Мифы для жизни - Кэмпбелл Джозеф (чтение книг .txt) 📗
Позвольте мне теперь разобрать легенду североамериканского индейского племени черноногих, которую я уже изложил в первом томе «Масок Бога» («Первобытная мифология). Она лучше, чем какая-либо из известных мне легенд, объясняет, как художники-охотники палеолита должны были интерпретировать ритуалы в своих таинственно разрисованных пещерных храмах. Легенда черноногих рассказывает о времени, когда индейцы на подходе зимы не смогли собрать достаточных запасов бизоньего мяса, поскольку животных не удавалось направить к обрыву и заставить спрыгнуть. Загнанные бизоны у самого края ухитрялись свернуть в сторону и убегали прочь.
И вот однажды ранним утром девушка из голодающей деревни, расположенной у подножия большого крутого холма, отправилась за водой. Подняв глаза, она заметила стадо, пасущееся вверху на равнине, и крикнула, что, если только бизоны собьются в загон, она выйдет замуж за одного из них. Вдруг сразу после этих слов животные начали сбегаться к обрыву, срываясь вниз и разбиваясь насмерть. Она, конечно, удивилась и обрадовалась, но потом, когда большой бык одним скачком перемахнул через ограду загона и понесся в ее сторону, перепугалась. «Пошли!» – сказал он. «Ох, нет!» – ответила она, отступая. Но он, напомнив о ее обещании, увел девушку на холм и прочь, в прерию.
Этот бык был воплощением духа стада, фигурой скорее мифической, чем принадлежащей реальному миру. В легендах примитивных охотников мы повсюду находим его двойников: полузверь-получеловек, шаманские образы (как змея в Эдеме), в которых трудно разделить звериное и человеческое, хотя в рамках сюжета мы легко воспринимаем проявления отдельных сторон.
Когда довольные жители деревни кончили забивать «упавшую с неба» добычу, они поняли, что девушка исчезла. Ее отец, обнаружив следы дочери и заметив промеж них бизоньи, сходил за луком и стрелами, а затем отправился по следам вверх по холму и на равнину. Проделав немалый путь, он вышел к озерцу с бизоньими грязевыми ваннами и неподалеку разглядел стадо. Уставший охотник присел, раздумывая, что делать дальше, и увидел летящую сороку, которая опустилась поблизости и стала что-то поклевывать.
«Ух ты! – воскликнул человек. – Прекрасная птица, ты же летаешь повсюду. Если увидишь мою дочь, скажи ей, пожалуйста, что здесь, у озерца, ее дожидается отец!»
Прекрасная черно-белая птица с длинным изящным хвостом упорхнула прочь прямиком к стаду и, отыскав там девушку, опустилась поблизости на землю. Она опять стала поклевывать землю, вертя головой туда-сюда, пока не оказалась очень близко к девушке, и только тогда прошептала: «Твой отец ждет тебя возле озерца».
Девушка испугано осмотрелась вокруг. Бык, ее муж, расположившийся совсем рядом, спал. «Ш-ш-ш! Лети назад, – прошептала она, – и скажи моему отцу, пусть ждет».
Птица вернулась с посланием к отцу девушки, а тем временем большой бык проснулся.
«Сходи, принеси мне воды», – сказал он. Девушка, поднявшись, сняла рог с головы мужа и направилась к озерцу, где отец тут же схватил ее за руку. «Нет, нет! – предостерегла она. – Бизоны погонятся следом и убьют нас обоих. Нам надо подождать, пока большой бык снова заснет, тогда я приду и мы ускользнем».
Она наполнила рог и вернулась назад к мужу, который сделал большой глоток и потянул носом воздух. «Где-то рядом человек», – сказал он. Хлебнул еще и принюхался снова, затем встал и заревел. Какой ужасный рев!
Подскочили все быки. Они подняли свои короткие хвосты и затрясли ими, вскинули могучие головы и замычали, затем, разбрасывая копытами грязь, помчались на все четыре стороны. Наконец, достигнув озерца, они затоптали до смерти бедного индейца, пришедшего на поиски дочери: поднимали его на рога и снова топтали копытами, пока от тела не осталось и следа. Дочь кричала: «О отец, о мой отец!» И по лицу ее катились слезы.
«Ага! – жестко сказал бык. – Так ты рыдаешь по своему отцу! Теперь, возможно, ты поймешь, что происходит и всегда происходило с нами. Мы видели, как твой народ убивал и резал наших матерей, отцов, всех наших родных. Но я пожалею тебя и дам лишь один шанс. Если ты сможешь вернуть своего отца к жизни, позволю тебе и ему возвратиться к своим».
