В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики - Мацак Олег (читаем книги .TXT) 📗
Противостояние между развитыми и развивающимися странами было одним из главных вопросов на международной конференции в Берлине в 1995 г., участникам которой предстояло продолжить дело конференции в Рио и выработать «мандат» для предстоящей конференции в Киото. Председательствовала на берлинской конференции Ангела Меркель. Всего несколькими годами ранее она работала физхимиком в коммунистической ГДР, не особо рассчитывая на какие-либо изменения в карьере. Но объединение Германии, состоявшееся в 1990 г., позволило ей стать политиком и выйти на первые роли в Христианско-демократическом союзе. Теперь, спустя всего пять лет после падения Берлинской стены, она была министром экологии и окружающей среды объединенной Германии. Во вступительном слове Меркель подчеркнула, что развитые страны должны «первыми продемонстрировать, что мы выполняем взятые обязательства по защите климата на планете»15.
Это был главный итог конференции. В берлинском мандате отмечалось, что, хотя развитые страны на следующем этапе регулирования в сфере защиты климата на планете принимают конкретные целевые показатели, развивающиеся страны свободны от таких обязательств. Эти «дифференцированные обязательства» стали еще более важным полем битвы на мировой политической арене.
Ставки растут – противостояние усиливается
Еще одним результатом стало то, что Болин называл поляризацией мнений по самому процессу IPCC. По мере того как проблема изменения климата превращалась в политическую, последствия оценок IPCC становились все более очевидными. Если исходить из них в соответствии с некоторыми предложениями, то придется радикальным образом менять энергетическую базу мировой экономики, что может оказать существенное влияние на экономический рост и благосостояние. Критики из научного сообщества, а также из сфер производства и потребления энергии утверждали (и продолжают утверждать), что неопределенность знаний об изменении климата и воздействии природных сил и человека гораздо больше, чем считает IPCC. Они говорили, что ее обобщения и резюме формируют мнение, которое не подкрепляется многочисленными исследованиями. Одни подвергали сомнению научную объективность ведущих участников и даже легитимность всего процесса. Другие шли дальше – они утверждали, что от увеличения содержания углекислого газа в атмосфере человечество только выиграет, потому как это обеспечит более богатые урожаи и сделает планету более зеленой и цветущей. Третьи просто сомневались в том, что вклад человека в общие выбросы углекислого газа имеет решающее значение для климата на планете.
Участники IPCC, в свою очередь, называли критиков невеждами, наемниками и представителями «грязной науки». Даже осторожный в своих высказываниях Болин не скрывал презрения и раздражения, осуждая «почти всегда неадекватные подходы в поверхностном анализе скептиков, которым недостает научных знаний для того, чтобы заниматься проблемой изменения климата». Со временем «скептиков» стали называть еще и «отрицающими изменение климата». Ричард Линдзен, профессор метеорологии Массачусетского технологического института, которого часто называют отрицающим изменение климата, уважительно отзываясь о научной работе IPCC, утверждает, что «знаковое заявление» о вине человека обосновать невозможно и что ключевые факторы климата, например влияние облачности, изучены слабо. Как писал Берт Болин в 2007 г., исследование Линдзена опирается на «правильный научный подход», отмечая в другом документе: «Все мы знаем, что прогнозы невозможно проверить на основе прошлых наблюдений и что некоторые базовые процессы и вторичная обратная связь описаны пока еще недостаточно хорошо»16.
Конечно, эти дебаты вряд ли развернулись, если бы авторитет и влияние IPCC как арбитра в вопросе изменения климата и рисков, связанных с ним, не продолжали расти. Второй отчет сформировал основу для следующего важного мероприятия – представительной международной конференции с целью выработки плана выполнения обязательств по Рамочной конвенции ООН об изменении климата, подписанной главами государств во время встречи на высшем уровне в Рио-де-Жанейро в 1992 г. Место ее проведения – Киото, древняя столица Японии, – превратилось впоследствии в синоним политики в отношении изменения климата на планете. «Киото» стало олицетворением трансформации вопроса изменения климата в политическую проблему мирового значения.
Битвы в Киото
Осенью 1997 г. Стюарту Айзенштату, заместителю госсекретаря по вопросам экономики, бизнеса и сельского хозяйства, сообщили, что он назначен руководителем американской делегации на конференции в Киото. Напористый, целеустремленный, обладающий блестящей логикой и умеющий выполнять ответственные миссии, Айзенштат слыл специалистом по решению проблем и искусным переговорщиком. Но киотская миссия оказалась, как он позднее признался, «самой сложной и изнурительной» из тех, в которых ему когда-либо доводилось принимать участие.
Встреча в Международном конференц-центре Киото, расположенном на берегу озера, затерявшегося среди садов и холмов, была организована с целью определения целей по сокращению выбросов парниковых газов и механизмов их достижения. Как и в Рио, киотская конференция собрала огромное количество участников – 10 000 человек, включая официальных лиц, экспертов, представителей неправительственных организаций, промышленников, журналистов. Во время конференции проходили встречи и переговоры, закрытые собрания и совещания, и все участники постоянно обменивались информацией и слухами о том, что происходит в той или иной делегации или подгруппе либо, что самое важное, между основными переговорщиками. У некоторых имелись громоздкие, размером с туфлю, сотовые телефоны первого поколения – они хотели быть в курсе всего происходящего на переговорах и всех слухов.
Чтобы продемонстрировать заботу об окружающей среде, организаторы отключили отопление в конференц-центре. Но это обернулось проблемой, так как в Киото в декабре не жарко. Чтобы сгладить ситуацию, организаторы решили раздать делегатам одеяла. Однако одеял на всех не хватило, и развернулась дискуссия о том, сколько одеял следует предоставить каждой делегации17.
В Киото главным пунктом повестки дня была выработка обязательных целей – задача очень сложная. Время для этого оказалось не самым удачным: в июле того года в Азии разразился финансовый кризис, из-за которого в большей части региона экономическая ситуация существенно ухудшилась.
Европа против США
Первый крупный вопрос киотской конференции вызвал конфронтацию между Европейским союзом и Соединенными Штатами. Европейцы хотели, чтобы американцы согласились на большее сокращение выбросов, США возражали. Европе было проще уменьшить выбросы по сравнению с уровнем 1990 г., чем США: после объединения Германии в 1990 г. старые угольные электростанции Восточной Германии, выбрасывавшие большое количество углекислого газа, постепенно выводились из эксплуатации. В Великобритании после победы Маргарет Тэтчер в противостоянии с профсоюзом шахтеров была развернута программа по замене угля при производстве электроэнергии природным газом из Северного моря. Выйти из тупика по этому вопросу помогло внезапное прибытие в Киото вице-президента США Эла Гора.
Выступление Гора воодушевило собравшихся, он заверил делегатов, что США проблема изменения климата небезразлична и что они, делегаты, имеют дело с «серьезной Америкой». Благодаря его усилиям выход из тупика был найден, а для США, стран Европы и Японии в итоге установили примерно одинаковые обязательные цели – снижение выбросов углекислого газа на 6–8 % к 2008–2012 г. по сравнению с уровнем 1990 г.18
Развивающиеся страны против развитых
Второй крупный вопрос киотской конференции возродил дискуссию о том, следует ли и развивающимся странам взять на себя обязательства по снижению выбросов. Их ответ был отрицательным. Берлинский мандат двумя годами ранее освободил их от обязательств, и они не собирались идти на уступки. Когда Айзенштат отправился на встречу с делегатами из развивающихся стран, он, по его словам, «встретил такой же холодный прием, как и на любом другом международном форуме»19.
