От Залмоксиса до Чингиз-хана - Элиаде Мирча (книги без сокращений .TXT) 📗
ЗАЛМОКСИС И СВЯЩЕННИКИ-ЦЕЛИТЕЛИ ,
Мы располагаем лишь немногими свидетельствами о гето-дакских священниках и целителях-магах, среди которых очень важное место занимает сообщение Платона. В диалоге "Кармид" Сократ описывает свою встречу с одним из знахарей "фракийского правителя Залмоксиса, владеющего мастерством наделять бессмертием", и сообщает: "Этот фракийский врач поведал о том, чему он научился от своего правителя, который был богом. Залмоксис, сообщил врач, учит, что не следует лечить глаза, не вылечив голову, а голову - не обратив внимание на тело, а тело - не оздоровив душу. Поэтому, заключил фракийский лекарь, средство от многих болезней неведомо греческим целителям, поскольку они не обращают внимание на организм в целом". За литературным клише "мудрости варваров", превосходящих ученостью греков, скрывается доктрина, аналогичная интерализму Гиппократа. Не будем забывать о том, что репутация гето-дакских врачей была очень высокой и поддерживалась на протяжении веков.
Платон сообщает ряд ценных подробностей: так Залмоксис, придававший особую важность "душе", был одновременно правителем, целителем и богом; наличие функциональной зависимости между здоровьем, основанным на "тотальной методике", при которой душа играет решающую роль, и обретением бессмертия. В той мере, в какой эти сведения, при всей их неизбежной фабуляции, отражают подлинную информацию о "мудрости гетов", они подтверждают и дополняют свидетельство Геродота: а именно то, что Залмоксис был богом-целителем, занятым в первую очередь душой человека и его судьбой.
Платон вводит новый элемент: Залмоксис одновременно бог и правитель. Эта традиция засвидетельствована и в других фракийских регионах: Ресус, правитель и священник, был почитаем как бог инициации в свои мистерии. Здесь можно выделить три существенных момента в единой религиозной системе, чьи корни, возможно, уходят в предысторию индоевропейцев: 1) идентификация, уподобление или смешение бога, первосвященника и правителя; 2) тенденция к "обожествлению" правителей; 3) важность первосвященника, чья власть, в принципе, меньшая, чем у правителя, иногда оказывается доминирующей. Классический пример первого элемента историко-религиозной системы гето-даков дал нам Страбон. Что касается "обожествления" правителей, то это слишком сложный феномен, чтобы его здесь рассматривать. Достаточно будет вспомнить о некоторых кельтских параллелях. Согласно Тациту, Мариккус, правитель племени Быков, был прозван "богом", так же как и Конхобар, правитель Ульстера, носивший титул dia talmaide. Известны и другие кельтские правители, носившие имена богов. Наконец, важность первосвященника и его политическая и социальная значимость вообще характерны для фрако-фригийцсв и кельтов (друид часто считался выше самого правителя). Впрочем, такое же положение было засвидетельствовано и в древней Греции, определенно оно существовало и в индоевропейской протоистории.
ЗАЛМОКСИС И ДЕЦЕНЕЙ
Отношения между богом, правителем и первосвященником подробно рассмотрены у Страбона, который, как известно, следует за Посейдонисом. По мнению автора "Географии", Залмоксис был рабом Пифагора, у которого он обучался "некоторым небесным наукам". Залмоксис путешествовал в Египет и узнал "какие-то вещи" у египтян. Вернувшись на родину, Залмоксис пользовался успехом у местной элиты и у народа, потому как "умел различать в людях небесные знаки". Залмоксису удалось убедить правителя, чтобы тот взял его в советники, поскольку он умел передавать желания богов. Хотя поначалу Залмоксиса объявили лишь "священнослужителем самого почитаемого из местных богов", впоследствии Залмоксис добился, чтобы его самого "признали богом". Он уединился в недоступной пещере, где провел долгое время, лишь изредка встречаясь с правителем и своими слугами. Правитель, убедившись, что ему стали подчиняться с большим рвением, чем раньше, поскольку считали, что отныне он отдаст приказания по наставлению богов, стал оказывать Залмоксису всяческую поддержку. Этот обычай сохранился до наших дней: всегда находится человек, помогающий правителю, а у гетов его вообще почитали за бога. Даже гору (т. е. "пещеру") считали священной, так ее и называли. Имя той горы Когайнон, равно, как и реки, протекающей поблизости".