Несчастная девушка, повернувшись к сороке, упросила ее поискать в растоптанной грязи какую-нибудь частицу тела ее отца, чем птица и занялась. Она копалась возле озерца, пока ее длинный клюв не извлек кусок человеческого позвонка. Девушка осторожно положила его на землю и, накрыв своим платьем, запела некую песнь. Совсем скоро стало заметно, что под одеждой лежит человек. Она приподняла уголок. Это был ее отец, пока бездыханный. Девушка опустила ткань и продолжила песню, а когда снова подняла платье, отец был жив. Он встал, и изумленная сорока запорхала вокруг него с цоканьем удивления. Бизоны были поражены.
«Сегодня мы видели странные вещи, – сказал большой бык своим сородичам. – Человек, которого мы затоптали насмерть, снова жив. Сила людей велика».
Затем он повернулся к девушке и сказал: «Прежде чем вы с отцом уйдете, мы обучим вас нашим танцу и песне, никогда их не забывайте». Танец с песней были магическими средствами, с помощью которых можно вернуть к жизни убитого людьми бизона точно так же, как был оживлен человек, убитый бизонами.
Все быки пустились в пляс, – как и подобало таким крупным зверям, их песня была неторопливой и торжественной, а поступь – тяжелой и размеренной. Когда танец окончился, большой бык сказал: «Теперь идите к себе домой и не забывайте, что видели. Научите этим танцу и песне свой народ. Головы быков и бизоньи шкуры будут служить священными предметами обряда – все, кто изображает в танце быков, должны надевать их на себя».
Поразительно, как много нарисованных фигурок в больших палеолитических пещерах начинают выглядеть иначе, когда рассматриваешь их в контексте таких вот легенд современных племен, живущих охотой. Конечно, нельзя быть до конца уверенными, что предполагаемые связи полностью точны. Однако почти наверняка основные идеи были сходными. Мы можем перечислить некоторые из них: убитые животные являются добровольными жертвами, обряды взывания к их духам представляют собой мистическое соглашение между животным миром и человеком, а песня и танец служат средством проявления волшебной силы таких обрядов. Более того, концепция отношения к каждому виду животных как к эдакой множественной особи, происходящей от полузверя-получеловека, Звериного Господина, обладающего магической силой, связана с идеей о том, что смерти как таковой не существует. Материальные тела являются просто одеждой для невидимых сущностей, которые могут проходить туда-сюда сквозь неосязаемую стену между незримым потусторонним миром и этим. В древности, согласно легендам, между человеческими существами и зверями происходили контакты и переговоры, заключались браки и другие соглашения; из представлений об этих соглашениях произошли народные обряды и обычаи. Люди были убеждены в магической силе этих обрядов и в том, что для сохранения своей силы ритуалы должны проводиться в исходной, первоначальной форме, – даже малейшее отклонение разрушает их чары.
Вот таким он был, мифический мир первобытных охотников. Обитая в основном на просторных пастбищах, где природа – это широко раскинувшаяся равнина, накрытая лазурным куполом, смыкающимся с землей у далекого горизонта, а преобладающая форма жизни – группы животных, перемещающихся по этому гигантскому пространству, кочевые племена, живущие убийствами, обычно и нрав имели воинственный. Поскольку людей кормили и защищали охотничьи навыки и боевая отвага мужчин, в племенах доминировали мужская психология, ориентированная на мужчин мифология и значимость личного мужества.
В тропических джунглях, с другой стороны, преобладает совершенно другой природный порядок, соответственно отличаются их психология и мифология. Основные события разворачиваются среди буйной растительности, где происходящее чаще скрыто, чем видимо глазу. Над головой – покрытый листвой верхний мир, населенный снующими кричащими птицами; под ногами – плотный покров из листьев, под которым притаились змеи, скорпионы и разные другие угрожающие смертью твари. Нигде не найти чистого горизонта, во всех направлениях – бесконечное переплетение стволов и листвы, куда опасно лезть в одиночку. Жизнь поселения относительно стабильна, привязана к земле, люди питаются растительной пищей, собираемой или выращиваемой в основном женщинами, и потому мужская психология не в цене. Даже первоначальная для юноши психологическая задача достижения независимости от матери с трудом выполнима в мире, где вся важная работа, за что ни возьмись, выполняется исключительно знающими свое дело женщинами.
