Собрание сочинений, том 14 - Маркс Карл Генрих (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
2) В цабелевской статье № II «Как фабрикуют радикальные листовки» (№ 41 «National-Zeitung» от 25 января 1860 г.) мы читаем:
«Откуда брались деньги для этой щедро раздававшейся газеты» (то есть «Volk»), «знают боги; что у Маркса и Бискампа лишних денег нет, знают люди».
Рассматриваемый изолированно этот отрывок мог бы иметь значение искреннего выражения удивления, как если бы я, например, сказал: «Каким образом некий толстяк, которого я в студенческие годы в Берлине знавал как физически и духовно опустившегося балбеса, — он был владельцем детского приюта, а его литературная деятельность до революции 1848 г. ограничивалась только несколькими анонимными статьями для одной захолустной беллетристической газетки, — каким образом вышеназванный жирный болван превратился в главного редактора «National-Zeitung», ее пайщика и «имеющего лишние деньги демократа» — только богам известно. Люди же, прочитавшие известный роман Бальзака [594] и изучившие эпоху Мантёйфеля, могут об этом догадываться».
Но замечание Цабеля приобретает совершенно другой, злонамеренный смысл благодаря тому, что оно следует за его заявлением о моих сношениях с тайной полицией во Франции и Германии, об угрожающих письмах, написанных мной по тайному сговору с полицией с целью вымогательства, и прямо примыкает к словам о «массовой фабрикации фальшивых ассигнаций», упоминаемым в 3-м пункте моей жалобы в суд. Надо было прозрачно намекнуть, что я доставлял газете «Volk» деньги каким-то бесчестным путем.
Для опровержения Цабеля на суде предназначался полученный из Манчестера affidavit от 3 марта 1860 г… согласно которому все переданные мной в «Volk» деньги — за исключением некоторой суммы, уплаченной мной лично, — были получены не «с той стороны Ла-Манша», как утверждает Фогт, а из Манчестера, из кармана моих друзей (см. раздел «Аугсбургская кампания»).
3) «Для характеристики» «тактики» «партии «пролетариев» под главенством Маркса» Ф. Цабель в передовой статье № II, между прочим, рассказывает:
«Таким образом в 1852 г. против швейцарских обществ рабочих был затеян постьщнейший заговор с массовой фабрикацией фальшивых ассигнаций, подробности смотри у Фогта и т. д.».
Так Цабель обрабатывает утверждение Фогта об авантюре Шерваля, превращая меня в морального виновника и преступного соучастника «массовой фабрикации фальшивых ассигнаций». Имевшиеся в моем распоряжении доказательства для опровержения этого утверждения «демократа» Цабеля охватывали весь период от вступления Шерваля в Союз коммунистов до его бегства из Женевы в 1854 году. Affidavit, данный Карлом Шаппером 1 марта 1860 г. в полицейском суде на Боу-стрит, свидетельствовал о том, что вступление Шерваля в Союз в Лондоне предшествовало моему вступлению туда, что находясь в Париже, где он проживал с лета 1850 до весны 1852 г., он завязал сношения не со мной, а с враждебным мне контрсоюзом Шаппера и Виллиха, что после своего мнимого побега из тюрьмы Сент-Пелажи и своего возвращения в Лондон (весной 1852 г.) он состоял членом тогдашнего легального Просветительного общества немецких рабочих, к которому я не принадлежу уже с сентября 1850 г., пока, наконец, его там не разоблачили, не объявили бесчестным и не выгнали. Далее, адвокат Шнейдер II из Кёльна мог бы засвидетельствовать под присягой, что сделанные во время кёльнского процесса коммунистов разоблачения относительно Шерваля, о его связях с прусской полицией в Лондоне и т. д. исходили от меня. Мои опубликованные в 1853 г. «Разоблачения» показывают, что по окончании процесса я публично изобличил его. Наконец, письмо Иоганна Филиппа Беккера сообщало сведения о женевском периоде жизни Шерваля.
