Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт - Моррис Десмонд (хорошие книги бесплатные полностью .txt, .fb2) 📗
Можно, однако, возразить, что есть такие фетиши, которые все-таки совпадают у разных фетишистов, и происходит это довольно часто. (Особенно распространены, например, резиновые изделия.) Значение этого станет более понятным, если мы рассмотрим несколько специфических случаев фетишизма.
У одного двенадцатилетнего мальчика произошла первая эякуляция, когда он примерял шубу из лисьего меха. Став взрослым, он мог испытывать сексуальное удовлетворение, только когда видел какой-нибудь мех, и не мог заниматься сексом с женщиной в обычных условиях. А одна девочка испытала первый оргазм, когда мастурбировала, сжимая в руке лоскут черного бархата; во взрослой жизни бархат стал неотъемлемой частью ее сексуальной жизни. Ее дом весь был отделан этим материалом, и она выходила замуж только для того, чтобы получить еще больше денег и купить еще больше бархата. Мальчик четырнадцати лет первый раз имел сексуальный опыт с девочкой, которая носила шелковое платье. Позже он не мог заниматься сексом с девушкой, если она была обнаженной: он возбуждался, только если она надевала шелковое платье. Еще один мальчик испытал первое семяизвержение, высунувшись из открытого окна, при этом он увидел идущего по дороге человека на костылях. После женитьбы он мог заниматься любовью с женой, только если она брала в постель костыли. Один девятилетний мальчик надевал на свой пенис перчатку, и у него произошла первая эякуляция. Когда он вырос, то стал фетишистом, в коллекции которого было несколько сотен перчаток: от них зависела вся его сексуальная активность.
Примеров такого рода очень много, и во всех прослеживается связь между первым сексуальным опытом и привязанностью к фетишу во взрослой жизни.
Фетишами становились различные предметы: туфли, сапоги для верховой езды, накрахмаленные воротнички, корсеты, чулки, нижнее белье, кожа, резина, передники, носовые платки, спецодежда (например, халат медсестры), а также волосы, ступни. Иногда они становятся необходимыми элементами, гарантирующими успешный (т. е. нормальный) половой акт, иногда полностью заменяют сексуального партнера.
У большинства фетишей определяющей деталью является какая-нибудь ткань, часто потому, что ощущения при контакте с ней очень важны, поскольку являются причиной первого в жизни индивидуума сексуального возбуждения. Если при этом была задействована некая субстанция с характерной текстурой, то у нее есть большие шансы стать сексуальным фетишем, ну а чаще всего среди таких субстанций встречаются резина, кожа и шелк.
Фетиши в виде туфель и ботинок не менее распространены, и в этом случае привязанность к ним также может быть вызвана контактом этих предметов с телом. Есть один классический пример: четырнадцатилетний мальчик играл с двенадцатилетней подружкой, которая носила туфли на каблуке. Он лежал на земле, а она в шутку наступила на него и прошлась по телу. Как только ее нога коснулась пениса, у него произошла первая эякуляция. Когда мальчик повзрослел, такие игры стали для него единственной формой сексуальной активности. За свою жизнь он заставил более сотни женщин надевать туфли на каблуке и ходить по его телу. В идеале женщина должна была быть определенного веса, а туфли – определенного цвета, и, чтобы реакция была как можно сильнее, детские ощущения должны были воспроизводиться с максимальной точностью.
Этот случай наглядно демонстрирует, как развивается мазохизм. Еще один мальчик, например, испытал первые сексуальные ощущения непроизвольно, когда в шутку боролся с девочкой старше его. Во взрослой жизни его привлекали большие агрессивные женщины, которые были готовы причинить ему боль во время сексуальных игр. Нетрудно догадаться, как подобным образом развиваются определенные формы садизма.
Формирование привязанности к сексуальным фетишам во многом отличается от процесса нормального развития. Как и процесс запечатления (или травмирующий опыт, о котором я говорил в начале главы), оно протекает очень быстро, но его последствия ощущаются очень долго и практически необратимы. Оно также происходит в период повышенной чувствительности человека.
Как и процесс зарождения лжеимпринтинга, это формирование свидетельствует о ненормальной склонности индивидуума к неодушевленным предметам, об отклонении сексуального поведения от биологической нормы, то есть от контакта с представителями противоположного пола. И дело не столько в приобретении неким предметом (скажем, резиновыми перчатками) сексуальной значимости, причиняющей определенный вред; дело в том, что полное исключение всех остальных сексуальных объектов создает серьезную проблему.
