Пять недель в Южной Америке - Родин Леонид Ефимович (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗

Вот замечательное дерево аргентинской каатинги из южных частей области Чакоумбу*. Это крупное дерево с необычайно толстым стволом, основание которого часто расползается в виде огромной глыбы, и от нее отходят один или несколько стволов, поддерживающих раскидистую крону. Дерево это не имеет настоящей прочной древесины, легкая пористая ткань ствола и ветвей может быть без труда проткнута ножом. Губчатое строение ствола позволяет растению скоплять большое количество влаги, которое, вероятно, является запасным на сухой период года. Плоды умбу похожи на плоды нашей шелковицы, только увеличенные раз в десять, но не представляют лакомства ни для кого, кроме птиц.

Большая аллея обсажена деревцами оригинального растения-чорисы* из засушливой области монте. Ствол его имеет колбасовидную форму, а плоды могут итти в сравнение с сардельками. В молодом возрасте ствол чорисы покрыт острыми шипами, постепенно врастающими в кору. Для созревания плодов требуется 11–13 месяцев, и деревцо цветет уже тогда, когда едва только поспевают плоды от цветов предыдущего сезона. Цветет чориса в сухой период года, и мы могли любоваться ее крупными бледно-розовыми цветами на ветвях, сбросивших листву на это время.

Поразил нас гигант тропических лесов Аргентины — типа*, достигающий высоты более 40 м и свыше 1 м в поперечнике.

Увидели мы здесь растение, которое пропустили в Ботаническом саду Рио — это жижижапа*. Невысокое травянистое растение, оно формой своих листьев напоминает более всего пальму (по этому сходству иногда его даже называют панамской пальмой). Жижижапа стяжала себе большую славу тем, что из нее изготовляются настоящие панамские шляпы, производство которых сосредоточено в Эквадоре и является там чуть ли не государственной монополией. Заключающиеся в листьях волокна отличаются исключительной прочностью. Для получения волокна срезаются молодые листья, едва только они начинают развертываться. Далее листья разрываются на ленты шириной 3–4 сантиметра; затем с помощью простого инструмента (кусок дерева с укрепленными в нем частыми иголками) ленты эти разделяются на узкие «соломки» (toquilla по-испански).

«Соломку» эту погружают на 10–15 минут в кипяток, затем сушат в течение 3 часов (быстрая сушка не допускается!) и в заключение отбеливают. Это уже исходный материал для плетения шляп. На одну шляпу уходит от 8 до 12 листьев, а для выделки шляпы высокого качества требуется до 18 дней ручного труда. «Простую», невысокого качества шляпу, изготовляют за 1 день. Она ценится, конечно, несравненно дешевле. Неудивительно, что «панамы» очень дороги даже на месте своего изготовления: их стоимость втрое-впятеро превышает стоимость фетровой шляпы. Зато долговечность и «носкость» (если можно так выразиться) панамских шляп превосходят все известное на мировом рынке: ее можно мять как угодно, стирать и она сохраняет вполне хороший, «приличный» вид.

Среди богато представленной флоры аргентинских полупустынь в саду имелись замечательные экземпляры кактусов — опунция* и кардон*, первые более 3 м высоты, а второй-5,5 м.

Увидели мы здесь кустарниковых и древесных представителей из высокогорной пуны, относящихся к семейству сложноцветных. Нам они были интересны особенно потому, что в нашем восточном полушарии семейство сложноцветных представлено почти исключительно травянистыми формами; здесь же, в Андах Южной Америки, сложноцветные растут в форме кустарников и небольших деревьев.

В западной части сада есть маленький участок технических растений.

Мы не нашли здесь ничего примечательного, кроме одного небольшого деревца, обратившего наше внимание уже издали. Крупные его листья были необыкновенно окрашены: верхняя сторона темно-зеленая, нижняя — бледная, светло-зеленая. Возле деревца на колышке была прибита дощечка с надписью «tosigo» (яд).

Оказалось, что это ядовитое растение — тунг*, хорошо известное всем, кто посещал наше Черноморское побережье. Родом из Китая, оно хорошо распространилось в субтропиках и тропиках Старого и Нового Света. Так, в одной лишь Флориде, где тунг начали возделывать в 1905 г., теперь насчитывается 12,5 миллионов деревьев.

