Изгнание из Эдема - Оппенгеймер Стивен (электронная книга .txt) 📗
На Андаманских островах, расположенных в Бенгальском заливе, между Индией и Юго-Восточной Азией, живет целый ряд таких туземных групп, сохранивших архаические дописьменные культуры и обладающих резко выраженными чертами внешности так называемого африканского типа. К числу групп, менее всего затронутых внешним влиянием, относятся народности джарава и онге, представители которых живут на большинстве южных островов Андаманского архипелага. Результаты недавних генетических исследований, находящиеся в процессе анализа и изучения, способны помочь выяснить происхождение жителей этих островов как по материнской, так и по отцовской линиям. С материнской стороны онге и джарава имеют две характерные митохондриевые группы, которые позволяют безоговорочно отнести их к суперклану Манью, что можно считать аргументом в пользу версии об одном-единственном исходе (миграции) из Африки. Эти генетические линии демонстрируют непосредственную взаимосвязь с основными ветвями двух древних и в своем роде уникальных кланов Манью в Индии — М2 и М4. М2 — это наиболее древняя и своеобычная группа клана Манью; кроме того, она имеет наиболее общие компоненты мтДНК среди всех вышеупомянутых туземных групп Индии. С отцовской стороны онге и джарава относятся только к клану Авель (наиболее редко встречающемуся из трех линий Y-хромосом выходцев из Африки и известному под общим названием группы D или азиатского YAP). Это вполне согласуется с точкой зрения о том, что онге и джарава остаются изолированными группами еще с тех самых пор, когда их предки, кормившиеся собирательством на прибрежной полосе, бродили вдоль побережья Индийского океана. Другие туземные группы на этих островах, именуемых Большими Андаманскими, также имеют некоторые отличия и в культуре, и во внешнем облике. С генетической точки зрения, поскольку они принадлежат к ветвям тех же уникальных генетических линий клана Манью, преобладающая часть их Y-хромосом восходит к Сифу, одному из трех сыновей Адама выходцев из Африки [202].
Еще далее на пути древней миграции нас ждет встреча с так называемыми негритосами — коренными жителями Малайского полуострова, которых обычно называют народностью семанг (см. Фото 14). Эти люди — по-видимому, наиболее реальные претенденты на титул потомков древних собирателей на прибрежной полосе. Другая туземная группа, вполне возможно, являющаяся потомками тех же собирателей в Индокитае и на Малайском полуострове — это так называемые туземные малайцы, которые с точки зрения физического облика занимают промежуточное положение между народностью семанг и монголоидами (см. главу 5). Самое поразительное здесь заключается в том, что они являются своего рода хранителями ключей к древнейшим ветвям линии мтДНК, характерной для монголоидного населения этого региона и известной как клан F. Эта материнская линия npe-F, родоначальница многих линий в Восточной Азии, присутствующая у туземных малайцев, является у них общей с другими архаическими группами, обитающими на других островах Больших Андаманских островов, о которых мы уже говорили выше, а также с жителями Никобарских островов, расположенных к югу от Андаманских [203].
Фото 14. Автор этой книги проводит генетические обследования у жителей Семанга, которые, весьма вероятно, являются реликтовыми потомками народов первого маршрута собирателей на прибрежной полосе, совершивших исход из Африки.
В этой и следующей главах я расскажу более подробно о различных народах и поселениях, оставленных мигрантами — участниками первого великого переселения вдоль береговой линии Индийского океана. Как всегда, главное здесь заключается в том, что генетическое древо говорит нам: это переселение отнюдь не было ранним исходом из Африки, как то полагают некоторые археологи и палеонтологи. Это было продвижение передовых групп на пути заселения всего Старого Света.
Самое забавное заключается в том, что некоторые (если не сказать — единственные) наиболее эффектные археологические свидетельства, которые можно использовать для датировки этой миграции собирателей вдоль побережья Индийского океана, обнаружены не в Индии, не в Южной Аравии или в Африке, а почти в самом конце этого долгого пути — на Малайском полуострове, на о. Новая Гвинея и в Австралии. Поэтому мы отправимся сначала в гости к тем, кто проделал наиболее долгий путь вокруг побережья Индийского океана, — к аборигенам Новой Гвинеи и Австралии (см. Фото 15).
