Разыскания истины - Мальбранш Николай (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
мы видим то, чего нет, или, вернее, мы вовсе не видим, ибо не сущее невидимо, а ложное — это отношение, которое не существует. Кто, например, видит отношение равенства между дважды двумя и четырьмя, видит истину, потому что он видит отношение равенства, которое именно таково, каким он его видит. Точно так же, кто видит отношение неравенства между дважды двумя и пятью, видит истину, потому что он видит отношение неравенства, которое существует. Кто же решает, что видит отношение равенства между дважды двумя и пятью, ошибается, потому что видит, или, вернее, он думает, что видит отношение равенства, которого не существует. Итак, истины суть лишь отношения, и познание истины есть познание отношений. Ошибочности же не существуют, и познание
487
их или познание ложное есть, если можно так сказать, познание того, чего нет; то, что не существует, может быть познано лишь по отношению к тому, что есть, а потому заблуждение познается лишь по истине.
Можно различить столько же родов заблуждений, сколько есть истин. Существуют троякого рода отношения: отношение одной идеи к другой идее, отношение вещи к своей идее или идеи к своей вещи и отношение одной вещи к другой вещи, — а потому есть три рода истин и заблуждений. Они имеют место между идеями, между вещами и их идеями, и только между вещами. Верно, что дважды 2 будет 4; ложно, что дважды 2 будет 5, — вот истина и заблуждение между двумя идеями. Верно, что есть одно солнце, ложно, что их два; вот истина и заблуждение между вещью и ее идеею. Наконец, верно, что земля больше луны, и ложно, что солнце меньше земли; вот истина и заблуждение только между вещами.
Из этих трех родов истин, истины, существующие между идеями, вечны и неизменны, и по причине своей неизменности они служат также правилами и мерилами для всех остальных; ибо всякое правило или мерило должно быть неизменным. В арифметике, алгебре и геометрии рассматриваются лишь этого рода истины, ибо эти общие науки управляют всеми частными науками и содержат их в себе. Все отношения, или истины, существующие между сотворенными вещами или между идеями и сотворенными вещами, подвержены изменению, которое свойственно всякому творению. Одни лишь истины, существующие между нашими идеями и внешним существом, неизменны, подобно истинам между одними идеями, потому что Богу не свойственно изменение, как и идеям, которые он содержит.
Истины, существующие между идеями, мы можем открыть усилиями одного лишь разума; чтобы открыть другие истины, мы почти всегда пользуемся своими чувствами. Мы пользуемся своими глазами и руками, чтобы убедиться в существовании вещей и чтобы узнать отношение равенства или неравенства между ними. Одни лишь отношения между идеями разум может познавать безошибочно сам собою и не пользуясь чувствами. Но существуют не только отношения между идеями, есть отношения между отношениями, существующими между идеями, между отношениями отношений идей и, наконец, между совокупностями нескольких отношений, между отношениями подобных совокупностей отношений — и так далее до бесконечности, т. е. существуют до бесконечности сложные истины. В геометрии простая истина, т. е. отношение одной идеи, взятой в целом, к другой, как например отношение 4 к 2 или дважды двум, называется геометрической пропорцией или просто пропорцией; ибо разность между одною идеею и другою или, говоря обыкновенным языком, разность между одною величиною и другою не будет собственно пропорцией; и равные разности величин не будут равными пропорциями. Когда идеи или величины равны, это будет пропорция равенства; когда они не равны — пропорция неравенства.
488
Отношение, существующее между отношениями величин, т. е. между пропорциями, называется сложною пропорцией, потому что это сложное отношение; отношение, представляющее собою отношение 6 к 4 и 3 к 2, есть сложная пропорция. Когда входящие пропорции равны, эта сложная пропорция называется пропорциональностью, или двойною пропорцией. Отношение, существующее между отношением 8 к 4 и отношением 6 к 3, будет пропорциональностью, потому что эти оба отношения равны.