4) После того как «демократ» Ф. Цабель в передовой статье № II с логикой круглого дурака нагородил столько вздора по поводу направленной против Фогта листовки «Предостережение» и всячески старался поставить под сомнение достоверность присланного мной в «Allgemeine Zeitung» свидетельства. Фёгеле о происхождении листовки, он заканчивает следующим образом:
«Очевидно, он» (Блинд) «не член узкой партии Маркса. Нам кажется, что последней не очень трудно было сделать его козлом отпущения, а чтобы выдвинутое против Фогта обвинение имело вес, оно должно было исходить от какого-нибудь определенного лица, которое взяло бы на себя ответственность за него. Партия Маркса могла очень легко взвалить авторство листовки на Блинда именно в силу того и после того, как последний в беседе с Марксом и в статье в «Free Press» высказал аналогичные взгляды; воспользовавшись этими высказываниями и оборотами речи Блинда, можно было так сфабриковать листовку, чтобы она выглядела, как его изделие… Каждый может теперь, по желанию, считать автором листовки Маркса или Блинда и т. д.»
Цабель обвиняет меня здесь в том, что я сфабриковал от нмени Блинда документ, листовку «Предостережение», и что позже, послав в «Allgemeine Zeitung» ложное свидетельское показание, я изобразил Блинда автором мною сфабрикованной листовки. Судебное опровержение этих обвинений «демократа» Цабеля было столь же убийственно, как и просто. Оно состояло из цитированного выше письма Блинда к Либкнехту, статьи Блинда во «Free Press», обоих affidavits Вие и Фёгеле (приложения 12 и 13) и печатного заявления д-ра мед. Шайбле.
Фогт, который, как известно, насмехается в своих «Исследованиях» над баварским правительством, возбудил преследование против «Allgemeine Zeitung» в конце августа 1859 года. Уже в сентябре «Allgemeine Zeitung» должна была хлопотать об отсрочке слушания дела в суде, но, несмотря на данную отсрочку, дело все-таки разбиралось 24 октября 1859 года. Если подобные вещи происходят в темном царстве, в Баварии, то чего же можно было ожидать от светлого царства — Пруссии, не говоря уже, конечно, о пословице «не без судей Берлин».
Мой адвокат г-н юстицрат Вебер сформулировал мою жалобу в суд следующим образом:
«Редактор «National-Zeitung» д-р Цабель несколько раз оклеветал меня публично в передовых статьях, помещенных в текущем году в №№ 37 и 41 этой газеты, и, в частности, обвинил меня: 1) в том, что я добываю и добывал деньги бесчестным и преступным путем; 2) в том, что я сфабриковал анонимную листовку «Предостережение» и не только заведомо вопреки истине указал «Allgemeine Zeitung» на некоего Блинда, как на ее автора, но и пытался представить доказательство этого с помощью документа, в ложном содержании которого я якобы был убежден».
Г-н юстицрат Вебер выбрал сначала путь уголовного преследования, то есть сообщил о клевете Цабеля прокурору, чтобы против Цабеля было возбуждено преследование со стороны властей. 18 апреля 1860 г. последовало нижеследующее «постановление»:
«Подлинное обратно г-ну д-ру Карлу Марксу через г-на юстицрата Вебера с сообщением, что не усматривается публичного интереса, дающею мне повод для вмешательства (статья XVI закона от 14 апреля 1851 г. о введении в действие уголовного кодекса). Берлин, 18 апреля.
Прокурор при королевском городском суде.
Подпись: Липпе»
Мой адвокат апеллировал к обер-прокурору, и 26 апреля 1860 г. последовало второе «постановление», которое гласило:
«Королевскому юстицрату г-ну Веберу как доверенному лицу д-ра Карла Маркса из Лондона, здесь. Вместе с жалобой от 20 апреля сего года касательно дела о клевете против д-ра Цабеля Вам возвращаются и приложенные к ней документы с замечанием, что без сомнения единственным соображением, которым может руководствоваться прокурор при использовании дискреционной власти, данной ему статьей XVI закона о введении в действие уголовного кодекса, служит вопрос, вызывается ли необходимость возбуждения преследования каким-нибудь очевидным публичным интересом? В данном случае я должен, в согласии с королевским прокурором, ответить на этот вопрос отрицательно, почему и отказываю в Вашей жалобе. Берлин, 26 апреля 1860 г.
