Второй пол - де Бовуар Симона (читаем книги бесплатно .txt) 📗

Но это лишь иллюзия. Ибо на самом деле женщина не делает ребенка; он сам делается внутри ее; ее плоть производит только плоть; женщина неспособна обосновать чье–либо существование, оно будет шагом самостановления; в свободных сотворениях объект рассматривается как ценность и облачается в одежды необходимости: пока ребенок не покинул чрева матери, необоснованно его рассматривать как ребенка, это всего лишь немотивированное размножение способом деления клеток, это голый факт, случайность которого симметрична случайности смерти. У матери могут быть своипричины захотеть ребенка,но она не сможет передать томудругому существу, которое появится завтра на свет, свои собственные основания для жизни; она дает ему жизнь в силу общих свойств своего организма, а не в силу особенностей ее личной экзистенции, ее существования. Именно это имеет в виду героиня Колетт Одри, когда говорит: Мне и в голову не приходило, что ребенок может придать какой–то особый смысл моей жизни… Он зародился во мне, и я должна была довести его благополучно до момента рождения, что бы ни произошло, не в силах ускорить ход вещей даже ценою своей жизни. Потом он появился, родился от меня; и что же, он походит на то, что я стремилась произвести… да нет же, это не так ¹.

В каком–то смысле чудо воплощения повторяет каждая женщина; каждый рождающийся ребенок — это бог, превращающийся в человека: не приди он в мир, в мире не было бы таких явлений, как совесть, свобода; женщина–мать лишь предоставляет свое чрево; высшее назначение того существа, которое формируется в ее чреве, ускользает от нее. Именно эта непостижимость передается двумя противоречивыми тезисами; у каждой матери одна определенная идея — ее ребенок будет героем; так она выражает свой восторг при мысли, что может произвести на свет совесть и свободу; с другой стороны, женщина–мать боится родить калеку, чудовище, потому что ей известны ужасающие возможности плоти, а эмбрион внутри ее — всего лишь плоть. Случается, женщина позволяет овладеть собою фантазии одного направления, однако чаще ее терзают сомнения. Женщину поражает также и другая непостижимость. Включенная в великий цикл воспроизводства рода, она утверждает жизнь вопреки времени и смерти; таким образом она приобщается к бессмертию; но своей плотью она ощущает также реальность высказывания Гегеля: «Рождение детей — это смерть родителей».

Он же говорил, что ребенок для родителей «бытие–для–себя, плод их любви, который падает в стороне от них», и обратное соображение: он обретает это бытие–для–себя, «отделяясь от дающего ему жизнь источника, при этом сам источник высыхает». Это преодоление себя является для женщины и предвестником смерти. Для нее это выражается в страхе, испытываемом при мысли о родах: она боится потерять собственную жизнь, Значение беременности для женщины неоднозначно — естественно, что и ее поведение в связи с этим двойственно: оно меняется по мере развития зародыша. Следует подчеркнуть, что в начале процесса ребенок еще никак не дает о себе знать; он еще только в воображении; женщина–мать может представлять себе в мечтах, какой будет эта кроха, когда через несколько месяцев появится на свет, готовить колыбельку, приданое; она ощущает пока лишь новые для себя органические процессы, очагом которых оказалась. Некоторые священники из общества «Жизнь и способность к воспроизводству жизни» высказывают мистические соображения о том, что женщина определяет, забеременела ли она после близости с мужчиной, по качеству полученного удовольствия; это миф, и его следует отбросить. Никогда у женщины не бывает определенного чувства, что это произошло; она приходит к этому выводу только при появлении каких–то признаков. Менструация прекращается, увеличивается объем живота, груди становятся тяжелыми и болезненными, появляются головокружения, тошнота; иногда ей даже кажется, что она просто приболела, и только врач просвещает ее на этот счет. С этого момента она понимает, что ее телу дано такое предназначение, которое заставит его выйти за свои пределы; день за днем этот кусочек, зародившийся от ее плоти и чуждый этой плоти, станет расти в ней; она во власти рода, диктующего ей свои таинственные законы поведения, и, как правило, это отчуждение ее пугает; результат этих страхов — рвота. Отчасти рвоту вызывает перестройка внутренних органов; но подобной реакции нет у самок других млекопитающих, у женщин же она может быть сильно выражена, и причины тому — психические свойства; в этом очень остро проявляется конфликт, который имеет место у самки человека, между родом в целом и индивидом l. Даже в случае, если женщина очень хочет ребенка, ее тело восстает, когда приходит время рожать. В книге «Состояния нервозности и тревоги» Штекель утверждает, что рвота беременной женщины всегда выражает своеобразное неприятие ребенка; а если будущий ребенок воспринимается враждебно — по каким–то тайным причинам, — тошнота и рвота усиливаются.

