ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА - Де Будион Майкл (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

В истории Соединенных Штатов, как и в римской истории, такая традиция показывает с одной стороны устремленность архетипа пассионарных элементов американского этноса в будущее, с другой — волю к смерти — как всё более и более превалирующую доминанту в развитии американского социума. Имеется ввиду ликвидация американских президентов после осуществления ими очередного «грязного» дела расходящегося с насущными интересами большинства нормальных «живых» американцев. Линкольна, превратившего американского зверя из обычного хищника в беспорядочного безрассудного бешеного убийцу, ликвидировали 14 апреля 1865 года, через 11 дней после штурма Ричмонда и за 24 дня до сдачи последних Конфедератов. Президент Мак Кинли был смертельно ранен в июле 1900 года, сразу по окончании развязанной при его деятельном участии Испано-Американской Войны. Как говорится в американских источниках: "убит анархистом". А кем же еще? Всех президентов убивали анархисты. Вудро Вильсон всю свою президентскую карьеру посвятил втягиванию Соединенных штатов в Первую Мировую войну. Сразу после ее окончания, начал давать о себе знать застарелый сифилис подхваченный Вильсоном еще в ранней молодости. Он умер в 1924 году, как и архитектор незаконнорожденного дитя Соединенных Штатов — Советской России — Ленин, которого, кстати, тоже добил сифилитический паралич. Эта же болезнь привела к смерти Франклина Рузвельта, — человека втянувшего Америку во вторую Мировую войну. Этот сумасшедший бедняга составлявший одно целое с инвалидной коляской, умер 12 апреля 1945 года, за 27 дней до ее окончания. Кеннеди, через год после опасной «разводки» с русскими, был ликвидирован средь бела дня, на глазах тысяч ротозеев, прямо в своем «Линкольне». (Кеннеди ликвидирован в автомобиле «Линкольн», названном в честь Линкольна которого самого ликвидировали! Какая поэзия! Американцы мастера на такие штучки). Тоже анархистом. Рональд Рейган сразу после разгрома Советского Союза в холодной войне, вдруг внезапно лишился рассудка. Болезнь Альцгеймера.

Линкольн, как и Цезарь, были первыми кому устроили некое подобие культа. Причем в обоих случаях культы носили явно «имперский» характер. И хотя культ Линкольна не вышел за рамки Соединенных Штатов, культом Цезаря вплоть до наших дней восхищались многие интеллектуалы. Его имя стало некой печатью качества государственности, своеобразным мерилом будущего имперского величия, хотя в упор не видно что, собственно, это величие представляло. Шпенглер писал: "следует строго ограничить культ Цезаря от тенденциозного почитания его убийцы патриция Брута, или почитания Катона. Первое есть религия — почтенная в античной культуре, умиравшей в ту эпоху, второе — теоретическое тенденциозное, отнюдь не религиозное мечтание образованных классов (отсюда следует что "образованные классы" были противниками Цезаря — M.A. de B.). В качестве члена этого круга судит о принципате Цезарей Тацит, скрытый стоик. Чем резче его осуждение, тем популярнее был осужденный. Нерон был кумиром народа в течении многих поколений. Нападки на принцепса и его культ задевали религиозный инстинкт масс". Что можно здесь сказать? Оценка ситуации правильная. Скоро массы получат яркий образ удовлетворения своего религиозного инстинкта выполненного в виде креста с прибитым к нему человеком. И если последователи Цезаря срубывали головы скульптурам изображающим богов (но не императоров!), то те кто придет с крестом обратят в пыль и богов, и императоров.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

