Тени в море - Мак-Кормик Гарольд (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Говорят, что на островах Тихого океана акульи зубы служат разменной монетой. Это не так. Зубы используются там для украшения и в качестве талисманов.
Слово «зуб» и «акула» нередко синонимичны в полинезийских диалектах. Слово «мано» чаще всего имеет оба эти значения. Слова мао, мано, маго — местные названия разных видов акул.
Пиндимар, Австралия
Еще когда мы только начали организовывать здесь промысловый пункт — первый пункт промышленного лова акул в Австралии, я как-то отправился в Сидней, чтобы померяться силами с австралийской акулой. Приключения Зейна Грея, известного писателя и не менее известного рыболова-спортсмена, получили к тому времени в Австралии широкую популярность. А теперь у них появился еще один американец, который собирался не только ловить акул, но и зарабатывать на этом деньги. Австралийцы отнеслись к нашему начинанию несколько скептически, и, когда я впервые отправился на ловлю, об этом напечатали в газетах в отделе происшествий. Вот что писала выходящая в Сиднее «Дейли гардиан»:
"Капитан В. Е. Янг, хорошо известный во всем мире коммерческий охотник на акул, впервые вышел на охоту в наших водах — в гавани Сиднея. Его сопровождали двое коллег.
Самая разная снасть была спущена в воду за борт их бота, и самые разные морские твари проделывали путь из моря в кокпит, но капитан Янг не разбрасывается по мелочам. Его леса — из крепкой манильской веревки, его крючок — устрашающее приспособление, похожее на гарпун, его наживка — огромный лобан. В то время как другие развлекались, вытаскивая широкорылых акул и прочих рыбешек, попадающихся на каждом шагу, он задумчиво смотрел на свою лесу.
— Мне не нужно особенно большой рыбины, — сказал капитан Билл, — но и мелочи мне тоже не надо. Мне нужна славная штучка, килограммов этак на двести. И она у меня будет.
Так оно и вышло. Внезапно раздалась его громовая команда:
— Убрать всю снасть!"
В мгновение ока бот был готов к состязанию.
Капитан Янг стоял возле битенга, вокруг которого была обмотана его леса, и пристально вглядывался в клубящуюся воду, к которой были прикованы все глаза. Затем взял лесу в руки и со сноровкой, достичь которой можно только долгим опытом, стал проверять, достаточно ли прочно его жертва сидит на крючке.
У попавшей в его руки миссис Акулы не было никаких шансов на спасение. Стоило ей нырнуть, как ее выдергивали на поверхность, стоило свернуть в сторону, как ее начинали гонять по кругу; когда она пыталась уйти, ее останавливали рывком, для чего мучитель резким движением обводил лесу вокруг битенга.
Капитан Янг усмехнулся и изрек:
— Пожалуй, как раз двести килограммов.
Леса ослабла и тут же была подтянута. В фонтанах воды на секунду мелькнула огромная рыба.
— А, тигровая акула.
Снова фонтаны воды.
— Метра три с небольшим.
Проходит еще пять минут; капитан Янг, не отрывая глаз от воды, искусно «водит» рыбу на лесе. И вот на миг на поверхности появляется гладкая серая голова и горящий мстительным огнем глаз.
Крак! Словно по мановению волшебной палочки, откуда-то возникает автоматический пистолет Янга, выпускает пулю в точно намеченное место и снова исчезает. Через двадцать секунд победитель довольно смотрел на мертвого врага, оскалившего в злобной усмешке пасть, украшенную многими рядами смертоносных зубов.
— Это почтенная замужняя дама. Переправим ее на берег и посчитаем потомство. Наверно, дюжины две будет.
И вот миссис Тигровая Акула отправляется в свой последний путь — позорный путь на конце буксирного каната, который проволок ее через всю гавань.
Может быть, на свете есть и другие люди, которые вылавливают акул заранее заданного веса и по дерганию лески определяют ее вид и размер. Но когда капитан Янг кончил вскрытие акулы, он поднялся на недосягаемую для простых смертных высоту. Три пары глаз задали ему один и тот же немой вопрос, и, улыбаясь своей обаятельной улыбкой, он ответил:
— Ровно двадцать четыре штуки!"