В случаях, которые я упомянул, лжеимпринтинг настолько силен, что вытесняет все доступные сексуальные стимулы.
Как подопытный утенок, который бежит только за оранжевым шаром и абсолютно не обращает внимания на родную мать, фетишист, привязанный к перчатке, видит в этом предмете свою пару и совершенно игнорирует потенциальных партнеров. Когда механизм дает сбои, именно исключительность процесса формирования импринтинга является причиной возникновения трудностей. Для каждого из нас различные способы контакта являются стимулирующими при близких сексуальных отношениях.
Нет ничего странного в возбуждении при прикосновении мягкого шелка или бархата, но если реагировать исключительно на определенную ткань, можно до такой степени довести свое стремление к созданию моногамной пары (как фетишист, который, находясь наедине с туфлями девушки, возбуждался так, как если бы на их месте была сама девушка), что с механизмом запечатления начнут происходить странные вещи.
Почему небольшое, но все же значительное число человеческих существ должно страдать от подобного рода лжеимпринтинга? Ведь другие животные, находящиеся в условиях дикой природы, не испытывают подобных переживаний. Это случается с ними, только когда они попадают в неволю и выращиваются человеком в искусственной среде, а также когда их помещают в клетки с животными другого вида или проводят специальные эксперименты. Возможно, в этом и заключается ответ на наш вопрос. Как я уже отмечал, в людском зверинце социальные условия слишком неестественны для нашего простого племенного вида. Во многих суперплеменах на сексуальное поведение в критический период полового созревания оказывается огромное давление, но даже при всех ограничениях и попытках подавить его с помощью всевозможных искусственных запретов ничто не может полностью сдержать зов природы – взрыв неизбежен. Если в этот момент в поле зрения окажутся какие-нибудь характерные объекты, они могут оставить неизгладимые впечатления. Если бы развивающийся подросток постепенно, с малых лет накапливал свой сексуальный опыт и если бы его первые сексуальные познания оказались богаче и менее ограничены искусственными условиями суперплемени, формирования лжеимпринтинга в дальнейшем удалось бы избежать. Было бы интересно проследить, сколько неисправимых фетишистов в детстве были одинокими, не имели братьев и сестер, или, будучи подростками, были робкими и застенчивыми в общении с людьми, или воспитывались в строгости. Неплохо бы провести такие исследования, но подозреваю, что процент соответствия будет довольно высоким.
Одной важной формой лжеимпринтинга, которую я еще не затронул, является гомосексуализм. Я отложил его рассмотрение до настоящего момента, поскольку феномен этот довольно сложный и лжеимпринтинг – это только часть проблемы. Гомосексуализм может развиться одним из четырех способов. Во-первых, он может иметь под собой причины, во многом схожие с теми, которые способствуют развитию фетишизма. Если ранний сексуальный опыт оказал на индивидуума сильное впечатление и был связан с интимным контактом с представителем того же пола, он может привести к развитию соответствующей привязанности. Если два мальчика борются или играют в какую-нибудь сексуальную игру, в результате чего происходит эякуляция, это может привести к запечатлению. Странно то, что мальчики часто вместе переживают ранние сексуальные ощущения того или иного рода, но все же большинству удается остаться при этом гетеросексуалами. Нам необходимо побольше узнать о том, что меняет сексуальную ориентацию меньшинства, а не большинства. Как и в случае с фетишизмом, дело может быть в полноценности или неполноценности детского жизненного опыта. Чем больше ребенка ограничивают, чем менее общительным он становится, тем беднее оказывается его жизненная палитра. Сексуальный опыт многих мальчиков представляет собой черную классную доску с набросками рисунка, которые постоянно стираются и переделываются, а у замкнутого в себе мальчика эта доска и вовсе девственно чистая. Когда на ней будет что-нибудь нарисовано, последствия этого могут оказаться гораздо ощутимее, и не исключено, что они запомнятся на всю жизнь. Расформировавшийся подросток-экстраверт может почувствовать в себе гомосексуальные наклонности, но они могут только проявиться, не получив дальнейшего развития, и стать всего лишь частью опыта на пути социальных исследований индивидуума.
