Борьба вокруг идейного наследия молодого Маркса - Лапин Николай Иванович (книга регистрации txt) 📗
С помощью такого «метода» Бройер приходит к выводу, что для «структуры личности» Маркса характерна прежде всего «антитетичность», проявляющаяся в незнающем «ни компромисса, ни опосредования, ни постепенного перехода» радикализме и в «противонаправленности», в стремлении к полемике [124]. Затем Бройер отыскивает соответствующие этой «структуре личности» «стимулы», якобы обусловившие в конечном счете развитие Маркса к коммунизму. Согласно Бройеру, этический стимул («антиэгоизм», враждебность к эгоизму вообще) обусловил враждебность Маркса к частной собственности, к буржуазии; метафизический стимул (враждебность к спекулятивному мышлению) привел Маркса к «непосредственному контакту с действительностью»; гуманистический стимул (вообще высокое уважение к человеку) вызвал стремление Маркса уничтожить все формы отчуждения человека, породил идеал будущего общества. Итогом этого «развертывания личности» Бройер считает «прорыв воли в действительность», результатом которого явилась идея пролетарской революции [125].
Эта концепция Бройера свидетельствует о том, что буржуазные идеологи, будучи не в силах опровергнуть теорию марксизма и поколебать уважение трудящихся масс к Марксу, подходят к делу с другой стороны. Концентрируя внимание на личности основоположника пролетарского учения, эти идеологи стремятся подвести читателя к выводу, что хотя и имелась определенная необходимость, в силу которой Маркс пришел к коммунизму, тем не менее она носила субъективный характер, поскольку стимулы пути Маркса к коммунизму «наперед даны в структуре его личности». А отсюда следует, что взгляды Маркса не могут претендовать на объективную значимость. Вот куда приводит субъективистская позиция Бройера, прикрытая маской научности.
Поскольку в современной буржуазной философии господствует субъективный идеализм, постольку и трактовка духовного развития Маркса современными идеологами буржуазии носит по большей части субъективно-идеалистический характер. При этом все возрастающее влияние на позиции историков оказывает идеология антикоммунизма, порождающая глубокий кризис буржуазной историографии.
НАСТУПЛЕНИЕ МАРКСИСТСКОЙ НАУКИ ПРОТИВ БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
1. Расширение сферы конкретно-исторических исследований
Первое послевоенное десятилетие (1945 – 1956 гг.) с полным основанием может быть охарактеризовано как распространение вширь научных исследований процесса формирования марксистской философии, как мобилизация всего материала, необходимого для исчерпывающего научного воспроизведения этого процесса. Эта работа проводилась как советскими, так и зарубежными марксистами.
Важным стимулом развертывания этой работы явилась проведенная в СССР философская дискуссия 1947 года. Центральным в данной дискуссии был вопрос об отношении диалектического и исторического материализма к предшествующей философской мысли, о сущности революционного переворота в философии, совершенного Марксом и Энгельсом. Другим обстоятельством, способствовавшим дальнейшему развитию научной работы в этом направлении, была 70-я годовщина со дня смерти Маркса.
Все это благоприятствовало развитию интереса у широкого круга исследователей, в том числе у молодежи, к специальному изучению первоначального этапа деятельности Маркса. Появляется большое число диссертационных работ, журнальных статей, брошюр и книг, посвященных различным сторонам процесса формирования взглядов Маркса. По своему характеру эти работы распадаются на две основные группы: а) исследование отдельных периодов духовного развития молодого Маркса; б) анализ отдельных направлений этого процесса.
Среди работ первой группы следует выделить прежде всего те, которые посвящены началу философского развития Маркса, как оно выразилось в его докторской диссертации [126].
