Собрание сочинений. Том 10 - Маркс Карл Генрих (читать книги онлайн без txt) 📗
Так Испания прошла подготовку к своему новейшему революционному поприщу и вступила в борьбу, характеризующую ее развитие в нынешнем столетии. Факты и влияния, которые мы кратко перечислили выше, все еще определяют ее судьбы и направляют порывы ее народа. Мы указали, что они необходимы для оценки не только нынешнего кризиса, но всего, что она свершила и претерпела с момента захвата ее Наполеоном, — почти пятидесятилетнего периода трагических эпизодов и героических усилий, — поистине, одной из самых волнующих и поучительных глав современной истории [245].
II
Мы уже кратко ознакомили наших читателей с прошлой революционной историей Испании, чтобы помочь им лучше понять и оценить события, которые в настоящее время привлекают к этой стране взоры всего мира. Еще больший интерес и, пожалуй, не меньшее значение для понимания современности представляет великое национальное движение, обеспечившее изгнание Бонапартов и вернувшее на испанский трон ту династию, которая занимает его по сей день. Но чтобы правильно судить об этом движении с его героическими эпизодами и незабываемым проявлением жизнеспособности у народа, считавшегося чуть ли не отжившим уже свой век, мы должны вернуться к первым дням наполеоновского нападения на испанскую нацию. Действительная причина всего происшедшего, по-видимому, впервые была сформулирована в Тильзитском договоре, заключенном 7 июля 1807 г. и как будто получившем свое завершение в секретной конвенции, подписанной князем Куракиным и Талейраном. Договор был опубликован в мадридской «Gaceta» 25 августа 1812 года; в нем содержались, в числе прочих, следующие условия:
«Статья I. Россия должна получить во владение Европейскую Турцию и распространить свои владения в Азии настолько, насколько она найдет это нужным.
Статья II. Династия Бурбонов в Испании и дом Браганса в Португалии перестанут царствовать. Обе короны будут переданы принцам дома Бонапартов».
Этот договор, если только он подлинный, — а подлинность его мало кем оспаривается, как явствует даже из недавно опубликованных мемуаров короля Жозефа Бонапарта [246], — является настоящей причиной французского нашествия в Испанию в 1808 г., а бурные события этого времени в Испании, в таком случае, связаны тайными нитями с судьбами Турции.
Когда вслед за резней в Мадриде и байоннским соглашением одновременно вспыхнули восстания в Астурии, Галисии, Андалузии и Валенсии, а французская армия заняла Мадрид, то Бонапарт под фальшивыми предлогами захватил четыре северных крепости — Памплону, Сан-Себастьян, Фигерас и Барселону; часть испанской армии была ранее перевезена на остров Фюнен для участия в операциях против Швеции; наконец, все существующие власти — военные, духовные, судебные и административные, — а также аристократия призывали народ подчиниться иностранному захватчику. Было, однако, одно обстоятельство, которое компенсировало все трудности положения. Благодаря Наполеону страна избавилась от короля, королевской фамилии и королевского правительства. Таким образом, были разбиты оковы, которые в противном случае могли помешать испанскому народу проявить свою врожденную энергию. Насколько он был неспособен сопротивляться французам под верховенством своих королей и в обычных условиях, доказали бесславные кампании 1794 и 1795 годов [247].
Наполеон вызвал к себе в Байонну самых знатных лиц Испании, чтобы собственноручно вручить им нового короля и конституцию. За весьма немногими исключениями явились все. 7 июня 1808 г. король Жозеф принял в Байонне депутацию грандов Испании, от имени которых герцог Инфантадо, ближайший друг Фердинанда VII, обратился к нему с такими словами:
«Государь, гранды Испании всегда славились верностью своему королю; и теперь ваше величество найдет в них такую же преданность и привязанность».
Королевский совет Кастилии уверял бедного Жозефа, что «он является главным отпрыском фамилии, самим небом предназначенной для трона». Не менее низки были приветствия герцога дель Парке, возглавлявшего депутацию от армии. На следующий день те же лица опубликовали воззвание, предписывавшее всем покорность династии Бонапартов. 7 июля 1808 г. под новой конституцией поставили свои подписи 91 испанец из самых родовитых семей; среди них были герцоги, графы и маркизы, а также главы различных духовных орденов. При обсуждении этой конституции возражения с их стороны вызвала только отмена их древних привилегий и льгот. В состав первого министерства и первого придворного штата Жозефа вошли все лица, входившие раньше в министерство и придворный штат Фердинанда VII. Некоторые представители высших классов видели в Наполеоне человека, посланного провидением для возрождения Испании, другие смотрели на него, как на единственный оплот против революции; никто не верил в возможность успеха национального сопротивления.
Таким образом, с самого начала испанской войны за независимость высшее дворянство и члены бывшей администрации утратили всякое влияние на буржуазию и народ, так как покинули их в начале борьбы. На одной стороне были Affrancesados (офранцуженные), на другой — нация. В Вальядолиде, Картахене, Гранаде, Хаэне, Санлукаре, Ла-Каролине, Сьюдад-Родриго, Кадисе и Валенсии наиболее известные деятели бывшей администрации — губернаторы, генералы и другие видные лица, рассматривавшиеся как французские агенты и препятствие национальному движению, — пали жертвой разъяренного народа. Власти повсюду были смещены. Уже за несколько месяцев до восстания 19 марта 1808 г. в Мадриде происходили волнения, направленные к тому, чтобы El Chorizero (колбасник — прозвище Годоя) и его ненавистные приспешники были удалены с их постов. Эта цель была теперь достигнута в общенациональном масштабе; тем самым внутренняя революция в том плане, в каком ее желали народные массы, и вне всякой связи с борьбой против чужеземного нашествия, совершилась. В целом движение, казалось, было направлено скорее против революции, чем за нее. Будучи национальным, поскольку оно провозгласило независимость Испании от Франции, оно было в то же время династическим, так как противопоставляло «возлюбленного» Фердинанда VII Жозефу Бонапарту, — реакционным, так как противопоставляло древние учреждения, обычаи и законы рациональным новшествам Наполеона, — суеверным и фанатичным, так как противопоставляло «святую религию» так называемому французскому атеизму, или уничтожению особых привилегий римской церкви. Священники, устрашенные участью своих французских собратьев, из чувства самосохранения, возбуждали народные страсти.
«Священный елей суеверия», — говорит Саути, — «придавал патриотическому пламени еще больше силы» [248].
Всем войнам за независимость, которые велись против Франции, свойственно сочетание духа возрождения с духом реакционности, но нигде эта двойственность не проявлялась так ярко, как в Испании. В воображении народа король был окружен поэтическим ореолом сказочного принца, угнетаемого и плененного великаном-разбойником. Самые захватывающие и любимые эпохи национального прошлого были связаны со священными и чудесными преданиями о войнах креста против полумесяца; к тому же множество людей из низов привыкло носить рясу нищего монаха и кормиться за счет церкви. Один испанский писатель, дон Хосе Клементе Карнисеро, напечатал в 1814 и 1816 гг. следующие произведения: «Наполеон, истинный Дон-Кихот Европы», «Главные события славной испанской революции», «Законное восстановление инквизиции» [249]. Одного заглавия этих книг достаточно, чтобы уловить ту специфическую черту испанской революции, которая проявляется также в манифестах провинциальных хунт; все они славят короля, святую религию и родину, а некоторые даже говорят народу о том, что
