Прощание славянки(СИ) - Кульков Александр Иванович (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Часть третья. Порядок
Глава 10. Высшая мера доказательства
"- Но требуется же какое-нибудь доказательство ... - начал Берлиоз
- И доказательств никаких не требуется, - ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: - Все просто, в белом плаще -..."
1. Итак, раз речь идет о гармонии, пора присмотреться к субстанции, которую описывает это слово. Заодно, полезно подчеркнуть роль такого инструмента познания, как предположение. Само собой, гармония, это красота, стройность, это само совершенство, подобное Алине Кабаевой на гимнастическом помосте, роману "Мастер и Маргарита" или таблице Менделеева! Но, это внешние очертания гармонии, а там, где идет творческий процесс, либо познавательный, интерес представляет внутреннее содержание этого слова.
Например, слышал рассуждения литераторов на предмет того, что роман "Мастер и Маргарита" сконструирован не верно. И что с того? Сказочная гармония не подвластна стандартным рамкам и правилам, и не нуждается в них. Роман мастера любим и востребован уже несколькими поколениями россиян еще и потому что он "луч света в тёмном царстве". И не только россияне погружались в атмосферу идиотизма, и не только им необходим "луч света". Как правило, таковым является вера, а если злодеям и ее удаётся искоренить, то луч пробивается к людям благодаря иной, какой-то гармонии.
Благодаря литературе, музыки, театру, кино. И у каждой гармонии свой автор, но, неважно пока - есть ли "Творец" у гармонии окружающего нас мироздания. Важно, что талантливые или упорные человеческие единицы отщипывают кусочки этой гармонии и выставляют на всеобщее обозрение. Таким образом, и идёт процесс познания. Причем, не всегда общественное сознание готово воспринять гармонию, выставленную на показ. Многие первооткрыватели были отвергнуты и забыты, а абсолютный чемпион среди таких неудачников, конечно, Аристарх Самосский.
За триста лет до нашей эры он пугал современников утверждением - Земля вращается вокруг Солнца! Однако, древних греков голыми руками не возьмёшь, они быстро сообразили - такое мог придумать только сумасшедший. А нормальные эллины своими глазами видели, что солнце всходит и заходит. С другой стороны, они прекрасно понимали, что Земля, есть неподвижная твердь, есть центр мироздания. В противном случае, если она кружит вокруг Солнца, да еще и вертится, как утверждал Аристарх, то "люди и кони" сваливались бы с неё, кто куда!
Эти очевидные аргументы трудились не покладая рук, пока "яблоко" не прицелилось-таки в голову Ньютона. То есть, не удивительно, что эллины здоровую идею приняли за грязную ложь, и оставили без внимания, а автора убили для порядка. Но Аристарх не мог не понимать опасности своего заявления, значит, он нашел настолько бесспорное доказательство, что не смог молчать. В то же время, если закон "Всемирного тяготения" доказывает гелиоцентричную модель, объясняя ее природу, то доказанная как-то иначе эта модель провоцирует к жизни пресловутый закон.
Значит, любое из этих открытий есть начало правильного взгляда на мир, есть начало бурного развития "науки и техники". И допускать подобный преждевременный ход событий до нашей было недопустимо. Тем не менее, прозрение Аристарха Самосского, есть свидетельство того, что "мертвая интеллектуальная петля", протяженностью в два тысячелетия, сооружение искусственное. То есть, человечество могло развиваться иначе - на первый взгляд, быстрее, но Бог не допустил катастрофы.
2. Так или иначе, Аристарх, важная птица там, где следы и секреты "сценария". В частности, он обнаружил какое-то железное доказательство гелиоцентричности, а Николай Коперник нет. Ему нечего было предъявить ни церкви, ни публике, потому он отрекался с легким сердцем. Хотя верил, конечно, что его идея, кардинально упростившая конструкцию мироздания, истинная. Несколько позже армия астрономов, до зубов вооружённая телескопами, подтвердила его правоту. И весь учёный мир довольствовался этим эмпирическим доказательством, и не пробовал уже решать задачу теоретически, так сказать, в области разума.
