят.
509
Но это правило вовсе не согласуется с наклонностью людей;
люди от природы питают презрение ко всему, что кажется им легким; их разум, не созданный для предмета ограниченного и доступного легкому пониманию, не может долго останавливаться на рассмотрении этих простых идей, не носящих характера бесконечного, для которого люди сотворены. И обратно, в силу той же самой причины, они питают большое почтение к вещам великим, относящимся к бесконечному, и даже вещам темным и таинственным и увлекаются ими. Это не значит, чтобы люди в душе любили тьму;
оно происходит оттого, что во тьме они надеются найти желаемое благо, при свете же они видят, что здесь на земле этого блага нет.
Впрочем, в данном случае сильным побудителем является также тщеславие; оно первое направляет умы к великому и необычайному, а глупая надежда на удачу заставляет людей устремляться к этим великим вещам. Опыт показывает, что знание вещей обыкновенных, хотя бы самое точное, не дает известности в свете; знание же вещей мало обыкновенных, как бы оно ни было несовершенно и смутно, .всегда вызывает почтение и уважение в таким людях, которые охотно составляют высокую идею о том, чего не понимают. А это наблюдение заставляет всех людей, поддающихся более тщеславию, чем истине, — большинство людей — слепо искать заманчивых и мнимых знаний всего великого, редкого и темного.
Сколько людей отвергает философию г-на Декарта в силу того смешного довода, что принципы ее слишком просты и легки! В этой философии нет темных и таинственных терминов; и женщины, и люди, не знающие ни греческого, ни латинского языка, могут понять ее, следовательно, она не представляет ничего особенного, и великим гениям не пристало заниматься ею. Люди воображают, что ясные и простые принципы не могут объяснить явлений природы, ибо они считают ее темной и сложной. Они даже не представляют себе, как применить эти принципы, ибо последние кажутся им столь простыми и легкими, что не останавливают на себе их внимания настолько, сколько это нужно, чтобы узнать их применение и их обширность. Вместо того чтобы объяснять явления природы, причины которых им непонятны, принципами простыми и понятными, они предпочитают объяснять их принципами, которых они тоже не понимают и которые невозможно понять, ибо эти философы объясняют вещи темные принципами не только темными, но и вполне непостижимыми.
Когда кто-нибудь хочет объяснить вещи в высшей степени сложные на основании принципов ясных и всем известных, то легко увидеть, удалось ли это ему, ибо, ясно понимая то, что он говорит, мы можем узнать, говорит ли он правду. И потому лжеученые вовсе не выигрывают и не вызывают удивления к себе, как того желают, когда они прибегают к понятным принципам; ибо тогда мы видим с очевидностью, что в словах их нет никакого подобия истины. Когда же они прибегают к принципам неизвестным и говорят о
510
вещах весьма сложных с таким видом, будто с точностью узнали все отношения этих вещей, им удивляются; — удивляются, потому что не понимают того, что они говорят, а от природы люди имеют уважение ко всему, что превосходит их понимание.
Вещи же темные и непонятные, по-видимому, лучше согласуются одни с другими, чем вещи темные с вещами ясными и понятными, и потому непонятные принципы в гораздо большем ходу в вопросах сложных, чем принципы понятные. Нет таких трудных вопросов, которые философы и медики не считали бы для себя возможным объяснить в нескольких словах благодаря своим принципам; ибо их принципы еще непонятнее всех предлагаемых им вопросов. Приняв эти принципы за достоверные, они уже не затрудняются ничем, и нет такого вопроса, который поставил бы их в тупик.
Например, они отвечают смело и не колеблясь на такие неясные или неопределенные вопросы, как: почему солнце притягивает испарения? почему хинин останавливает перемежающуюся лихорадку? почему ревень очищает желчь? почему соль полезна при воспалениях? и т. п. И большинство людей вполне удовлетворяется их ответами, потому что все темное и непонятное хорошо уживается друг с другом. Зато непонятные принципы не совмещаются с вопросами, поставленными ясно и легко разрешимыми, ибо тогда ясно видно, что эти принципы ничего не значат. Философы не могут объяснить на основании своих принципов, как лошадь тащит телегу, почему пыль останавливает часы, почему трепел очищает металлы, почему щетка чистит платье. Ибо они стали бы посмешищем для всех, допустив движение притяжения и притягательные способности для объяснения, почему телеги следуют за лошадьми, запряженными в них, или же допустив чистильную способность в щетках для того, чтобы они могли чистить платья; то же следует сказать и о других вопросах. Стало быть, их великие принципы пригодны лишь в вопросах темных, ибо они сами непонятны.
Итак, не следует останавливаться ни на одном из всех этих принципов, которых мы не познаем ясно и с очевидностью и которые, как можно думать, некоторыми народами не принимаются. Нужно рассматривать со вниманием те идеи, которые мы имеем о протяженности, фигуре и местном движении и об отношениях их между собою. Когда мы начнем отчетливо мыслить эти идеи и найдем их столь ясными, что можем быть уверенными, что все люди приняли бы их во все времена, тогда нужно остановиться на этих идеях и рассмотреть все отношения их; в случае же, если эти идеи окажутся темными, должно искать другие, если это возможно; ибо, чтобы рассуждать, не опасаясь ошибиться, необходимо сохранять постоянную очевидность в своих перцепциях, а следовательно, должно рассуждать исключительно на основании ясных идей и ясно познанных отношений их.