Вы не представляете, какие чудеса совершило это небольшое представление в гавани Сиднея. Теперь уже никто не говорил, что мы — кучка любителей, которые затеяли пустое дело. И все, к кому мы обращались, старались всячески нам помочь.
Мы разместились в помещении бывшего холодильного завода, построенного правительством, но так и не пущенного в ход. Нам говорили, что в здешних водах очень много акул. Пиндимарские ловцы устриц, для которых акулы — настоящее бедствие, с готовностью показали нам, где их можно найти — как раз там, где было больше всего устриц.
В первый день охоты мы вышли в морс, нацепив в качестве наживки лобанов. Я решил пустить в ход свой лучший крючок, сделанный в Лондоне по специальному заказу из гальванизированной стали. Он был почти два сантиметра толщиной, с острыми, как бритва, зубцами и предназначался для ловли самых крупных, самых свирепых акул. Сверкающий крючок висел на медной цепочке с вертлюжком на конце, чтобы акула не могла сорвать его.
Пока мы ехали, я думал о чудовище, которое наверняка поймаю на этот крючок. К тому времени, как мы подошли к устричным банкам, погода переменилась. Я закрепил лесу с крючком и пошел в каюту — гордость нашего пятнадцатиметрового баркаса. Здесь, укрывшись от непогоды, я мог с удобством следить за своей лесой.
Не пробыл я в каюте и нескольких минут, как по всему баркасу пробежала дрожь. Леса натянулась, как тетива. Ясно, что на другом ее конце была рыба колоссальных размеров.
Я кинулся на палубу, чтобы начать битву по всем правилам. Но когда я схватил лесу, она вяло повисла у меня в руках — акула умудрилась уйти с крючка. Ругаясь про себя, я как можно быстрее вытащил лесу, чтобы тут же надеть наживку и опять забросить крючок в море. Чудовище не могло уйти далеко. Однако, вытащив крючок, я увидел, что он сломан надвое. Я тщательно его осмотрел. В стали не было никаких изъянов. Я не мог поверить своим глазам, но факт оставался фактом: акула так сильно дернула стальной крючок, что разломила его пополам с такой же легкостью, с какой бы я сломал сучок.
Мы решили пустить в ход сети, подобных которым в Австралии еще никто не видел. Они были более трехсот метров длиной, около шести метров в ширину, с ячейками в двадцать сантиметров диаметром. Мы поставили их «занавесом». Наш опыт лова в других местах показал, что это самый эффективный способ.
До тех пор мне ни разу не представлялось возможности проверить теорию о том, что акулы идут на белый цвет. Я решил, что теперь самая пора это сделать. Наш «занавес» состоял из чередующихся голубых, зеленых и белых сетей. И неизменно мы находили акул только в белом секторе.
Нам говорили, что в здешних водах полно самых разных акул — австралийских песчаных, акул-молот, бородатых, китовых, тигровых, мако, разнозубых, морских ангелов, куньих акул. Но мы все же не представляли, на какое мы напали «золотое дно».
Из Сиднея прибыли специально построенные для нас суда: аккуратные десятиметровые баркасы, снабженные дизельными моторами в двенадцать лошадиных сил. В первый раз мы забросили сети в пяти километрах от промыслового пункта. На следующее утро мы начали переборку сетей.
К своему изумлению, мы прежде всего заметили, что буйки, идущие по верху сети, погрузились глубоко в воду. Это означало, что сеть оттянута вниз, на глубину не менее сорока метров, невероятным грузом.
Груз этот целиком состоял из акул. Сеть просто кишела акулами, одна больше другой!
Как только акула оказывалась у борта баркаса, на хвост ей тотчас накидывалась петля, над сетью нависала стрела подъемного крана, поворачивалась лебедка, и акула, все еще опутанная сетью, взлетала кверху вперед хвостом. Конечно, ее можно было бы вынимать, вырезая кусок сети. Но сети стоят денег, и если вы будете осторожны, выпрастывая голову акулы, дело это ничуть не опаснее, чем, скажем, работа с электрической пилой.
Мы стукали акулу по голове огромной бейсбольной битой, иногда выпускали в нее пулю, но полностью быть уверенными в том, что она мертва, мы не могли.
