Моральное животное - Райт Роберт (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Эти предсказания подтверждаются как вечной народной мудростью, так и накопленными за последние несколько десятилетий важным научными данными. Почему мысль о том, что их супруга может бывать в постели с другим мужчиной, приводит мужчин в такое бурное помешательство? Они не живут столько, сколько женщины могут проявлять эмоциональную привязанность, и это как правило, не чревато потерей времени и внимания партнёра. Жёны, со своей стороны, находят явную сексуальную неверность мужей травмирующей и реагируют резко, но при длительной неверности часто начинают компанию самоусовершенствования — диеты, косметика, "отвоёвывают его назад". Мужья имеют привычку реагировать на неверность гневом; но даже после того, как гнев проходит, они часто сохраняют неприязнь, омрачающую длительные отношения с изменщицей.
Оглядываясь назад, Дали и Вилсон отмечали, что этот базовый шаблон поведения был зафиксирован (хотя и не подчеркнут) психологами до того, как появилась теория родительской инвестиции, которая его объяснила. Но эволюционные психологи теперь подтвердили этот шаблон в новой и мучительной подробности. Дэвид Басс анализировал кардиограммы мужчин и женщин, предложив им представить своих партнёров, делающих разные неприятные вещи. Когда мужчины представляли себе сексуальную неверность, их пульс подскакивал, словно после трех чашек кофе, выпитых подряд. Они потели, морщили брови. Но когда они вместо этого воображали многозначительную эмоциональную привязанность, [13] они успокаивались, хотя и не до нормального уровня. Для женщин всё было наоборот — предполагаемая эмоциональная неверность, любовь к другой, даже не дополненная сексом, причиняла более глубокие физиологические страдания.
Логическая основа мужской ревности сейчас уже практически неактуальна. В наши дни значительная часть неверных женщин пользуется контрацептивами и, стало быть обманно не подсовывают им на взращивание гены другого мужчины. Но ослабление резонов что-то не ослабляет ревность. Для среднего мужа тот факт, что его жена вставила вагинальный колпачок перед совокуплением со своим тренером по теннису, будет слабым утешением.
Классический пример адаптации, которая пережила свою логику, — пристрастие к сладкому. Наша любовь к сладкому была хорошо приспособлена к обстановке, в которой существовали фрукты, но не конфеты. Теперь, когда пристрастие к сладкому может привести к тучности, люди пытаются сдержать эту страсть, и иногда это им даже удаётся. Но эти методы обычно косвенные, и мало кто находит их легкими; биологический смысл ощущения сладости — поощрить организм за дозу калорий, и механизм действия этого ощущения неизменен. Точно так же базовый импульс возникновения ревности очень трудно погасить. Однако у человека есть возможности некоторого контроля над этим импульсом, и, кроме того, имеется общественный контроль над некоторыми особо неприемлемыми формами воплощения этого импульса (к примеру — в форме насилия). Тюрьма, например.
Что ещё хотят женщины?
Исследуя глубже ту серьёзную травму, что оставляет женская неверность в мужской душе, прежде всего, следовало бы задаться вопросом, почему эта неверность вообще существует. Почему женщина не прочь обмануть мужчину, рискуя навлечь гнев и потерять инвестиции супруга, хотя этим она не увеличивает численность своего потомства? Какая награда могла бы оправдать столь азартную игру? На это есть больше возможных ответов, чем вы могли бы представить.
Сначала о том, что биологи называют "извлечением ресурса". Если бы женщины в обмен на секс получали подарки в том же стиле, как это делают самки висящих мух, то число таких подарков прямо бы зависело от количества половых партнёров. Наши ближайшие родственники, приматы, часто реализуют такую логику. Самка бонобо часто предоставляет сексуальные услуги в обмен на ломоть мяса. У обычных шимпанзе обмен секса на продовольствие менее прямолинеен, но очевиден; самец шимпанзе с большей готовностью угостит мясом самку, когда она демонстрирует красную набухшую вагину (что сигнализирует об овуляции).