Должно заметить, что все отношения или все пропорции, как простые, так и сложные, суть действительные величины, а самый термин «величина» — термин относительный, необходимо указывающий на некоторое отношение, ибо нет ничего большого самого по себе вне отношения к другому, кроме бесконечного или единицы. Даже целые числа будут такими же несомненными отношениями, как числа дробные, т. е. числа, сравниваемые с другим числом или разделенные на другое число, хотя это может и не прийти в голову, так как целые числа могут быть выражены одной цифрой. Например, 4 или 8/2 будет таким же несомненным отношением, как 1/4 или 2/8. Единица, к которой 4 имеет отношение, не выражена, но она подразумевается; ибо 4 есть отношение, как и 4/1 или 8/2, потому что 4 равно 4/1 или 8/2. Если же всякая величина есть отношение или всякое отношение — величина, то очевидно, все отношения могут быть выражены цифрами и их можно представить воображению посредством линий.
Итак, все истины не что иное, как отношения, а следовательно, чтобы знать с точностью все истины, как простые, так и сложные, достаточно знать с точностью все отношения, как простые, так и сложные. Как было выше сказано, существуют двоякие отношения:
отношения равенства и отношения неравенства. Очевидно, что все отношения равенства подобны; если нам известно, что одна вещь равна другой нам известной вещи, мы знаем с точностью и отношение ее. Не то с неравенством: известно, например, что башня больше сажени и меньше тысячи саженей, но мы не знаем наверное ее величины и отношения ее к сажени.
Чтобы сравнивать вещи между собою или, вернее, чтобы измерять с точностью отношения неравенства, нужна точная мера, нужна простая и вполне понятная идея, универсальная мера, которая приложима ко всяким предметам. Эта мера — единица; ею измеряются точно все вещи и без нее невозможно ничего знать с некоторою точностью. Но все числа состоят из единиц, и очевидно, что без идей чисел и без сравнения и измерения этих идей, т. е. без арифметики, невозможно подвинуться в познании сложных
истин.
Так как идеи или отношения между идеями, словом, величины, бывают больше или меньше в сравнении с другими величинами, то их можно уравнять, прибавляя к ним или отнимая от них единицу. Итак, через прибавление или отнимание единицы или частей еди-
489
ницы (если мы мыслим ее разделенной) измеряются с точностью все величины и открываются все истины. Изо всех же наук лишь арифметика и алгебра учат нас по преимуществу производить эти действия, производить их искусно, с ясностью и удивительным сбережением способности ума. Так что эти две науки одни дают разуму все то совершенство, всю ту обширность, какие ему доступны; посредством их одних мы открываем все истины, которые могут быть познаны с полною точностью.
Обыкновенная геометрия совершенствует не столько разум, сколько воображения, и истины, открываемые посредством этой науки, не всегда бывают так очевидны, как это воображают геометры. Например, они думают, что выразили точно известные величины, если доказали, что они равны известным линиям, линии же эти будут хордами прямых углов, стороны которых с точностью известны, или линии, определенные каким-нибудь коническим сечением. Очевидно, они ошибаются, ибо эти хорды сами по себе вовсе неизвестны. Мы знаем с большею точностью v8 или v20, чем линию, которую мы воображаем или обозначаем на бумаге как хорду прямого угла, стороны которого равны 2 или одна сторона равна 2, а другая — 4. Известно, по крайней мере, что V8 весьма близок к 3, а 20 составляет приблизительно 4 с 1/2; и можно, следуя известным правилам, постоянно приближаться к их действительной величине до бесконечности; достичь этого невозможно лишь потому, что разум не может постичь бесконечного. Но наша идея о величине хорды весьма смутная, и приходится даже прибегнуть к v8 или v20, чтобы выразить ее. Итак, геометрические построения, к которым мы прибегаем, чтобы выразить точные величины количеств неизвестных, пригодны не столько для того, чтобы направлять разум и находить искомые отношения, или истины, сколько для того, чтобы направлять воображение. Но нам нравится больше пользоваться своим воображением, чем своим разумом, и потому математики обыкновенно уважают больше геометрию, чем алгебру и арифметику.