И причина, побудившая прозрение Коперника более чем прозаична - через пять столетий после Аристарха Самосского Клавдий Птолемей навёл-таки в ночном некое подобие порядка. Небесные тела стали вращаться вокруг Земли на законном основании. После чего астрономы усложняли и усложняли его абракадабру еще полтора тысячелетия. Им можно посочувствовать, конечно - попробуй-ка, вообрази траекторию Венеры, вращающейся вокруг Земли, да, хоть Марса! Оказывается, можно, но не простая, конечно, получалась картинка. Одним словом, к началу шестнадцатого века геоцентрическая небесная механика достигла таких высот сложности и громоздкости, что сама уже ждала ленивого или не очень умного астронома, который намучившись, сообразил бы выбросить ее на помойку.
Николай Коперник сообразил, но сказать что-либо в защиту своего прозрения он не мог, и он не был прав на все сто - Кеплеру еще предстояло довести гелиоцентрическую картину мира до ума, а Ньютону обосновать. Тем не менее, астрономы вздохнули с облегчением, и наоборот, прочие современники Коперника - те, что ночам спали спокойно, поступали совершенно справедливо, когда встречали его измышления в штыки. Но особенно красиво его "открытие" подставило католическую церковь.
Она же не могла себе такого представить, что бездоказательная, противная Библии и здравому смыслу выдумка Коперника, окажется истиной в последней инстанции! Не могла, и предала ее, и всех ее сторонников обструкции. Плюс к тому, Коперник исполнил роль "собаки на сене", сам открытия не совершил, и другим не дал. А Аристарх Самосский начинал с чистого листа - никакого мрака прошлых теорий, никакого прозрения! Остается одно, он нашел безупречное доказательство, и не трудно догадаться, какое.
Информации маловато, тем не менее, она исчерпывающая. Известно, что Аристарх проводил астрономические и оптические опыты. В частности, его интересовала Луна, и он затемнял комнату и лучом света освещал круглые предметы. Значит, он сообразил, что это Солнце освещает часть поверхности Луны, и та светит нам его отражённым светом. Причем, так стабильно освещает, что сразу закрадывается подозрение - не похоже, что Солнце вращается.
Если же еще копнуть, то место подозрения практически мгновенно занимает противоречие. А именно - если в модель "Луна вращается вокруг Земли", поместить Солнце, которое "всходит и заходит", то траектория Луны становится необъяснимой. Ее простое круговое движение запутывает вторая переменная функция, та самая часть ее поверхности, освещенная Солнцем. То есть, на практике, Луна кружит себе и кружит, а геоцентрическая теория запрещает ей это делать.
3. Сто процентов, что Аристарх увидел это противоречие, не смог его разрешить, зато сообразил пойти другим путем. Сообразил посмотреть, а что, если наоборот, если Земля вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца! Что если вокруг Земли вращается одна только Луна! Тогда-то он и увидел, что гелиоцентрическая модель, суть, гармония. Другие варианты, способные спровоцировать прозрение Аристарха, вряд ли возможны. Зато, гармония всего двух переменных функций - видимой траектории движения Луны и части ее поверхности, освещённой Солнцем, служит железным доказательством гелиоцентричности!
Но, вот беда, прочие греки спали спокойно, их не тревожил лунный парадокс. Соответственно, и гармония не про них была писана. Не увидели ее эллины, отвергли, и оказались правы. В том смысле, что Клавдий Птолемей придумал-таки смутившую Аристарха траекторию. Луна, по его разумению "движется по эпициклу, центр которого перемещается с запада на восток по эксцентричному деференту. В свою очередь центр деферента обращается вокруг Земли с востока на запад, причём весь этот механизм лежит в плоскости видимого движения Луны"!