БОМЖИ В СМОКИНГАХ

Официально считается что Гражданская война в США чуть ли не специально была инспирирована Линкольном с целью отменить рабство негров. Такой вывод насаждался как в самих Штатах, так и в Европе историками придерживающимися левой ориентации. А в Америке все что "считается официально" является каноном. Все что не совпадает с каноном, — ересь подлежащая уничтожению. Нет, на костры никто никого не тащит, в этом нет необходимости, ибо цензор сидит внутри вас. В Штатах еще сохранились люди имеющие наглость думать все что хотят, но думается их число в ближайшее десятилетие будет сведено к нулю. Поэтому не вызывает сомнений потенциальное лидерство "самой развитой страны мира" в количестве детей рожденных без головного мозга. Ненужные органы, как известно имеют свойство атрофироваться. Относительно американских историков — дело ясное. Дав неграм после войны равные права, американцы вдруг спохватились и поняли всю смелость предприятия, а она-то и не виделась в запале сражений, поэтому сработал защитный инстинкт и белый президент Линкольн был выставлен идеологом и стратегом освобождения негров, а орудиями — белые армии северян. Так трусость и предательство возводились в героизм и добродетель. Одно из самых забавных заблуждений — заблуждение что рабовладельческая система неизбежно, рано или поздно разрушается рабами. Можно закрыть глаза когда встречаешь его в пседонаучных брошюрках и школьных учебниках, но когда оно слетает с уст людей считающихся непререкаемыми авторитетами в исторической науке, становиться как-то не по себе. Психологи вообще обходят этот вопрос стороной. Между тем ни одна система допускавшая юридическое или фактическое рабство никогда, я подчеркиваю — никогда, не разрушалось рабами, напротив разрушение шло с самых верхов общества, которые, казалось бы должны иметь наибольшую степень свободы. Раб же никогда не будет в состоянии постичь ее сущность и всегда будет оставаться ничем иным как рабом, но наделение его юридической свободой приведет к неизбежному переходу их к поискам откровенно паразитической формы существования. Это с одной стороны. С другой, рабы, захватывая власть, никогда и не стремились отменить рабство во всяком случае как экономическую форму эксплуатации. Обычно всего лишь менялись функции: вчерашние рабы становились хозяевами, а хозяева рабами и здесь доказательство того что рабы не против существования рабства в принципе, они лишь против того что именно они рабы. Крах рабовладельческих систем в их наиболее грубой форме наступал исключительно после деградации рабовладельцев как личностей, либо вызывался внешними силами. Отсюда совершенно ясно, что ни римские, ни американские рабы не могли быть движущими силами направленными на слом рабовладельческих систем, американские рабы — тем более, ведь они состояли из субъектов не имеющих эволюционного потенциала.

Первое десятилетие после капитуляции Конфедерации отложилось на южных штатах самым темным отпечатком. Разоренные хозяйства (кстати, лучшие в мире!), нарушенные севообороты, разрушенные особняки, странный религиозный орден Ку-клукс-клан, чьи белые балахоны наводили ужас на бывших сторонников севера. И… толпы черных, без дела шатающихся, не имеющих теперь никаких профессиональных обязанностей, испытывающих с одной стороны былой страх перед белыми, а с другой, чувствуя что свет зажегся и их время впереди. Как бы то ни было, линкольновская инициатива переселения всех черных в Африку канула в небытие вместе с Линкольном, так ловко ликвидированным ревнителем былых аристократических южных нравов.