В этих работах было показано выдающееся научное значение этого первого труда Маркса. Вместе с тем были обсуждены вопросы о характере общефилософской позиции, которую занимал Маркс в данный период, и об актуальном значении, которое придавал Маркс своему историко-философскому исследованию. «Теперь только настало время, когда поймут системы эпикурейцев, стоиков и скептиков. Это философы „самосознания“» [127], – писал Маркс в 1841 г. Но понять эти системы для Маркса означало глубже постичь аналогичную им современность. Следовательно, изучение истории античной философии выступало для Маркса как средство уяснения закономерностей современного развития – в этом глубокий смысл его работы над докторской диссертацией.
С наибольшей отчетливостью этот подход к работе Маркса был сформулирован И.И. Прейсом. Подчеркнув правильность положения В.И. Ленина о том, что в 1841 г. Маркс еще вполне стоит на идеалистической точке зрения, автор показал, что «Маркс уже в этот период ищет нового решения такого принципиально важного вопроса, как вопрос о сущности философии и ее роли в историческом процессе... В то время как у Гегеля философия есть „углубление духа в самого себя“, „одиночество духа в себе“, его уход от эмпирической действительности в „царство чистой мысли“, – у Маркса философия направлена на внешний мир, который она стремится перестроить... У Гегеля философия – предвестница начинающегося конца, у Маркса она – предвестница новой, зарождающейся жизни, в создании которой она активно и творчески участвует» [128].
Мысль о том, что в докторской диссертации Маркс выясняет жизненно важные для своего времени проблемы, находит обоснование и в работах зарубежных исследователей. «Античность была для него (Маркса – Н.Л.) не самоцелью, а скорее средством для уяснения себе ряда вопросов, – заключает Р. Заннвальд. – Решения жизненно важных для него проблем, вставших после Гегеля, он надеялся достичь из уяснения подобной же ситуации античного мышления» [129].
Этот подход дал возможность уточнить и вопрос о своеобразии общефилософской позиции Маркса, об определенном отличии его уже в данный период не только от Гегеля, но и от младогегельянцев. Общее изложение этот вопрос получил в статье К.Т. Кузнецова «Докторская диссертация Карла Маркса» [130].
Значительное внимание было уделено исследователями сотрудничеству Маркса в «Рейнской газете», ознаменовавшему активное включение его в общественно-политическую борьбу. Чтобы правильно понять существо этого этапа деятельности Маркса, необходимо было дать марксистский анализ самой «Рейнской газеты» и ее роли в общественной жизни Германии того времени.
Первым таким исследованием (1945 г.) была диссертация Л.Ф. Вольфсон «Маркс и „Рейнская газета“», часть которой опубликована в 1948 г. в виде статьи «Борьба „Рейнской газеты“ против прусской реакции» [131]. Автор выделил три основных периода в истории «Рейнской газеты»: в первый период (очень короткий – январь 1842 г.) газета под руководством Гефкена – ученика буржуазного экономиста Ф. Листа – ставила в центре внимания хозяйственные вопросы. Затем (февраль – октябрь), в бытность главным редактором младогегельянца Рутенберга, газета стала обращать основное внимание на идейно-политические проблемы. С приходом в редакцию Маркса (октябрь 1842 г.) газета обретает свою политическую физиономию как орган революционной демократии.
Однако в работе Л.Ф. Вольфсон не был четко поставлен вопрос о борьбе различных направлений в газете в рамках отдельных периодов, не анализировалась противоречивость выступлений газеты по ряду вопросов. Этот пробел в значительной мере восполнен работой А.В. Лукашева «Начало общественно-политической деятельности К. Маркса (1842 – 1843 годы)». Автор показывает, что в период редакторства Рутенберга газета выражала позицию различных политических групп. Поэтому «по одному и тому же вопросу газета нередко высказывала суждения совершенно противоположные» [132]. Понимание этого позволяет глубже уяснить ту роль, которую сыграл Маркс как редактор газеты, решительно выступивший против трусливого либерализма и фразерского авантюризма. В работе А.В. Лукашева собран большой фактический материал, характеризующий влияние «Рейнской газеты» в Рейнской провинции и других областях Германии, отношение различных слоев населения Рейнской провинции к своей газете в последний период ее существования.