«Психоанализ нас учит, что симптоматическое воздействие психики на появление рвоты встречается только при выражении вслух враждебных эмоций либо по поводу беременности, либо в адрес зародыша», — говорит Х. Дейч. Далее она продолжает; «Часто психический мотив рвоты у беременной женщины тот же, что и при рвоте, вызванной истерическим состоянием у девушек при одной мысли о беременности» 2. В обоих случаях оживает старый миф об оплодотворении через рот, который имеет хождение среди детей. Женщины с инфантильной психикой отождествляют беременность, как в давние времена, с болезнью пищеварительного тракта. Х. Дейч приводит пример одной больной, с тревогой выискивающей в содержании рвоты кусочки эмбриона; при этом она сознавалаабсурдность этой навязчивой идеи. Булимия, отсутствие аппетита, отвращение к пище выражают все то же колебание между желанием сохранить ребенка и желанием удалить эмбрион. Я знала женщину, страдавшую одновременно от страшной рвоты и жестокого запора; она мне поведала однажды, что ею владеют два чувства — желание избавиться от зародыша и стремление приложить все силы для его сохранения; и то и другое соответствует ее подлинным желаниям. Доктор Артус в «Замужестве» предлагает пример, который я в сокращении привожу: ¹См. т. 1, гл. 1.

²Мне подробно рассказали случай с одним мужчиной, у которого в первые месяцы беременности его жены — которую, кстати, он мало любил — появились точно такие же симптомы, как у беременной женщины, — тошнота, головокружение, рвота. Эти явления, совершенно очевидно, — следствие истерии, выражающей конфликт, происходящий в сознании.

У г–жи Т. очень тяжелая беременность с невыносимыми приступами рвоты… Состояние ее вызывает беспокойство, и возникает вопрос о прерывании беременности… Молодая женщина очень расстроена… В результате небольшого исследования обнаруживается: г–жа Т., будучи беременной, подсознательно идентифицировала себя с одной из своих старых подруг по пансиону, игравшей в свое время значительную роль в ее личной жизни и умершей при первой беременности. Как только была выяснена причина, самочувствие женщины улучшилось; спустя две недели рвота еще иногда появлялась, но состояние беременной не вызывало больше опасений.

Запоры, поносы, рвота — все это признаки неуравновешенного состояния, желания сохранить ребенка и тревоги за себя; в результате этого бывают выкидыши: почти все внезапные выкидыши являются следствием определенного психического состояния. Все недомогания, связанные с беременностью, усиливаются по мере того, как женщина на них сосредоточивается, они тем невыносимее, чем больше женщина к себе «прислушивается». Кстати, знаменитые «желания» беременных женщин — это лишь детские навязчивые идеи, так предупредительно поощряемые: они, как правило, всегда касаются пищи — следствие когда–то бытовавшей идеи об оплодотворении через органы пищеварения; женщина, переживая в смятении перемены в своем организме, впадает в состояние психастении, это ощущение необычности ее положения проявляется в каком–либо желании, и женщина иногда зацикливается на нем. Впрочем, традиционно существует целая «культура» таких желаний, как раньше была культура истерик; женщина настроена на то, что у нее должны быть желания, она их ждет, она их выдумывает. Мне рассказали об одной незамужней беременной женщине, которая исступленно хотела шпината, она отправилась за ним на рынок, купила и дрожала от нетерпения, следя за его варкой, — так выражалось тоскливое ощущение одиночества; зная, что ей не на кого рассчитывать, кроме себя, она с лихорадочной поспешностью торопилась удовлетворить свои желания. Герцогиня д'Абрантес в своих мемуарах забавно описывает случай, когда желание настойчиво внушалось беременной женщине ее окружением. Она жалуется, что во время беременности была окружена чрезмерным вниманием.