Фото 15. Лица нашего времени (сверху, слева направо): бабушка-китаянка с внуком, мальчик с нагорий Новой Гвинеи, англичанин и австралийский абориген из земли Арнхема.
Пожалуй, из всех проблем, связанных с археологией этого региона, самые жаркие споры в научных кругах вызывал вопрос о том, какие именно племена первыми проникли в Австралию и когда это произошло. Вопрос «какие», звучащий вызовом мультирегионалистам, которые настойчиво повторяют свои аргументы о региональных различиях в форме черепов древних людей (см. главу 1), выглядит все менее и менее актуальным перед лицом массы генетических свидетельств того, что все современные туземные жители Австралии и Новой Гвинеи принадлежат кланам Насрин или Манью [204]. Другими словами, они вовсе не являются каким-то изолированным исключением и тем более людьми более архаического типа или же потомками от браков людей современного типа с местными представителями вида Homo erectus. Однако эти неоспоримые свидетельства не мешают ретроградам-мультирегионалистам типа Шпильберга предпринимать все новые и новые попытки отстоять свои устаревшие взгляды, используя для этого древнейшие пробы ДНК. Тем не менее сегодня наука располагает свидетельствами, полученными на основе проб генетического материала той же самой ветви L3 потомков выходцев из Африки (более подробно о дискуссии, посвященной новейшим исследованиям в этой проблемной области см. примечание [205]). Зато вопрос «когда» привлекает все большее внимание. Историки просто обожают нашпиливать события на даты вместо того, чтобы довольствоваться простой хронологической последовательностью, так что мне придется сначала поговорить о датах, хотя этот вопрос уместнее было бы затронуть в последнюю очередь.
Наиболее ранние общепризнанные археологические свидетельства расселения людей современного типа за пределами Африки вплоть до недавнего времени были найдены только в Австралии. Однако ситуация в этой области меняется на редкость быстро. До начала 1990-х гг. ученые не располагали доказательствами присутствия человека в Австралии и Новой Гвинее в эпоху ранее 40 тысяч лет тому назад. И вот теперь оказалось, что эти датировки, как и датировки артефактов в Европе, были обусловлены ограниченными возможностями радиоуглеродного метода. Однако теперь появились новые методы. Один из них, так называемый метод датировки по люминесценции кремния, позволил исследователям заглянуть гораздо дальше рубежной для радиоуглеродного метода даты 40 тысяч лет назад. В 1990 г. австралийские геологи и археологи Ричард Роберт и Рис Джонс, исследуя возраст первого поселения в пещерах на побережье Земли Арнхема в Северной Австралии, получили цифры от 50 до 60 тысяч лет тому назад . Земля Арнхема расположена прямо напротив острова Тимор — ближайшего к Австралии острова Индонезийского архипелага и, таким образом, наиболее вероятной отправной точки для первых мигрантов, направлявшихся в Австралию [206].
После этого датировки австралийских артефактов приняли весьма драматический характер и, образно говоря, пробили брешь в стене. В 1996 г. археолог Роберт Фаллагар проводил исследования наскальных рисунков на стоянке Джинмиум. Он обнаружил, что стена пещеры была сплошь покрыта плюсками [207], и, как сообщает Фаллгар, возраст обнаруженных в отложениях выкрошившихся фрагментов песчаника, испещренного древними рисунками, согласно оценке по двум независимым методам датировки может составлять 50 и 73 тысячи лет. Более того, ученый обнаружил даже каменные артефакты в культурных слоях, датируемых по методу термолюминесценции эпохой между 116 и 176 тысячами лет, что позволяет считать их наиболее ранними следами деятельности человека на Австралийском континенте, в два или даже три раза более древними, чем уже упоминавшиеся находки в пещерах на Земле Арнхема. Однако эта проблема была практически снята после того, как было доказано, что контаминация (загрязнение)песчинками из камней, обвалившихся со сводов, дала датировки совершенно фантастической древности для слоя земли вокруг этих артефактов. Другими словами, эти датировки были недостоверными, и анализ отдельных песчинок помог выявить и устранить неточности, связанные с контаминацией. Таким образом, возраст наиболее ранних следов деятельности человека в Австралии остался прежним — около 60 тысяч лет [208].