Чем же замечательно это тунговое дерево?

Семена тунга содержат от 54 до 60 % масла, отличающегося рядом важных технических свойств. Масло тунга быстро сохнет. Лаки, эмали и краски на тунговом масле выделяются исключительной прочностью, водонепроницаемостью, свето— и погодоустойчивостью, отлично противостоят кислотам и щелочам. Наиболее важные части самолетов, подводные части гидротурбин, корпуса автомобилей и т. п. окрашиваются лаками и красками на тунговом масле.

То же самое и подводные части кораблей. Тунговое масло предохраняет их не только от ржавения, но и от обрастания моллюсками.

Китайские деревянные «джонки» с древнейших времен окрашивались тунговыми красками и отличались своей исключительной долговечностью. Общеизвестна прочность китайских лаков. Они тоже сделаны на тунговом масле.

Тунговое масло — лучшее средство борьбы с коррозией металлов и используется сейчас в очень многих отраслях промышленности.

В конце апреля — начале мая в наших влажных субтропиках можно видеть обильное цветение тунгового дерева. На нем еще нет листьев и ветви сплошь одеты цветами. Вскоре развиваются и листья, крупные, кожистые с длинными черешками. Под осень среди листвы на длинных плодоножках раскачиваются многочисленные оригинальной формы плоды-шаровидные, они слегка сплющены у полюсов. В Байресе мы застали тунг в стадии конца плодоношения, одиночные плоды висели на ветках, несколько штук валялись на земле.

Для остережения публики от собирания этих плодов и была повешена дощечка. Действительно, семена тунга очень ядовиты, яд их смертелен.

У нас в СССР выявлены морозостойкие формы тунгового дерева, выдерживающие понижение температуры до — 15°. Впервые тунг привезен к нам создателем Батумского ботанического сада профессором А. Н. Красновым в 1895 г.

В настоящее время тунг культивируется в Грузии, Азербайджане, Абхазии и на побережье Краснодарского края.

В одном из уголков сада мы увидали группу цезаль* пиний-кустарников из семейства бобовых. Их нежные двоякоперистые листья хотя и густо покрывали ветки невысоких кустов, но только слегка притеняли почву* Цветы их собраны на концах ветвей в короткую, но густую кисть. Самые цветы какие-то необыкновенные, сказочные: из ярко-желтого венчика свисает множество длинных пурпурно-красных тычинок. Мы невольно залюбовались ими, казалось, они вызывают чувство бодрости, жизнерадостности.

Четыре года спустя, будучи в экспедиции на трассе Главного Туркменского канала, я повстречался с этими растениями в городе Кизыл-Атреке. Я узнал их по их незабываемым цветам. Цезальпинии здесь украшают скверы и бульвары, виднеются и за оградами отдельных домов. В наших сухих субтропиках (так называют южную часть Туркмении) они цветут дважды в год — весной и осенью (я их видел цветущими в мае и октябре 1951 г.). В суровые зимы концы ветвей побиваются морозом, но растение в целом сохраняет свою жизнеспособность.

Так прижились у нас заморские пришельцы из далекой Аргентины.

В Кизыл-Атреке, на опытной станции Института сухих субтропиков, мы увидели еще одно растение, с которым познакомились в ботаническом саду Байреса. Это «нандувей»* аргентинцев. В Байресе он рос в виде корявого деревца метров 4–5 высоты. В естественных условиях, в засоленных районах Пампы нандувей тоже имеет небольшие размеры.

В Кизыл-Атреке он вырос мощным деревом, достигнув в 12 лет высоты 7–8 метров. Здесь он обрел как бы вторую родину. Отлично плодоносит. Плоды его съедобны, и так как они поспевают в апреле-мае, когда еще нет никаких местных фруктов, то к этому дереву беспрерывно снуют мальчишки, всегда охочие до подвигов, связанных с перелезанием через ограду. Кизыл-атрекский нандувей настолько освоился на новом месте, что начинает распространяться самосевом. Лесомелиораторы рекомендуют использовать его для посадок в наиболее суровых условиях пустыни, так как обнаружили у него высокую засухоустойчивость и солеустойчивость, а, главное — способность развивать глубокую корневую систему, достигающую корнями до грунтовых вод.