Самая знаменитая и жестокая война в истории Штатов оставила после себя два вида предметов наличествовавших в большом количестве, но в одночасье обесценившихся. Первый — флаги Конфедерации. Именно во время гражданской войны пошла странная на наш взгляд мода выставлять везде государственные флаги. Они служили обычными метками, наподобие ниггерского граффитии коим gangsta-парни обозначают подконтрольные территории. Северяне выставляли флаги Союза, конфедераты — Конфедерации. Конфедерация через четыре года была раздавлена, но мода ставшая традицией сохранилась до сих пор, приняв, как и водится у американцев, самые ублюдочные формы. Достаточно вспомнить что в первые дни после знаменитых "воздушных поцелуев" сентября 2001 года, резко возрос спрос на звездно-полосатые тряпки. Ах, какой патриотизм! Знамена Конфедерации кто-то хранил как реликвию, в основном же они превратились в обычную ветошь и по прошествии небольшого промежутка времени прекратили свое реальное существование. Уже в наше время возрождения черного расизма в США, они стали неизменным атрибутом всех правых. Второй — духовые инструменты военных оркестров, главным образом трубы и тромбоны, ибо оркестры обожали и конфедераты, и северяне. На них нашелся спрос, причем у самого казалось бы неожиданного потребителя, — у черных. По понятным причинам они не захватили с собой в Новый Свет национальные музыкальные орудия, но будучи от природы очень музыкальными и наверное гораздо более пластичными чем белые, они, получив свободу от всяких обязанностей, неизменно должны были как-то реализоваться и сказать свое первое слово. И слово это было сказано в музыке. Каким будет это слово никто тогда не знал, но то что оно должно было отражать подчиненное положение черного в белом обществе не вызывало сомнений, особенно если вспомнить что единственным чтивом черных во время их пребывания в рабстве были старые протестантские Библии, вот почему в черном английском до сих пор встречаются слова давно вышедшие из употребления среди белых американцев. Черная музыка всегда сочетала с одной стороны довольно строгий, хотя и примитивный ритм, в то же время допуская коллективные импровизации. Можно утверждать что черные никогда бы не создали ноты, прежде всего по причине их полнейшей ненадобности. Эта раса не нуждается в фиксации чего-либо; как и у животных, ее память — это ощущения, никогда не подводящие. Сделаем также акцент именно на факте имманентности черным Ветхого, а не Нового Завета, философию которого они даже не пытались понять. Белые объясняют «непонимание» тем что она, якобы, "несравненно более сложна". Но дело в другом. Сила черного состоит в понимании того чего не понимают белые. Т. е. черный не знает чего либо что не было бы знакомо белому, но есть вещи утраченные мироощущением белых. Двести лет, а то и более, единственным знанием доступным подавляющему большинству черных рабов были христианские проповеди читаемые для них миссионерами. Результат оказался более чем слабым, практически нулевым. Черные восприняли из Евангелий только вещи находящиеся в рамках их понимания, при том что мировоззрение Христа было конечно же ближе черным (вспомним, что по мнению европейских гностиков 19 века, черные ближе и к Сатане). Черные здесь были аналогом низших рабов в Риме, которым идея «спасения» пришлась очень даже по душе, но и тех и других тормозило отсутствие у Иисуса реальной силы. А черные любят силу, причем видят ее в самих себе. Мысль эта вполне согласуется с их сегодняшними деяниями. Мы уже показали, что в первые века христианства эта неувязка была успешно преодолена, но американские черные никак не находись в столь крайней степени деградации в какой пребывало население имперского Рима. Поэтому Христос стал просто "одним из", этаким "хорошим человеком", «братом» и "по-видимому черным". Ведь именно он называл всех «брат». И именно он был весьма близок к коммунистическим взглядам, в марксистской трактовке, вполне свойственным и черным. Да и распятья с черным Христом не такая уж редкость. Христос был даже встроен в культ voodoo, в максимальной степени сохранивший элементы западно-африканских культов, а именно из Западной Африки негры в основном попадали в Северную Америку. Заметим, что до этого они не вступали ни в какие контакты с белыми, в отличии, скажем, от негров восточной Африки, посему на территорию будущих штатов попадали "отборные негры" — воплощение черной корневой расы. Предопределена и перспектива: Америку ждет большое и интересное будущее. Ведь в представлении черных, от действий злых сил может защитить только еще более мощная сверхъестественная сила. Вспомним и Эдуарда