Культура, Истоки вражды - Елизаров Евгений Дмитриевич (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Таким образом, отличие в восприятии внешней реальности животным и эволюционирующим в сторону человека существом может быть объяснено в первую очередь тем, что деятельность второго постепенно начинает выходить за жесткие рамки непосредственного жизнеобеспечения, за пределы того - в сущности очень ограниченного - круга вещей, которые являются необходимыми и достаточными условиями простого его выживания.
Все это не может не стимулировать формирование каких-то новых механизмов отображения и познания взрывоподобно раздвигающихся горизонтов реальной действительности. Ведь если чисто биологические механизмы и способны кодировать какие-то (не имеющие прямого отношения к собственным потребностям живого существа) связи между элементами окружающей среды, то, скорее всего, лишь в очень ограниченных пределах. Между тем здесь речь идет о вхождении в деятельность огромного массива явлений, которые уже не вмещаются в рамки первичных потребностей. (Вернее сказать, речь идет о формировании принципиально нового класса самих потребностей, ранее вообще не свойственных живому.) Отсюда категорическим императивом дальнейшего развития становится формирование уже каких-то внебиологических рычагов управления жизнеобеспечением. (Кстати, внебиологический вовсе не значит "не имеющий отношения к биологии". Соотношение здесь в сущности точно то же, в каком находятся между собой мир биологии и мир физических начал: ничто из биологического не противоречит законам физического движения, но может базироваться только на них. Поэтому, строго говоря, речь идет о формировании каких-то очередных "надстроечных" этажей над уже сложившимися базисными природными структурами; но ясно, что всё надстроечное может складываться только из уже имеющихся в распоряжении элементов.) Именно такой, выходящей за рамки чисто биологической, формой отображения реальной действительности и становится заместительное моделирующее движение, ритуал.
Словом, ритуал оказывается тем первым шагом, благодаря которому живое существо впервые усваивает объективную связь между абсолютно внешними по отношению к нему и его непосредственному жизнеобеспечению вещами.
Выше говорилось, что только потребность способна "включать" механизм поиска и одновременно активизировать соответствующие именно ее содержанию структуры поведения, тем самым как бы отсекая все то, что является излишним для ее удовлетворения. Но вызов из памяти любой поведенческой формулы в то же самое время должен порождать и психический образ той совокупности факторов, которые обусловливают ее успешную реализацию. Поэтому режим поиска в известной мере может быть определен как процесс сличения "живого" восприятия ключевых элементов реальной действительности с обобщенным инвариантным содержанием именно такого предварительно формируемого образа. Достижение же определенного резонанса между ними и является условием начала собственно целевой деятельности.
Таким образом, любое целевое движение всегда развертывается, как минимум, на двух уровнях; только непрерывная "подпороговая" пульсация ее интегральной формулы делает возможным достижение желаемого результата на внешнем слое движения, т.е. том самом слое, где, собственно, и реализуется стоящая перед субъектом цель. (Как минимум, - ибо фактически этих уровней много больше.) Но там, где в едином целевом потоке сходятся несколько различных по своему назначению орудий, весь он, как правило, уже не может быть выполнен в составе одной непрерывной цепи действий, что говорится, за "один присест". Как правило, одно звено орудийного процесса отделяется от другого орудийного звена значительным пространственным и временным интервалом. Однако каждый раз единым "фоном" для любого отдельного звена оказывается не только его собственная частная формула, но и полная структура всего ритуала в целом. А это значит, что рядом с "живым" восприятием действительности, уже не подавляемый им, со временем перед внутренним взором субъекта встает поток каких-то иных образов, не связанных с сиюминутно решаемой задачей, с сиюминутной потребностью организма. Образов отсутствующих здесь и сейчас предметов. Больше того, именно этот, ранее скрытый от самосознания индивида, поток начинает подчинять себе, а то и просто подавлять собой "живое" восприятие, заслоняя реальное виртуальным.
Итак, впервые новые формы движения, которое интегрирует в своей структуре несколько различных по своему назначению орудий, возникают именно как заместительное движение, как ритуал. Это означает, что для индивида именно заместительное движение становится некоторой самоцелью, что отныне даже реальное предметное действие исполняется им уже не как физический процесс направленного преобразования какого-то вещества природы, но только как "опредмеченная пантомима".
Вернее сказать, отдельный элемент "пантомимы", ибо, повторимся, в собственно предметной форме весь процесс в целом (начиная с производства какого-то исходного орудия и кончая непосредственным потреблением предмета, добытого или произведенного с помощью конечного средства) далеко не всегда возможен. Больше того, материальные условия выполнения какого-то одного его звена могут даже исключать возможность выполнения любого последующего, и между технологически смежными звеньями может, как уже сказано, лежать значительный промежуток времени. Однако формирование ритуала означает, что отныне каждый раз - независимо от стечения всех необходимых условий - может выполняться только весь процесс в целом как один непрерывный поток действий.
В условно символической форме единая цепь действий, отдельные звенья которой отделены друг от друга значительными пространственно-временными интервалами, может быть представлена в виде некоторой совокупности исполняемых в разное время ритуалов:
A - b - c - d
a - B - c - d
a - b - C - d
a - b - c - D,
где звенья "а" и "b" кодируют собой предварительное изготовление каких-то средств, звено "с" - производство предмета непосредственного потребления, звено "d" - собственно потребление последнего. При этом лишь выделенные прописными буквами элементы выполняются в собственно предметной форме, все остальные - в виде заместительного движения, в виде "пантомимы" целевого процесса. Но каждый раз выполняется все действие целиком, начиная от производства исходного средства и кончая потреблением.
Субъект уже просто не в состоянии разбить его на отдельные составляющие, как и мы сами не в состоянии разбить на отдельные составляющие какой-то рефлекторный, не всегда даже замечаемый нами процесс. Поэтому на деле им каждый раз выполняется именно весь ритуал (a-b-c-d), просто какое-то одно из его звеньев осуществляется не в виде "пантомимы", но в орудийно-предметной форме. Опредмеченное же звено ритуала может быть уподоблено работе с неким "черным ящиком". Так и мы сами, владеющие навыками обращения со многими вещами, крутим рукоятки какого-то сложного прибора, на ощупь, руководствуясь лишь мышечной памятью, дифференцируя степень его разрешения, и зачастую не знаем ничего того, что происходит внутри и благодаря чему именно достигается конечная цель. Далекий наш предшественник в "орудийно-предметном" звене единого ритуального процесса делает в сущности то же самое, то есть механически выполняет какую-то стандартную рефлекторную процедуру. Но вместе с тем уходящей на клеточный уровень, памятью собственного тела он постигает и объективную связь между тонкой дифференциацией собственных своих усилий и характеристиками конечного результата. Поэтому рано или поздно, пусть и через долгую череду поколений, у него вспыхивает, наконец, искра осознания нерасторжимой связи не только между этими началами, но и между всеми вовлекаемыми в его деятельность вещами.
А это - уже вспышка сознания.
7
Суммируя, можно заключить: если отображение реальной действительности даже животным достигается только за счет своеобразного воссоздания ее в формах своей собственной деятельности, то отображение ее человеком - это тем более не репродуктивное удвоение сущего, но всегда создание чего-то нового, ранее вообще не существовавшего в природе. Словом, и в том и в другом случае постижение окружающей среды оказывается связанным с творчеством, но уровень созидания уже там, где еще только намечается переход от инстинкта к сознанию, - совершено иной.