У людей женщины, конечно, не рекламируют момент овуляции. Теория "загадочной овуляции" (есть такая) трактует этот факт как адаптацию, предназначенную для расширения периода возможного извлечения ресурсов. Мужчины могут расточать подарки женщинам задолго до или после овуляции и получать секс взамен, блаженно не обращая внимания на бесплодность их достижения.
Nisa, женщина из деревни племени охотников-собирателей! Kung San, откровенно говорила антропологам о материальной выгоде обладания несколькими половыми партнерами. "Один мужчина может дать Вам очень немного. Один даст Вам только один вид еды. Но когда возлюбленных несколько, то каждый приносит вам что-то ещё. Один приходит ночью с мясом, другой с деньгами, третий с бусинками. Ваш муж также добывает вещи и дает их Вам".
Другая причина, побуждающая женщин совокупляться более чем с одним мужчиной — и другое преимущество скрытой овуляции — возможность оставить каждого из нескольких мужчин под впечатлением, что именно он — отец конкретного потомка. У разных видов приматов наблюдается некоторая корреляция между добрым отношением самца к молодняку, и шансами на то, что именно он их отец. Доминирующий самец гориллы, с его великолепным сексуальным положением, может быть вполне уверен, что молодежь в его группе — его дети; он балует их и надёжно защищает (хотя и в меньшей степени, чем отцы у людей). На другом конце спектра находятся обезьяны лангуры; самец лангура, как сексуальный ледокол, убивает детёнышей, зачатых не от него — у него это такая прелюдия к совокуплению с их матерью. Таким образом, прекращая кормление грудью (и соответственно — лактацию) самец лангура возвращает её к овуляционному процессу, концентрируя её энергию на его будущем потомстве.
Всякому, кто возжелает решительно осудить мораль Лангуров, следует прежде обратить внимание на то, что детоубийство на почве неверности было приемлемо в различных человеческих обществах. Известны две культуры, в которых требовалось, чтобы дети у выходящих замуж женщин "с прошлым" были убиты. В культуре охотников-собирателей Аче (Парагвай) мужчины иногда совместно убивали новорождённого, у которого не было отца. Но жизнь ребёнка без любящего отца была очень трудна, даже если его и не убивали. Дети племени Аче, выращенные отчимами, до возраста 15 лет умирают вдвое чаще, чем дети, чьи родители живут вместе. Древняя женщина могла бы использовать выгоды от наличия множества сексуальных партнёров для защиты её детей от убийства и даже поддержке их.
Эта логика не зависит от осознанности её половыми партнёрами. Как показал Малиновский, самцы гориллы и лангуров, как и островитяне Тробрианда, не ощущают биологического отцовства. Однако поведение самцов во всех трёх случаях свидетельствует о наличии неявного распознавания. Гены, обеспечивающие подсознательную чувствительность мужчин к намёкам на то, несёт или нет этот ребёнок его гены, процветали. Ген, который говорит, или по крайней мере, шепчет — "будь добр к детям, с матерью которых ты имел обильный секс до их рождения" добьется большего успеха чем ген, который говорит — "кради еду у детей, даже если ты имел регулярный секс с их матерью несколько месяцев перед их рождением".
Эту теорию "потомков неразберихи", объясняющую женский промискуитет, защищала антрополог Сара Блаффер Хрди. Хрди характеризовала себя как социобиолога-феминистку, и поэтому у неё, возможно, есть более чем научный интерес к аргументации в пользу того, что самки у приматов стремятся быть "высококонкурентоспособными…сексуально напористыми индивидуумами". Эдак мужчины-дарвинисты могут с большим удовольствием выдвинуть гипотезу о предназначенности мужчин к тому, чтобы быть пожизненной сексуальной плёткой для женщин. Научные теории питаются из многих источников. Весь вопрос в том, работают ли они.
Оба этих объяснения женского промискуитета — и теория "извлечения ресурса", и "потомков неразберихи" — в принципе могут быть приложены как к одинокой женщине, так и к замужней. Действительно, оба объяснения имели бы смысл для видов с низким или нулевым MPI и вполне объясняют чрезвычайный промискуитет самок бонобо или шимпанзе. Но есть и третья теория, которая исходит исключительно из динамики мужской родительской инвестиции, и таким образом особо приложима к жёнам. Это теория "лучшего из двух миров".