Страбон добавляет, что "когда гетами стал править Буребиста, честь быть первосвященником выпала Деценею. А пифагорическая практика воздерживаться от мяса осталась у них от самого Залмоксиса".
В другом месте Страбон возвращается к истории современных ему гетов, в частности, сообщает о судьбе Буребисты: "Гет Буребиста, взяв в руки бразды правления над своим народом, вызволил его из больших невзгод, порожденных бесконечными войнами, и столь далеко продвинул в деле ремесел, что за короткий срок создал великую империю, подчинил себе большинство соседей. Даже римляне его боялись, ибо он бесстрашно переправлялся через Истр и совершал набеги на Тракию до самой Македонии и Иллирии... Дабы упрочить свою власть, Буресбиста советовался в делах с Деценеем, знахарем, скитавшимся в прошлом по Египту и знавшим многие знамения, по которым он угадывал желания богов. Считалось, что Деценей, как в свое время и Залмоксис, был проникнут божественным духом".
Страбон сообщает, что гетам удалось убедить выкорчевать виногрдники и жить без вина, и это лишний раз доказывает их полное послушание. Тем не менее некоторые из них восстали против Буребисты и свергли его до того, как римляне снарядили экспедицию в Дакию.
Страбон заимствует некоторые эпизоды у Геродота, однако изменяет их и добавляет новые подробности. Так, Страбон сообщает, что Залмоксис был рабом Пифагора, однако от своего учителя он перенял не доктрину бессмертия души, а "небесные науки", то есть науку предсказания будущего по небесным светилам. Страбон добавляет путешествие в Египет, знаменитую страну магии. С помощью познаний в астрономии, магии и дара прорицательства Залмоксису удалось стать советником правителя. Будучи первосвященником и пророком "самого почитаемого местного бога", Залмоксис уединился в пещере на горе Когайнон, где принимал лишь правителя и своих слуг, которые стали почитать его как бога. По мнению Страбона, тот же сценарий повторился и с Деценеем, что должно подтверждать устойчивость "пифагорической доктрины", то есть вегетарианство гетов.
Очевидно, что Страбон (а вернее, Посейдоний) имел и другие источники, помимо переданных Геродотом. Однако у Страбона речь идет о карпатских даках, знаменитых в романском мире благодаря удивительной победе Буребисты, тогда как информация Геродота относилась в основном к гетам понтийско-дунайского региона {прочем, вполне вероятно, что и сам культ Залмоксиса претерпел изменения за истекшие четыре иска. Особое впечатление на Страбона произвел исключительный престиж первосвященника, пророка и советника правителя, обожествленного и жившего в уединении на недоступной вершине священной горы. И еще одна деталь очень важна для Страбона: Залмоксис, а затем и Деценей, сделали столь блестящую карьеру благодаря своим познаниям в астрологии и мантике. Знание небесных светил, о которых пишет Страбон, находит реальное подтверждение. Храмы в Сармизегетузе и в Костештах с очевидной ураново-солнечной символикой играли также важную календарную роль.
Мы еще остановимся на сообщении Иордана об астрономических познаниях дакийских священников. Что касается "священной горы" Когайнон, то ее название, засвидетельствованное только у Страбона, не внушает доверия и, похоже, не принадлежит фрако-дакийской лексике. Однако у нас нет достаточных оснований усомниться в подлинности сообщения о местопребывании первосвященника. На всей огромной карпатско-дунайской и балканской территории, а также в других местах (в Малой Азии, Иране, Индии) с незапамятных времен и до начала нашего века вершины гор и пещеры были излюбленными местами уединения для аскетов, монахов и созерцателей всех мастей.
На новом этапе дакийской религии, зафиксированном Страбоном, характер Залмоксиса претерпел существенные изменения. В первую очередь, произошла идентификация бога Залмоксиса и его первосвященника, который был обожествлен и получил то же имя. Этот аспект культа Залмоксиса не был известен Геродоту, однако это не означает, что идентификация первосвященника и бога явилась нововведением, поскольку, как мы убедились, речь идет о характерной особенности фрако-фригийцсв. Впрочем, не исключено, что мы имеем дело с кельтским влиянием или же с определенным процессом, длившимся два-три века, в результате которого первосвященник Залмоксиса завоевал достаточный авторитет для того, чтобы считаться представителем бога, а потом и самим богом.
