Изгнание из Эдема - Оппенгеймер Стивен (электронная книга .txt) 📗
Наше путешествие во времени в глубины генетической и археологической истории человечества позволяет сделать два важнейших вывода: во-первых, генетической прародиной европейцев первоначально, около 50 тысяч лет тому назад, была Южная Азия, точнее — Пакистан и регион Персидского залива; и во-вторых, предки современных европейцев проникли в Европу, этот прохладный, но богатый сад, по двум совершенно разным маршрутам. Более ранний из этих маршрутов пролегал через Плодородный Полумесяц, который около 51 тысячи лет тому назад был открыт в качестве своего рода коридора, ведущего от побережья Персидского залива. Коридор этот позволил мигрантам проникнуть в Турцию, Болгарию и далее, в Южную Европу. Это вполне совпадает с общим проникновением представителей ауриньякской культуры в Европу. Второй по времени маршрут из Южной Азии в Европу мог пролегать вверх по течению Инда, в Кашмир, и далее, в Центральную Азию, где примерно около 40 тысяч лет тому назад охотники начали охотиться даже на таких огромных животных, как мамонты. Некоторые из этих охотников, обладавшие передовыми по тем временам техническими навыками и орудиями, могли мигрировать на запад, за Урал, в европейскую Россию, а затем — на территорию современных Чехии и Германии. Более консервативная точка зрения на это вторжение с востока сводится к тому, что наиболее ранним маршрутом проникновения человека современного типа на территорию России был путь через Закавказье, а не через Центральную Азию.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПЕРВЫЕ ШАГИ В АЗИЮ, ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК В АВСТРАЛИЮ
Фото. Едва различимый, выполненный блекло-пурпурным цветом контур слева от колпачка объектива — древнейший датируемый наскальный рисунок фигуры человека. Его возраст — 17 тыс. лег. Окрестности Кимберли, Австралия.
В главе 1 мы уже знакомились с доказательствами того, что в древности исход из Африки совершила одна генетическая линия, L3, две дочерних линии которой, Манью и Насрин, совместными усилиями заселили все остальные просторы земного шара. Эта единичная генетическая линия имеет ключевое значение для обоснования гипотезы об одном-единственном исходе, совершенном по южному маршруту. Как мы видели в главе 3, тот удивительный факт, что европейцы являются потомками только одного из этих кланов — клана Насрин, позволяет определить локус возникновения этой ветви, появившейся в одной из колоний мигрантов в самом начале пути из Африки, по всей вероятности — где-то в районе Персидского залива. Полное отсутствие каких-либо следов дочерних генетических ветвей Манью и Насрин в Северной Африке и на Леванте и обилие их в Индии исключает возможность северного маршрута миграции в Европу и служит неопровержимым аргументом в пользу версии о южном маршруте исхода из Африки, пролегавшем через устье Красного моря. А теперь давайте обратимся к более детальному рассмотрению генетических и иных свидетельств самой ранней волны колонизации Южной Азии и побережья Индийского океана. С этого момента история Y-хромосомы становится более полной, и в ней появляются некоторые другие генетические маркеры, помимо генов Адама и Евы. К Южной Азии относятся все те страны, которые встретились мигрантам-первопроходцам, кормившимся собирательством на прибрежной полосе, на их пути вдоль северного побережья Индийского океана.
Если у всех людей, живущих ныне за пределами Африки, был один общий предок, то дата исхода предков аборигенов Австралии будет абсолютно тождественной времени исхода предков европейцев, индусов и китайцев. Более того, все эти многообразные линии должны сходиться в некой общей точке в пространстве и времени, и все поселения, основанные мигрантами на путях скитаний, должны содержать генетические и даже материально-культурные следы, позволяющие определить, кто их оставил. Так, проанализировав пробы мтДНК или Y-хромосомы у любого жителя нашей планеты за пределами Африки, мы можем отыскать их место на соответствующей ветви генетического древа выходцев из Африки. И то, какое место они занимают на ветви древа выходцев из Африки, часто может показать нам, как они попали туда, а порой даже сказать, когда это произошло.
Нам не следует поддаваться соблазну делать поспешные выводы, основанные на изолированных генетических данных. Истинная структура ветвей и их географическое распределение часто являются куда более красноречивыми, чем данные по ним, полученные при помощи молекулярных часов [200]. Эти данные носят весьма приближенный характер, и поэтому необходимо брать их средневзвешенные значения с учетом других источников информации, а именно — эволюции климатических факторов, которые показывают, когда конкретно могли сложиться благоприятные для миграции условия. Еще одним источником сведений служат археологические свидетельства, разумеется, если таковые имеются.
Археологические свидетельства о миграции по прибрежной полосе неизбежно являются крайне приблизительными. В период между 60 и 80 тысячами лет тому назад колебания уровня Мирового океана составляли от 50 до 80 м ниже современного уровня, так что древние береговые полосы и даже обширные материковые земли, по которым бродили наши далекие предки, сегодня находятся глубоко под водой. Однако существует целый ряд интереснейших исключений из этих эффектов затопления.
На некоторых участках побережья Индийского океана нам до сих пор встречаются небольшие поселения так называемых туземных этнических групп, которые вполне могут оказаться прямыми потомками тех самых бродячих собирателей. Еще задолго до появления методов изучения мтДНК главным основанием для выделения этих туземных групп был тот факт, что их культура и внешний облик резко отличались от основной массы населения в прилегающих районах. Некоторые из этих туземных групп имели черты, общие с африканцами, например, курчавые волосы и очень темную кожу. В этой и следующей главах я намерен рассмотреть более объективные генетические и физические свидетельства в пользу этой гипотезы, но для начала приведу названия некоторых из этих групп.
Представителей таких туземных групп часто обозначают такими противоречивыми и предвзятыми терминами, как «австралоиды», «негроиды» и «негритосы», чтобы подчеркнуть их отличие от жителей прилегающих районов. К числу таких групп — начиная с побережья Южной Аравии — относится племя хадрамаут, представителей которого часто описывают как австралоидов, но которые, однако, отличаются куда более выраженной примесью африканской крови. На побережье Пакистана, в районе устья Инда, найдены генетические и исторические свидетельства в пользу гипотезы о заметной — и к тому же очень поздней — примеси африканской крови в жилах местных жителей, что можно считать результатом работорговли и завоза в эти места рабов из Африки. Иначе обстоит дело с другими, так называемыми негроидными, туземными группами, сохранившимися в Индии, в частности — народностями кадар и паньян. В той же Южной Азии существует целый ряд других туземных групп, включая так называемые прото-австралоидные этнические группы, такие, как корава, йанади, ирула, гадаба и ченьчу в Индии, а также ведды в Шри-Ланке. Недавнее исследование, посвященное двум из этих групп, ченьчу и койя, позволило выявить не только тот факт, что мтДНК и Y-хромосомные наборы их предков являются уникальными среди других народов Южной и Западной Азии, но и то, что они характерны для древнейшего генетического наследия всего этого региона. По всей видимости, их предки-собиратели, мигрировавшие из Африки, образно говоря, заложили генетические семена для последующей дифференциации генофондов Западной и Восточной Евразии, и с тех пор представители этих народов испытали крайне ограниченный приток генов извне [201].