Шюрэ, утверждающего что дьявол у черной расы — белого цвета. В Западной Африке и на Гаити для подобной защиты обращаются к колдунам устраивающим ночные мистерии с жертвоприношениями и зомбифицированием, в Штатах благодаря жесткому контролю набожных рабовладельцев эта «изуверская» традиция не практиковалась и дело исчерпывалось хоровыми молитвами, которые позже дали начало негритянским церковных хорам, — одному из высших достижений черной субкультуры. Им даже инструменты не требовались, хотя в отличии от православной церкви инструменты не считались изобретением дьявола, ипостась которого, как воплощение коллективного зла у черных вообще отсутствует. Не могло быть и речи ни о какой конвергенции черных в белую культуру, они могли только предлагать что-то свое, хотя бы потому, что белая Америка, несмотря на блистательный прогресс в первые сто лет независимости, тем не менее не дала ничего в области культуры, что на первый взгляд кажется весьма удивительным, ибо бытует расхожее мнение что культурный прогресс возможен только в стабильном обществе с относительно высоким уровнем жизни. Но это не совсем так. Ведь чем же тогда объяснить, что богатая и стабильная Швейцария, уже двести лет ни с к кем не воюющая, вообще ничего не дала, ни знаменитых художников, ни известных композиторов, ни просто ученых. [105] То же самое можно сказать про сытую и стабильную Бельгию. С другой стороны, Швейцария и Бельгия все-таки маленькие страны, не в пример Америке, белое население которой на конец ХIХ века составляло 110 миллионов человек, т. е. почти столько сколько жило в Германии и Австро-Венгрии вместе взятых, а они вдвоем только за XIX век выдали сотни знаменитостей. Объяснение следует искать в характере эмиграции ставшей основным двигателем увеличения численности населения в Штатах. А характер ее всегда был экономический. Особенность развития Штатов в первые сто лет состояла в значительном опережении темпов развития экономики в сравнении с индексом прироста населения. Американская лошадь бежала быстро, но телега ехала еще быстрее. И по-другому Штаты существовать не могут. Таким образом, всегда создавался дефицит рабочих рук, вот почему стоимость наемного труда там была всегда выше чем в Европе и, как следствие, Америка очень быстро вышла на первое место в мире по внедрению машин. Только в 70-е годы ХХ века ее опередит Япония. Европейские крестьяне ехали в Америку в надежде заполучить бесплатно приличный земельный надел, ремесленные рабочие из-за безработицы и опять-таки стремясь обеспечить более высокий уровень жизни. Америка превращалась в большой завод и большую ферму одновременно, причем градации индивидов были только по уровням доходов. Аристократия в американском понимании имеет только денежный ценз. Всё остальное не имеет никакого значения. Только деньги. Лучший тот у кого больше денег. Деньги — это бог, рас вообще нет, а национальность у всех одна — потребитель. Один бог, одна страна, одна нация! Сила, красота и интеллект — тоже всего лишь выражения денежного эквивалента. Такая градация превратила в ХХ веке американца в деградировавшего циника презирающего любого кто получает на цент меньше и ненавидящего всех кто имеет на цент больше. Карфаген наших дней! Карфаген в квадрате. По тем же причинам американцы не имели родовой аристократии, поэтому ценность индивида определялась его профессиональной пригодностью и полезностью для нанимателя. "Я такой какой я вам нужен" — вот кредо любого американца. С превращением штатов в единственную сверхдержаву, они уже на уровне государства распространяют подобную модель на другие страны, требуя чтоб эти, другие были такими какими их хотят видеть в Вашингтоне. А хотят видеть только подобие самих себя. Все кто отказывается следовать установленной модели поведения подлежит уничтожению без всяких объяснений. Оборона запрещена. Здесь мы точно можем сделать вывод о полной дегенеративности подобной системы взаимоотношений и именно здесь лежат истоки практически тотальной ненависти к этому государству, аналогичной той что питали античные народы к Риму. Причем ненавидят его больше всего те, кто громче всех объясняется в любви: Европа, арабские тирании, восточно-азиатские деспотии. Восточной Европе, только что сбросившей азиатское иго, еще не стали столь противны обманчивые омерзительные флюиды расточаемые их новым заокеанским невменяемым другом, но думается и здесь ждать осталось недолго, особенно если экономическое положение в этих странах ухудшится. Бессознательные массы злы когда они крупно обманываются в первый раз, когда же их обманывают дважды они приходят в ярость. А объектом ярости может быть только Америка.