Разыскания истины - Мальбранш Николай (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
и — как необходимое следствие его — мы должны всегда начинать с вещей самых простых и легких и останавливаться на них долго, прежде чем переходить к рассмотрению вещей более сложных и более трудных.
Из этого же самого принципа вытекают правила относительно того, как следует приступать к решению вопросов, и первое правило говорит: вопрос, который предполагается решать, должен быть ясно поставлен, и идеи его терминов должны быть отчетливы настолько, чтобы их можно было сравнивать и путем сравнения находить их отношения.
Если же нельзя узнать отношения вещей путем непосредственного сравнения их, то следует прибегать ко второму правилу: некоторым усилием разума должно найти одну или несколько посредствующих идей, которые могли бы служить общим мерилом и при посредстве их открыть отношения, существующие между вещами. Неуклонно следует соблюдать, чтобы эти идеи были тем яснее и отчетливее, чем точнее и многочисленнее отношения, которые мы пытаемся найти.
В трудных вопросах, подлежащих долгому рассмотрению, необходимо третье правило: от рассматриваемого предмета следует тщательно отбросить все, что нет необходимости рассматривать для нахождения искомой истины, ибо не следует без пользы раздвоять способность разума. Вся его сила должна быть приложена лишь к тем вещам, которые могут просветить его. Следовательно, отбрасывать можно все то, что не относится к данному вопросу и по исключении чего целостность вопроса не нарушается.
Когда таким образом вопрос будет сведен к самым кратким положениям, то четвертое правило предписывает: предмет своего размышления следует разделить на части и рассматривать их одну за другой в их естественном порядке, начиная с простейших, т. е. заключающих наименьшее число отношений, и не переходить к более сложным, прежде чем не будут отчетливо познаны и совершенно ясны самые простые.
Когда путем размышления мы вполне ознакомимся с рассматриваемыми вещами, то пятое правило говорит: должно сократить идеи вещей и затем в своем воображении установить их в известном порядке или написать их на бумаге, чтобы они не занимали больше способности разума. Хотя это правило всегда полезно, но оно безусловно необходимо только в вопросах очень трудных и требующих большой широты разума, ибо дать разуму широту можно лишь путем сокращения его идей. Применение этого правила и следующих можно ясно понять только из алгебры.
Когда идеи всех вещей, безусловно подлежащих рассмотрению, станут ясны, понятны, сокращены и установлены в порядке в воображении или выражены на бумаге, тогда шестое правило предписывает: сравнить их все по правилам комбинаций, по очереди
494
одни с другими, или просто в уме, или усилием воображения, сопровождаемым умственным пониманием, или же — при внимании разума и воображения — путем письменного вычисления.
Бывает, что ни одно из отношений, которые явятся результатом этих сравнений, не будет искомым отношением, тогда следует снова отбросить от этих отношений все те, которые бесполезны для разрешения вопроса; уяснить себе остальные, сократить их и установить в порядке в своем воображении или выразить их на бумаге;
затем сравнить их между собою по правилам комбинаций и посмотреть, не будет ли искомое сложное отношение в числе тех сложных отношений, которые явятся результатом новых сравнений.
Если ни одно из найденных отношений не заключает разрешения вопроса, следует опять отбросить от этих отношений все бесполезные, уяснить остальные и т. д. Продолжая применять последнее правило, мы найдем истину или искомое отношение, как бы оно ни было сложно, если только будет возможно все усиливать способность разума, сокращая его идеи, и если при всех этих действиях никогда не терять из вида цель, к которой мы стремимся. Постоянное созерцание вопроса должно управлять всеми действиями разума, ибо всегда следует знать, куда идешь.
Особенно должны мы остерегаться того, чтобы не удовлетвориться лишь некоторым проблеском знания или некоторою вероятностью. Сравнения, которые помогают нам открыть истину, должны производиться настолько часто, чтобы мы не могли больше удерживаться от веры в данную истину, не чувствуя тайных укоров учителя, отвечающего на наш вопрос, я хочу сказать, на нашу работу, на прилежание нашего разума и желание нашего сердца. И тогда эта истина может служить безошибочным принципом в нашем научном
поступательном движении.
Нет необходимости во всех вопросах применять все эти правила. В вопросах легких достаточно первого правила; в других вопросах нужны только первое и второе. Словом, эти правила нужно применять, пока не будет открыта искомая истина, а следовательно, надо прилагать тем больше правил, чем сложнее вопросы.
Эти правила немногочисленны. Все они зависят друг от друга. Они естественны, и можно так привыкнуть к ним, что не придется много размышлять над ними, применяя их. Словом, они могут направлять внимание разума, не раздвояя его, т. е. они представляют собою отчасти то, чего мы желаем. Но сами по себе они кажутся такими незначительными, что, рекомендуя их, мне необходимо показать, что философы впали в многочисленные заблуждения и нелепости именно потому, что не соблюдали даже первых двух, самых легких и главных, и что с помощью этих правил г-н Декарт открыл все те великие и плодотворные истины, которым можно научиться из его сочинений.
495
ГЛАВА II
Об общем правиле, относящемся к предмету нашего исследования. Философы-схоластики его не соблюдают, и это является причиною многих заблуждений в физике.
Первое из этих правил, относящихся к предмету наших исследований, говорит, что мы должны рассуждать лишь на основании ясных идей. Отсюда следует прямой вывод: для того чтобы изучать последовательно, надо начинать с вещей простых и самых легких для понимания и даже останавливаться на них долго, прежде чем переходить к рассмотрению вещей более сложных и более трудных.
Все легко согласятся относительно необходимости этого общего правила, ибо очевидно, что рассуждать на основании идей неясных и принципов недостоверных — значит бродить во тьме. Но, быть может, читатель удивится, если я скажу, что правило это почти никогда не соблюдается и что большинство наук, еще в наше время составляющих предмет гордости для некоторых лжеученых, опирается исключительно на идеи или слишком смутные, или слишком общие, каковые идеи не могут быть полезными при разысканиях истины.
Аристотель, справедливо названный царем этих философов, о которых идет речь, — так как он творец философии, разрабатываемой ими столь старательно, — почти всегда рассуждает или на основании одних смутных идей, получаемых через чувства, или же на основании идей туманных, общих, неопределенных, не дающих разуму ничего особенного. Термины, которые обыкновенно употребляет этот философ, выражают весьма неясно для чувств и воображения те смутные ощущения, которые мы получаем от чувственных вещей, а иногда эти термины так туманны и неопределенны, что не выражают ровно ничего. Почти все его сочинения, а особенно восемь книг о физике,— у последних столько же комментаторов, сколько существует учителей философии, — представляют собою чистую логику. В этих книгах он учит исключительно тем общим терминам, которыми должно пользоваться в физике. Разглагольствует он много. но не говорит ничего. Это не значит, чтобы он был многоречив;
нет, он обладает секретом быть кратким и говорить лишь слова. В других своих сочинениях он не прибегает так часто к этим общим терминам, но те термины, которыми он пользуется, вызывают одни смутные идеи чувств. И вот посредством этих-то идей он думает — в своих «Проблемах» и других сочинениях — разрешить двумя словами множество вопросов, вопросов неразрешимых, что можно доказать.
Чтобы читателю стало яснее то, что я хочу сказать, он должен припомнить доказанное мною раньше, именно: что все термины, вызывающие лишь чувственные идеи, неточны и — последнее за-
496
служивает особенного внимания — они неточны по причине нашего заблуждения и невежества, а следовательно, ведут к бесчисленным заблуждениям.
